Зловещая свинья

Физически Бадж был тем человеком, о котором Уинзор мечтал в детстве, которым он может стать: шесть футов ростом, быстрый, изящный, подвижный, с красивым загорелым умным лицом.

Винзор сказал: «Ну? Как насчет Крисси? Все прошло хорошо? »

Бадж засмеялся и сказал: «Босс, мне больно, что вы даже задали мне такой вопрос. Крисси больше тебя не беспокоит.

Задача решена.

Проблема войны с наркотиками была непростой. С ней нужно было заниматься снова и снова, пока он оставался в бизнесе импорта. Как раз сейчас открылось деликатное заседание подкомитета, посвященное той войне. Там должен быть Харет, представляющий интересы Уинзора. Уинзор был заинтересован в том, чтобы война с наркотиками продолжалась, хорошо финансировалась и управлялась с той же неумелой некомпетентностью, которая заполнила тюремную систему дилерами и наркоманами самого нижнего уровня, и оставила крупных операторов без проблем, а цены на кокаин и героин были прибыльно высокими. .

Его дед сколотил семейное состояние, занимаясь поставками виски во время сухого закона. Отмена уничтожила эту отрасль, поставила выпивку в лицензированные винные магазины, обложила налогом до смерти и забрала прибыль. Если бы страна действительно «контролировала» марихуану, следующим шагом было бы фактически контролировать кокаин и героин там, где были деньги. Когда-нибудь это случится. Винзор решил, что, как только он благополучно доставит этот груз в страну, он рассмотрит возможность отказа от торговли.

Харет все это понимал. Но будет ли Харет работать на заседании комитета? Будет ли он начеку? Винзор видел Хэре вчера вечером на вечеринке в посольстве Франции, сильно напившимся шампанского. Хуже того, он видел, как Харет на залитом лунным светом балконе перед бальным залом нюхал кокаин с симпатичной маленькой помощницей сенатора, которую он привел с собой. Плохое место для этого. Плохое суждение. Винзор знал Хэрета с тех пор, как они учились в Гарвардском юридическом университете, но ему нужно было найти другого лоббиста. Жаль, что Хэрет не был другим Баджем.

Винзор вздохнул. Вернемся к задаче 4, теперь номер 3. Он перечитал распечатку. «Ваша« причина для беспокойства »устранена». Только это. Винзор вспомнил этот спор и его гнев на тупость своего человека в Хуаресе.

«Я не хочу больше слышать« может быть, это »и« может быть, только », - сказал Винзор мексиканцу. «Меня неловко, когда кто-то шпионит. Это повод для беспокойства. Смирись с этим." Ответом мексиканца была пауза по телефону, затем смешок, и его человек сказал: «Этот любопытный парень вызывает у вас тревогу? ХОРОШО. Позор ему. Мы с этим разберемся. Отметьте его.

Винсору не понравились ни его слова, ни сарказм. Еще меньше ему понравилось это краткое электронное письмо. Он подумывал ответить на вопрос по электронной почте. Возможно, «Как?» или «Объясни». Но мексиканец мог быть достаточно глупым, чтобы быть излишне точным, и он не хотел, чтобы это «как», если это то, что он подозревал, было где-то напечатано.

Затем он снова подумал о решении его проблемы Крисси.

Это вернуло ему хорошее настроение.

В лимузине он открыл панель и попросил Баджа рассказать о деталях. Бадж усмехнулся.

«Босс, ты становишься небрежным? Я всегда меньше говорю в этой машине. С этими словами он протянул свернутый лист бумаги через плечо через панель.

Отношение Баджа к тому, чтобы не говорить о делах в лимузине, было аргументом, который Бадж выиграл.

Это было так:

Винзор: «Почему бы и нет. Вы держите его запертым и храните в гараже. Никто не мог добраться до него, чтобы подключиться к нему ».

Бадж, улыбаясь ему: «Кроме тебя, босс».

Винзор, хмурясь: «Что ты, черт возьми, имел в виду?»

Бадж, все еще улыбаясь: «Подумайте обо мне в большом жюри. Я под присягой. Мне грозит возможное обвинение в лжесвидетельстве. Прокурор спрашивает меня ...

Винзор: «Хорошо, я понимаю, что вы имеете в виду».

Теперь Винзор открыл сложенную записку.

Прибыл в 9 утра. Объект был готов с чемоданом и сумочкой, улыбался и хихикал. Настаивал на болтовне.

В аэропорту погрузил объект в самолет. Использовал хлороформ при застегивании предмета. Ездил на автопилоте у берега на 8 тыс. Использовал немного больше хлора. Удалены приметы по теме. Добавил это к вещам в ее чемодане. Вставил два свинцовых слитка. Один слиток в кошельке. Полетел на большую воду. Выброшен чемодан и сумочка. Пролетел до десяти миль, проверяя, что в поле зрения нет ни самолетов, ни судов. Выбросил объект. Почистил все точки в самолетах, возможно им затронутые. Приземлился. Пошел домой.

Выброшенный объект.

Уинзор вздрогнул. Взглянул на затылок Баджа. Неужели мужчина оглянулся и увидел, как падает тело Крисси? В собственном воображении Винзор увидел, как он кувыркается к воде, увидел всплеск. Он покачал головой, стирая изображение. Это внезапное чувство было не похоже на него. Но Крисси была с ним больше года. Они прекрасно провели время вместе в его доме во Флориде, пока его жена устраивала свой ежегодный обход модных магазинов Лондон-Париж-Милан. Но Бадж знал ее только с тех пор, как его послали за ней отвезти домой. Нет повода для сантиментов. Совершенно иная ситуация для Баджа.

Уинзор переместился через сиденье в позицию, из которой он мог видеть лицо Баджа в зеркале. Выражение его лица было расслабленным, нечитаемым.

Уинзор наклонился к интеркому. «Вы оглянулись? Посмотреть, как она падает?

"Зачем?" - удивился Бадж. "Почему? Что-то падает из самолета, ему некуда деваться, кроме как упасть ». Затем Бадж покачал головой. Он улыбался.

Уинзор подумал об этом.

Уинзор сравнил это со своей собственной реакцией. Что ж, у него не было такого опыта, который Бадж мог бы испытать, летая для военных Гватемалы или для кого бы он ни был в этой бесконечной войне против сельских повстанцев этой страны. Бадж никогда не говорил об этом - по крайней мере, с ним, - но, должно быть, было довольно сложно внести его в список правительственных военных преступников, проводимый следователями по правам человека. Если только ЦРУ не устроило это, когда им нужно было избавиться от него. Что-нибудь, чтобы держать его под контролем. Несомненно, в этих дождливых горах происходило множество неизбирательных убийств. Как бы то ни было, у него все сложилось хорошо. ЦРУ перебросило Баджа из Гватемалы в Вашингтон на временное пособие в один из комитетов конгрессменов-ястребов. И Уинзор приобрел сильного друга, наняв его в качестве прислуги конгрессмену.

Это оказалось его одолжением. Человек, на которого он мог рассчитывать, если он сделает свою работу правильно. И человек, которому тоже можно было доверять - насколько Уинзор мог доверять кому угодно. И Винзор мог доверять Баджу, потому что тот пришел с пистолетом у головы и пальцем Уинзора на спусковом крючке. Все, что нужно было сделать Уинзору, чтобы провести черту через Баджа, точно так же, как он провел ее через Крисси, - это позвонить одному человеку из офиса госсекретаря, который позвонит в посольство Гватемалы, и Бадж в наручниках полетит на юг, в тюрьму Гватемалы. Конечно, Бадж знал это. Таким образом, Бадж заслуживает доверия.

Бадж, все еще улыбаясь, разрывал записку на куски, которые клал в рот, жевал и проглатывал. «Бесконечно осторожный», - подумал Винзор. Каким бы дородным ни был Бадж, даже несмотря на то, что Крисси была маленькой, с ней, возможно, было бы трудно справиться в тесноте его «Сокола 10». Взять с собой хлороформ, чтобы усыпить ее, было умно. Зачем рисковать в маленьком самолете. Надежный рабочий, Бадж. Затем у него возникла еще одна мысль, и он заговорил в интерком.

«Вы сказали, что у вас есть пять таких свинцовых гирь. Вы упомянули три.

Он услышал вздох Баджа. Затем он протянул руку, щелкнул пальцами и сказал: «Дайте мне бумагу».

Уинзор прикрепил страницу блокнота к застежке на перьевой ручке и протянул ее обратно через окно. Бадж что-то нацарапал и передал через плечо.