Возвращение

   Дикий страх обуял меня, захватил всего, я, наконец, распахнул глаза. С облегчением даже радостью увидел дубовые стены, рукой проверил, лежу ли на кровати. Сердце металось птицей в тесной клетке, грозило сломать ребра.

   На глаза упал игривый лучик солнца. Я подошел к окну, подрагивающими руками открыл небольшие ставни. Свежий воздух ворвался в грудь, сразу отогнал дурман сна, пляшущие безумно мысли медленно успокаивались.

   Солнце только появилось на горизонте, озарило верхушки деревьев, всеобщую тишину нарушало только щебетание птиц. В домах-кельях спокойно.

   Собрался закрыть окна, вернуться в кровать, но увидел, как со стороны леса в калитку входит отец Сергий. На плечах несет коромысло с ведрами, а по тяжелой походке видно, что полны воды.

   Из окна смотрел, как настоятель прошел к ближним кельям, оставил ведра, и к моему удивлению, отправился обратно в лес. Я проводил его взглядом до калитки, пожал плечами, закрыл окна. Кровать уютно приняла меня, думал не засну, но провалился в сон быстро.

   Проснулся когда солнце уже прошло зенит. Оделся, вышел во двор. На крыльце стояло ведро с водой. Я поднял его, с удовольствием почувствовал, как напряглись мышцы.

   Оказалось, очень хочу пить, с жадностью припал к ведру, вода потекла на грудь. Отпил, почти половину, остальное вылил на голову.

   Во дворе никого нет, но из деревянной церкви раздается мерное пение. Я с завыванием потянулся, пошел на звуки. В церковь заходить не стал, присел на ступеньках.

   Странно, размеренные голоса не навеяли сон, наоборот мысли стали яснее. Лилось торжественное пение, захотелось вздохнуть полной грудью, спина распрямилась. Я поднял глаза к небу. Слушал монахов и следил в небе за птицами. Напряжение присущее человеку моего мира исчезло, в груди что-то пробудилось, порывалось к птицам.

   Через некоторое время голоса стихли, послышался голос настоятеля:

   - Старайтесь, братия, войти в узкие врата, Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его. Святой Павел говорит: "Плод же Духа: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание". Давид же так сказал: "Уповайте на Господа, ибо написано: "Посмотрите на древние роды и увидите: кто уповал на Бога - был постыжен когда-либо? Или кто верил в Господа - и посрамлен был? Или кто пребывал в страхе Его - и оставлен был? Или кто призывал Его - и не был услышан и презрен был Им? ".

   Вскоре скрипнула дверь церкви, вышли монахи, первым шел Андроник. Он заметил меня, поманил жестом.

   - Знать мы с тобой лишь перед обедом встречаемся, - сказал он приветливо.

   - О, значит, я вовремя проснулся, - попытался пошутить я.

   Андроник покачал головой, но промолчал.

   На обед была каша с лесной земляникой. Блюдо оказалось очень вкусным, каша наваристая, ягода душистая. Запах навеял что-то родное, почти из детства.

   К моему удивлению, монахи ели мало и недолго. Андроник спросил меня о добавке. Я смущено по интеллигентному кивнул, Андроник участливо наполнил мне тарелку, а сам вышел, пожелав доброго аппетита. Я хотел ответить, но рот был уже полон, и я промычал благодарность.

   Потом целый день не мог себя пристроить. Монахи заняты: кто ушел в лес, кто рубил дрова, кто вскапывал землю. Разговаривают мало, перерывов почти не делают, мне стало скучновато.

   Я присматривался, кому можно помочь, но все работают споро, помощь и не нужна. Посидел на крыльце, вздремнул под теплыми лучами, с серьезным видом побродил по двору. Монахи опять собирались в храме, снова разошлись по работам. Наконец я все же набрался смелости, подошел к настоятелю.

   Сергий, как и вчера, работал лопатой. Движения энергичные, хотя прошло уже несколько часов.

   - Позвольте мне тоже что-то сделать,- сказал я.

   Сергий распрямился, я немного стушевался под его взглядом.

   -Хорошо, Александр, - сказал он. - Пойдем.

   Я пошел вслед за отцом Сергием, он обернулся, сказал:

   - Видишь вон там? Это Андроник, он сегодня угощал братию кашей. Приготовил с ягодой, которую вчера собрал. Тебе понравилось?

   - Да, очень вкусно! - ответил я искренне, до сих пор чувствую приятный вкус во рту.

   Сергий кивнул, продолжил:

   - Того монаха, что с лопатой зовут Якута. Он уже утром был в городе, принес тяжелые инструменты. А вон там видишь, орудует топором? Его зовут Андрей, знаешь, почему такая у него на лице радость? Просто он вчера достроил себе келью. Сейчас же вижу и на твоем лице радость, Александр. Вижу, очень гордишься, что попросил о работе.

   Я еще до конца не понял смыл сказанного, но уже напрягся что бы защищаться. Рот, от несправедливой обиды, открылся. Я набрал в грудь воздуха, чтобы напомнить о моем трудном и нежеланном здесь положении. И вообще лучше бы помогли прояснить ситуацию, а нравоучения могу и сам говорить. Но настоятель не дал мне разразиться возмущением, указал на колокольчик, мы, оказалось, подошли к столовой, сказал:

   - Звони Александр, зови братию на ужин.

   ***

   Над тишиной леса висит большая луна, как фонарь освещает двор, вокруг тишина. В доме настоятеля скрипнула дверь, Сергий вышел из дома. Осторожно стал подходить к каждому дому, заглядывать в окна. Я понял, он хочет услышать, что в кельях молятся, или может, занимаются рукоделием, читают святые книги, или, как здесь говорят, плачет о грехах. Я отошел от окна, лег в кровать. Специально изображать бодрость не хотел, накрылся шерстяным одеялом.

   Наконец раздались шаги под моим окном, я изобразил спящего. У дома постояли некоторое время, затем услышал тихий, но отчетливый голос: