Страница 104 из 122
— Что не так? Деньги при мне, назови задаток.
— Не в деньгах дело. Предопределение нарушать — вызов мойрам бросать. Что, если другой бедой ответят?
— Да знаю я, знаю. Сил нет на Марию смотреть: за пару часов измучилась.
— Молода ведь — может, охолонёт…
— Подождать предполагаешь?
— Именно. Есть вероятность, что пройдёт. Муж, ребёнок, второй раз понести может… И, потом, можно Марию к Диодору присушить — об этом не думала? Или Диодора к Марии — чтобы слова поперёк не говорил и ни в чём не подозревал.
— Лишнее это: было у них всё нормально — пусть так и идёт.
— Пусть так и идёт. Понаблюдай за Марией с недельку: утихнет — оставь: уляжется в конце концов, время всё лечит. Может быть, она уже сейчас в тягости — вообще прекрасно будет. Только если изводиться продолжит, приходи — сделаю.
Деметра вздохнула.
— Ну хорошо, подожду. Извини за вторжение на ночь глядя.
— Да ты ко мне в первый раз с таким — настырною не назовёшь.
Салоника усмехнулась, женщины распрощались, Деметра вернулась домой.
«Пронесите, боги. Кронос, излечи её!»
Гефестион обогнул постоялый двор Кассия огородами и вернулся в свою убогую комнату точно так же, как и покинул её, — через окно. Он присел было на жёсткий топчан, но тут же вскочил. Надо, надо было уезжать отсюда немедленно — и, чем скорее, тем лучше: отвечать за себя, за то, что он натворит, если останется, этер не мог. Гефестион вздохнул, посмотрел на яблоки в своих руках и спустился к владельцу харчевни.
— Я уезжаю.
— Что так быстро? — удивился Кассий. — Поел бы хоть…
— Нет, меня уже угостили.
— Жаль, цены у нас очень умеренные, всё свеженькое, прямиком с грядки и с забоя. Да и опасно в ночь выезжать: люд-то на дороге разный может встретиться в темноте. — Кассий явно горел желанием содрать ещё пару монет с такого щедрого постояльца.
«Именно то, что мне нужно: прирежут ночью — и закроют все проблемы», — мрачно подумал Гефестион, распрощался и прошёл к Гектору. Верный конь стоял в конюшне и пребывал в отличном настроении после приличной порции овса.
— Ну что, перестал на меня дуться? Смотри, что я тебе принёс. — Гефестион рассёк кинжалом два яблока на четвертинки, вырезал сердцевину и протянул дольки Гектору. — Ешь, ешь, и я с тобой…
Конь скосил глаза на хозяина и захрумкал лакомством, Гефестион к нему присоединился. Ароматная мякоть легко поддавалась под зубами, на сердце скребли кошки. «Вот так, вот так ты ещё со мной, ты во мне. Последние касания, последний глоток — блаженство на крови, на руинах того, что так и не было создано…» Слёзы вновь хлынули из глаз, левая рука обняла шею Гектора, правая держала надкушенный плод, губы бессознательно то скользили, ощущая гладкость кожицы, то касались мякоти, словно всё ещё целуя ту, такую близкую, но унесённую судьбой…
«Непонятный всё-таки народ эти люди: ест такие вкусные яблоки, а сам плачет — ну что ему грустить? — озадачился Гектор. — Может быть, ресница в глаз попала? Вон они у него какие длинные…»
— Ну что, поел? Вкусно? — Гефестион прижался к шее коня, снова вздохнул и взобрался на него. — Поехали, поехали быстрей отсюда…
«Только не останавливаться и не оборачиваться. Только не останавливаться и не оборачиваться. Благородство и честь. Благородство и честь» отбивали конские копыта по дороге в столицу. Гефестион едва ли не засыпал на ходу: свидание и особенно его финал окончательно вымотали его — пришлось призвать на помощь всю свою волю и заставить себя думать о чём угодно, только не о той, которую он оставил. «В Пеллу. Я приеду туда и свалюсь от усталости, Александр поднимет меня с постели, а в таком состоянии я не смогу сказать ему всё, что должен: у меня не будет ни сил, ни соображения. Что же делать? Въехать в город и остановиться на окраине тоже не выход: ему сразу доложат, что видели Гектора, — и он примчится. Я не могу позволить ему застать меня врасплох, я ещё не придумал достаточно колких слов, не смогу описать ему всю гадость того, что он сделал, не смогу рассказать, как дорога мне стала Мария. Остановиться на полпути? Нет, я должен как можно скорее и как можно дальше удалиться от Миезы, я не имею право разрушать семью Марии, и так уже довольно натворил, возмутил её спокойствие. Где же выход?»
Выход нашёлся у самого въезда в Пеллу: в десятке стадиев от города Гефестион увидел небольшую хибарку, почти что хижину. Конечно, он сойдёт с коня, постучится и попросит приюта, заснёт как убитый и, если хозяин лачуги соблазнится его кинжалом и прирежет его во сне, это окончательно закроет все проблемы. Всё решит за него судьба. Жалко будет Гектора, но он умный конь, он не признает нового хозяина, сбросит его, как только тот попытается на него взобраться, и вернётся в дом Гефестиона, он умный конь, он найдёт дорогу.
«Вот так», — закончил Гефестион, спешился и постучался. К его сожалению, дверь ему открыл не мрачный верзила с недобрым взглядом, а древняя старушка с когда-то бывшими голубыми, а теперь выцветшими мирными глазами. «И тут незадача, — огорчился сын Аминтора. — Хотя у неё может быть сын».