Страница 2 из 13
-Кладбище ваше в какой стороне?
-В лесу ему отвели место. На том берегу, через бегущую воду по всем приметам. Там еще давно все было расчищено рабочими под жилище. Но речка рядом и холодно ночами, сырость да комаров полчища. Не годится место для ночлега. Так что подальше рабочие перебрались и деревне нашей значится, здесь дали начало.
-Рабочие, которые валили лес? – Предположил Маркус, вылавливая кусочком хлеба остатки подливы. Эти сведения не были важны для дела, но послушать увлеченного человека, любящего говорить об истории своей родины, всегда интересно.
-Нет… я ж сказать забыл, с нами рядом каменоломня старая. Сейчас уже давно позаброшена, за самим кладбищем осталась, и дорога к ней заросла… Она выходит, нашей деревни прародительница. А в Пересыпи кроме леса гончары глину добывали. Оттуда и название. Пересыпь тоже холмом с северной стороны укрыта, так что тепло у них, как у нас. Яблоньки с абрикосами растут как миленькие, даже виноград…
Из под стола шумно, почти по-человечески вздохнули. Псу куда лучше было бы, обоснуй рабочие свою Тулину в месте теперешнего кладбища.
Староста же, вспомнив о втором госте, присел и протянул руку, приглашая пса познакомиться. Тот осторожно обнюхал чужие пальцы и принял из другой ладони прихваченную со стола куриную ножку. После чего с удовольствием зажмурившись, позволил себя погладить.
-Красавец он у вас. – Похвалил Таур. – Сразу видно по глазам, что умный!
Маркус иногда в этом сомневался, так что обошелся неопределенным «угу».
Старосте же так пришлась по душе спокойная, но мощная на вид зверюга, что скормил еще крылышко и вздохнул:
-Мой Гром похож был, тоже с примесью волчьей крови. Ух, как на охоте себя показывал, даже старый след брал! Мы с ним вдвоём во-от такого кабана завалили! – Судя по размаху, тушей питалась две недели вся деревня. – Эх… - Вздохнул староста. – Из детей его только сука осталась, и то слабовата для долгих походов. Жаль.
Маркус знал, что рано или поздно староста заведет речь о том, чтобы «познакомить» их питомцев с целью заполучить щенков с хорошим наследием. Так что дабы не увязнуть в долгих разговорах с уклоном в собаководство, сменил тему:
-Никто из ваших не видел зубарей. Почему вы уверены, что их немного?
-Так могил всего с ничего. – Обескуражено пожал плечами Таур. – Много тварей таким не наестся. Да к тому ж сказать забыл, могилы-то не самые свежие, самой поздней год как! Так что твари только… простите боги, одни кости пришлось глодать.
-Вот как. А «посвежее» могил у вас что, не имеется?
-Имеются. Только они ближе к селу, с другого краю. А тварь, наверное, труслива и слаба.
Охотник снова неопределенно хмыкнул.
***
К вечеру сгустились облака, превратив начинающийся закат сразу в сумерки, но через пару часов их отогнал ветер. Выглянувшая на ясное небо луна с любопытством заглянула между деревьев, осветив широкую поляну на другом берегу реки. Серебристые лучи как живые, ощупали каждый крест и могильный холмик, скользнули по группе склепов, ночью смахивающих на заброшенные домики, и очертили края свежевскопанных могил, которые наспех прикопали селяне. Но заглянуть под вывороченные корни старой ивы, упавшей в первую весеннюю грозу, не смогли.
Маркус надеялся, что и посторонний взгляд не заметит его в этом укрытии. Он еще засветло углубил яму под корнями так, чтобы свободно в ней разместиться, устроился поудобнее, принял зелье «совиного глаза» и укрылся парочкой отломанных корней. Темная одежда позволила качественно слиться с почвой, так что он рассчитывал застать врасплох ночного посетителя погоста - с пяти-шести шагов точно.
Отбивающее запах зелье замаскировало его так, что даже пес, ищущий знакомый запах, не нашел бы друга в этом укрытии и с трех шагов. Впрочем, после разведочного визита на кладбище Баньяр до утра остался на попечении старосты. Терпения у него было, что у шестилетнего ребенка, и сидеть подобно хозяину, без движения ночь напролет, он бы точно не выдержал. Да и сорвал этим всю засаду.
Обоняние неялита куда чувствительней, так как из десятка могил тварь легко выбирает подходящую, даже если замаскировать захоронение. Но зубари тоже нацелены на определенный запах падали, и человеческий, еле уловимый, могут проигнорировать.
До слуха, кроме гулкого голоса совы и дальнего перезвона сверчков, не доносилось других звуков. Охотник позволил себе оглядеться, слегка подавшись вперед для лучшего обзора. Досадно, что кладбище слишком большое... Хоть ива и росла на возвышении, все равно не получается держать в поле зрения сразу все могилы. Может, разумней было засесть на одном из окружающих деревьев, да только там обзору мешали листья.
Была также мысль притаиться в одном из склепов. Но во-первых, они находятся с самого края и низко, во-вторых заперты. А ситуация не настолько острая, чтобы вламываться к высокородным мертвецам без согласия их живых родственников.
Ни амулет не отреагировал, ни меч не засветился у гарды сквозь оплетку на ножнах, когда с правой стороны послышалась отчетливая возня. Шорох, скреб… дробный шум отброшенного на траву грунта.
Маркус вскочил и вылетел наружу, как распрямившаяся пружина. Обнажая оружие на ходу, он, еле слышно касаясь земли, понесся в сторону звуков. Но миновав два склепа из трех, осознал, что шум уже прервался. То ли пичуга просвистела, то ли в отдалении зверек тявкнул, и за этим все разом стихло. В следующий миг он уже увидел потревоженную могилу, но кругом нее было пусто.
Этот зубарь оказался слишком уж чутким и осторожным. Охотник огляделся и прислушался, стараясь понять, в какую сторону скрылось существо. Но оно то ли залегло и притаилось, то ли со страху отмахало сразу несколько прыжков далеко в чащу, откуда его не будет слышно.
«Далеко не уйдешь!» - Ощерился охотник, резким движением вскидывая руку, чтобы сползший рукав обнажил запястье с охотничьим амулетом: несколько каменных бусин разного оттенка на трех кожаных ремешках. Но тот, что должен слабо светиться зеленым рядом с нечистью, оказался безжизненным, как земля в тени под его ногами.
Зато синий едва заметно блеснул, слишком ярко для отражения лунного света. Или показалось?
«Что за…» - Он перевел взгляд на оружие, которым ему служил небольшой меч, и понял, что на лезвии тоже не светится никакого рисунка.
Как такое объяснить?
Раздосадованный Маркус тщательно осмотрел место, в котором начали рыть землю. Царапины и вывороченные куски дерна вместе с травой остались лишь в одной точке, словно копала одинокая тварь. И глубина невелика. Даже слабый зубарь за тот срок, пока Маркус слышал звуки, успеет углубиться на добрый локоть.
Впрочем, оставленные копателем следы, уходящие в сторону деревьев, удивили охотника куда больше. Он обошел могилу, перепроверяя свои наблюдения, и углубился в заросли по слабо различимой стежке, плохо представляя, куда она может привести.
«Ну разумеется!» - Скрипнул он зубами, глядя уже с берега на речные волны. След ушел в воду и на этом, можно сказать, оборвался.
Охотник долго исследовал берег сначала влево от входа в воду, затем ниже по течению. Вернулся назад, перебрался по мосту и долго искал, где на другом берегу могли выйти нарушители кладбищенского спокойствия.
Не нашел. Но выводов и без того сделал предостаточно.
***
За забором завывало так тоскливо и протяжно, что вот-вот должен явиться кто-то суеверный и зарядить палкой по ограде, дабы на деревню не навлекло беды. Время от времени раздавалось частое-частое царапанье когтей по дереву, после которого вой возобновлялся с новой силой.