Самец (ЛП)

– Как дела?

– Ну, кроме того, что она пишет ему, по крайней мере, десять раз в день и звонит в любое время с кучей личных вопросов, все в порядке. Мы убеждены, что она знает, что он со мной, но он отказывается вступать с ней в споры.

– Если она звонит весь день, почему он звонит ей?

– Он поддерживает мир. Это его способ показать, что он думает о ребенке и хочет проверить его состояние. Она может звонить ему все время, но это не значит, что он отвечает. Бо́льшую часть времени он переводит звонок на голосовую почту. Хочешь верь, хочешь нет, но у него полно работы, так что он может честно сказать ей, что занят.

– Какой ужас.

– Да, но он делает это. Я сдаюсь. У нас есть еще около тринадцати недель до рождения ребенка, а затем наступает новый раунд проблем.

– Как ты себя чувствуешь? И не вешай мне лапшу на уши.

Я оглядываюсь по сторонам и замечаю нескольких медсестер, но поблизости никого нет. Она выходит из-за стола и прислоняется к стойке, лицом ко мне. Ее взгляд блуждает по моему лицу, и на лице отражается беспокойство.

– Я бы солгала, если бы не испытывала некоторого беспокойства по поводу того, с чем мы столкнемся, когда вернемся в Майами, но я счастливее, чем когда-либо в своей жизни. Мы должны найти способ двигаться вперед. Я давно знала, что, если останусь с Шоу, наши с Сашей жизни будут связаны. С моей стороны было некоторое негодование, но теперь оно прошло. Правда, есть правда. Я могу презирать ее, но я люблю этого маленького мальчика.

– Неужели?

– Да, это трудно объяснить, но он часть Шоу, и он любит его, так что я тоже. Трудно удержаться. Нельзя отрицать, что нам придется все уладить. Она, скорее всего, сойдет с ума, но мои вещи перевезут в квартиру на следующей неделе. Мы поженимся. Мы влюблены. Она не может этого изменить, так что нам придется найти способ договориться.

– Почему, черт возьми, ты так спокойна?

– Потому что Шоу не позволяет мне обсуждать последствия. Он поговорил с Колдуэллом и готов разобраться со всем, с чем нам придется столкнуться. Он планирует продолжать все занятия с ней, посещать все встречи и участвовать во всем, что касается ребенка. Он даже согласился посетить один детский праздник с ее семьей. Мы надеемся, что она придет в себя, когда узнает о нашей помолвке. Я не задерживаю дыхание, но он готов.

– Как ты собираешься ей сказать?

– Понятия не имею, – я пожимаю плечами и смотрю на кольцо на пальце. – Трудно не заметить кольцо.

– Ни хрена в этом не сомневаюсь, – она хихикает.

– Впервые с тех пор, как все это началось, я думаю, что все будет хорошо. Он позаботится обо мне, а я позабочусь о нем. Вместе мы пройдем через это, и в конце концов, у нас будет прекрасный мальчик, которого мы будем любить.

– Я всегда к вашим услугам, в любое время.

– Я знаю, и ты будешь дома через две недели.

– Шоу знает, что если ты переезжаешь к нему, это не значит, что он получит тебя, верно?

– Он хорошо знает о наших ритуалах и позволяет мне украсить комнату для гостей так, как я хочу. У тебя будут приемлемые условия проживания, – я подмигиваю ей.

Несколько медсестер и работников толпятся вокруг, заканчивая наш разговор. Клэр спрашивает об их Рождестве, когда я начинаю свою документацию. Поскольку я передала почти все постоянному персоналу, делать особо нечего. Когда я заканчиваю, то хватаю свою сумку из-под станции и снова прощаюсь.

Мы с Клэр идем к лифту, и прежняя грусть начинает улетучиваться. Было трудно, когда я отказалась от возможности остаться и еще труднее сказать «прощай». Но моя жизнь в Майами, и завтра я вернусь домой.

– Всего пять часов, Шоу.

– Я все еще не в восторге от этого. Если бы не Ник, мы бы до сих пор сидели дома и смотрели эту игру по телевизору, – ворчит он, крепче сжимая мою руку.

Я останавливаюсь перед его офисом и отступаю в сторону, чтобы не мешать прохожим.

– Послушай, я пропустила восемь недель игр. Мы обещали, что будем здесь. Сегодня Новый год, и наши семьи за этой дверью. Ты можешь перестать дуться достаточно долго, чтобы повеселиться?

– Я не дуюсь. Я в бешенстве. Это огромная разница.

– Ну, смирись с этим. Для меня? – я приподнимаюсь на цыпочки, касаюсь губами его губ и поворачиваюсь, чтобы открыть дверь.

– Сюрприз! – толпа перед нами кричит, и Шоу тянет меня к себе, защищая.

Мария бросается к нам и обнимает.

– Отпусти ее! Она у тебя уже целую неделю!

Он не слушает ее и прижимает меня к себе. Моя мама добирается до нас следующей, и каким-то образом умудряется вклиниться между Шоу и мной. Она целует нас обоих, вырывает мою руку из руки Шоу и громко ахает, увидев мое кольцо.

Мария сияет от гордости и хлопает в ладоши, глядя на нас. Я оглядываюсь и вижу, что весь номер украшен воздушными шарами и бутылками шампанского, охлаждающимися в баре. Подносы с элегантно выставленными блюдами и десертами, включая мою любимую клубнику в шоколаде. Это не похоже на наш обычный воскресный люкс с обычной едой и напитками.

Не нужно много времени, чтобы понять почему. Гейл стоит рядом с мужем с широкой улыбкой на лице. Она организовала это.

Следующие полчаса пролетают как в тумане. Когда Шоу и я оказываемся в бесчисленных объятиях и поздравлениях. Папе и Сету удается оттащить меня от Шоу, и они обнимают меня чуть дольше, чем обычно.

Бокал за бокалом подается шампанское, и я узнаю, что это сочетание приветствия дома и празднования помолвки. Мария обязательно говорит мне, что настоящая помолвка будет, когда Ники не будет на поле, потому что он убьет ее.

Матис подходит и поднимает меня на руки, кружа нас по кругу, пока я визжу. Когда он опускает меня, то целует в лоб.

– Поздравляю, Биз. Хотя, какого черта ты согласилась выйти замуж за моего брата, если есть я?

– Если честно, он меня не спрашивал.

– Похоже на него.

– Похоже на кого? – руки Шоу скользят по моей талии, и он толкает Матиса, который все еще обнимает меня.

Матис отступает на шаг, и я пытаюсь скрыть смешок.

– Я собирался сказать нашей милой Биззи, что ты, должно быть, промыл ей мозги, чтобы она вышла за тебя замуж.

Шоу не находит это смешным и издает гортанный рык.

Мы с Матисом расхохотались, когда я потащила Шоу на поиски Гейл. Она, ее муж и я выпьем по бокалу шампанского, когда доберемся до них.

– С Новым годом, добро пожаловать, и поздравляю вас обоих, – Гейл поднимает бокал.

– Ты все это устроила, не так ли? На этом всем твой отпечаток, – я вожу рукой по комнате.

– Возможно, я сделала несколько особых запросов, когда Мария подтвердила, что ты будешь здесь сегодня.

– Это чудесно. Спасибо!

За моей спиной раздается громкий рев, команда выходит на поле, и мы все занимаем места.

Игроки намного ближе друг к другу, чем любого из нас устраивает, и звездный приемник Ники получает травму во второй четверти. К тому времени, когда наступает перерыв, Ники бросает три перехвата и покидает поле, не сказав ни слова, ни одному из ожидающих репортеров.

Настроение в коробке меняется, поскольку мы все беспокоимся о том, что это сделает с психическим состоянием Ника во второй половине. У него были плохие игры всю его жизнь, но никогда не было трех перехватов в одной четверти. Он будет в бешенстве.

Я пробираюсь к десертному столу и пытаюсь съесть клубнику, но нервы не выдерживают. Шоу расхаживает по телефону в другом конце комнаты, лая на кого-то. Через несколько секунд он поднимает голову и одаривает меня самодовольной улыбкой, затем заканчивает разговор и подходит ко мне.

– У тебя шоколад на губе, – он наклоняется и облизывает уголок моего рта.

Даже при всей тревоге дрожь желания пробегает по мне.

– Шоу...

Он прерывает меня, поднося еще одну клубнику к моим губам.

– Надкуси.

Я делаю, как он говорит, и вижу, как его глаза начинают светиться медовым орехом, от которого у меня тают внутренности.

– Мы заберем некоторые из них домой, – говорит он так тихо, что слышу только я.