Нежна и опасна

— Это я, — жёс­тко от­ве­тил он. — Аня, про­шу те­бя, вы­лезай из кро­вати и ухо­ди из спаль­ни.

— А от­ку­да ты?.. — на­чала я. — Ты что, ви­дишь ме­ня?!

Я се­ла и пос­мотре­ла по сто­ронам. Тут есть ка­меры? Но за­чем они в спаль­не? Или… Или весь дом наш­пи­гован ка­мера­ми сле­жения? Вот я по­палась!

— Да, я те­бя ви­жу, — под­твер­дил Мол­ча­нов и при­нял­ся ме­ня от­чи­тывать: — Аня, что ты тво­ришь? Ты ска­зала, что те­бе нра­вит­ся Ки­рилл, но ме­ша­ет моё при­сутс­твие — я заб­рал семью и уле­тел в Аме­рику. Те­перь что не так? За­чем ты за­лез­ла в мою кро­вать? Ты по­дума­ла, что бу­дет, ес­ли те­бя там най­дут?

— Ни­чего не бу­дет. Те­бя же тут нет…

— Аня, что у те­бя в го­лове? — ти­хо спро­сил Мол­ча­нов.

Ка­жет­ся, я наш­ла ка­меру. Над вхо­дом в спаль­ню ви­сел кон­ди­ци­онер, а на нём от­чётли­во вид­нелся квад­ра­тик ви­де­ока­меры. Я вы­лез­ла из-под оде­яла, по­дош­ла к две­ри и вста­ла на цы­поч­ки, гля­дя вверх. Под­несла те­лефон к уху:

— У ме­ня в го­лове ты, Па­ша. Ес­ли бы ты знал, как мне те­бя не хва­та­ет, как я ску­чаю по те­бе…

— Хва­тит, — обор­вал он. — Че­го ты до­бива­ешь­ся? Хо­чешь, что­бы я бро­сил Ма­шу и ре­бён­ка? Что­бы пре­дал дру­га? Ты хо­чешь раз­ру­шить всё, что мы соз­да­вали с та­ким тру­дом? Не вый­дет, Аня, я те­бе не поз­во­лю.

— Я хо­чу быть с то­бой, — про­шеп­та­ла я.

Ког­да мы го­вори­ли вжи­вую, я пе­рени­мала его ма­неру вес­ти раз­го­вор — на­мёка­ми и по­луто­нами. Но сей­час, ког­да я не ви­дела его су­ровых сталь­ных глаз, я мог­ла и хо­тела го­ворить без оби­няков.

— Я люб­лю те­бя.

Он за­мол­чал, но я слы­шала его учас­тивше­еся ды­хание. Я роб­ко улыб­ну­лась в зра­чок ка­меры:

— Я ни­чего не хо­чу раз­ру­шать — я всё знаю, всё чувс­твую и всё по­нимаю. Я го­това от­дать жизнь за тво­его ре­бён­ка. Я го­това дер­жать Ма­шино платье, ког­да она бу­дет вы­ходить за­муж. Я го­това дать Ки­рил­лу всё, что он за­хочет. Прос­то я люб­лю те­бя, Па­ша, и ни­чего не мо­гу с этим по­делать.

По-мо­ему, он вы­мате­рил­ся ми­мо труб­ки длин­ным неп­ристой­ным ру­гатель­ством.

— Нет, ты точ­но хо­дячее не­дора­зуме­ние, — про­бор­мо­тал он. — Ты ду­ма­ешь, мне лег­ко? Ты ду­ма­ешь, я не…

Сно­ва пос­лы­шались ма­тер­ные сло­ва.

— Аня, ес­ли ты и прав­да ме­ня лю­бишь — пос­та­рай­ся ме­ня за­быть, — нас­той­чи­во ска­зал он. — У нас не нас­толь­ко да­леко заш­ло, что­бы ты стра­дала обо мне день и ночь. Вы с Ки­рил­лом неп­ло­хая па­ра. Зай­мись ва­шими от­но­шени­ями. Выб­рось ме­ня из го­ловы.

Слё­зы по­кати­лись по ще­кам, но я про­дол­жа­ла смот­реть в ка­меру. Пусть ви­дит моё зап­ла­кан­ное ли­цо. Пусть оно снит­ся ему в кош­ма­рах.

— Мы по­няли друг дру­га? — спро­сил он. — Аня! Мы до­гово­рились?

— Как ска­жешь, Паш…

— Са­ма ска­жи!

— Да, мы по­няли друг дру­га.

— Вык­лю­чи свет, иди вниз и умой­ся. А по­том воз­вра­щай­ся к Ки­рил­лу. Ты ме­ня слы­шишь?

Я кив­ну­ла.

— Всё бу­дет хо­рошо, — ска­зал он та­ким то­ном, слов­но сам в это ве­рил.

***

Я сде­лала, как он ве­лел. По­гаси­ла свет в спаль­не, плот­но прик­ры­ла дверь и спус­ти­лась на пер­вый этаж. Заш­ла в ван­ную. Пос­то­яла, за­быв, что нуж­но сде­лать, и выш­ла об­ратно. Нат­кну­лась на Ки­рил­ла.

— Вот ты где! А я ду­маю, ку­да ты про­пала?

Я пос­мотре­ла на не­го. В ка­рих гла­зах скво­зила тре­вога, как буд­то он чувс­тво­вал, что со мной про­изош­ло что-то не­поп­ра­вимое. На са­мом де­ле это про­изош­ло нам­но­го рань­ше — воз­можно, в тот ве­чер, ког­да Мол­ча­нов пос­та­вил под­нос с ви­ног­ра­дом на пол, от­ка­зав­шись от­дать его мне в ру­ки. Или ког­да ак­ку­рат­но вы­тер гу­бы сал­феткой, бро­сил её в ста­кан­чик и ушёл из «Стар­бакса». Или ког­да под­нял свой са­молёт со взлёт­но-по­садоч­ной по­лосы Пул­ко­во и по­летел на за­пад, прочь от ме­ня. Но всю окон­ча­тель­ность при­нято­го им ре­шения я осоз­на­ла толь­ко сей­час.

Он хо­чет, что­бы я бы­ла с Ки­рил­лом. Он ска­зал, что ес­ли я люб­лю его, то дол­жна быть с Ки­рил­лом. А я люб­лю его — по­это­му вы­бора у ме­ня нет. Я бу­ду с Ки­рил­лом.

Я шаг­ну­ла впе­рёд — стре­митель­но и пос­пешно, что­бы не пе­реду­мать. Об­ня­ла Ки­рил­ла од­ной ру­кой, прив­лекла к се­бе и до бо­ли впи­лась в его гу­бы. Я про­сила его об от­сроч­ке, о вре­мени для соз­да­ния чес­тных и от­кры­тых от­но­шений, о том, что­бы наш секс из­ба­вил­ся от не­види­мого, но явс­твен­но­го штам­па «кли­ент и прос­ти­тут­ка». Но к че­му лу­кавить? Наш секс всег­да бу­дет сек­сом кли­ен­та и прос­ти­тут­ки, ес­ли я не по­люб­лю Ки­рил­ла всей ду­шой. А я не по­люб­лю его.

К че­му му­чить че­лове­ка? Он хо­чет ме­ня — пусть бе­рёт. За его доб­ро­ту ко мне и мо­им близ­ким, за его чувс­тва, за щед­рость, де­ликат­ность и вни­матель­ность, за си­лу и кра­соту, за то, что он обан­кро­тил свой биз­нес ра­ди спа­сения дру­га, за всё это — пусть поль­зу­ет­ся мной. Ка­кая ме­лочь! Всё рав­но у ме­ня ни­кого боль­ше нет. Он единс­твен­ный. Я по­тер­пе­ла ко­раб­лекру­шение и ме­ня выб­ро­сило на ос­тров под наз­ва­ни­ем «Ки­рилл Ко­ханов­ский» — мне не­куда деть­ся. Ос­та­ёт­ся бла­года­рить судь­бу, что ос­тро­вок омы­ва­ет тёп­лое мо­ре, что сол­нце све­тит яр­ко, а вет­ки де­ревь­ев тре­щат от спе­лых пло­дов. Мож­но всю жизнь про­жить в не­ге и сы­тос­ти — и счи­тать се­бя са­мой счас­тли­вой жен­щи­ной в ми­ре.

Ес­ли не раз­ру­шать се­бе мозг пос­тыдны­ми, без­нравс­твен­ны­ми и нес­бы­точ­ны­ми меч­та­ми.

Он по­ложил ла­донь мне на по­пу и при­тис­нул к се­бе, поз­во­ляя ощу­тить своё воз­бужде­ние. Я от­ве­тила тем же: вы­пута­ла паль­цы из его куд­рей, опус­ти­ла ру­ку и сжа­ла уп­ру­гую яго­дицу. Прив­ста­ла и по­тёр­лась о его пах бёд­ра­ми — плот­но, нас­той­чи­во. Он отор­вался от мо­их губ, ог­ля­нул­ся на тер­ра­су, от­ку­да раз­да­вались гром­кие го­лоса, и ска­зал:

— По­жалуй, нам луч­ше вер­нуть­ся че­рез дверь.

Он был прав. Мне то­же не хо­телось по­казы­вать­ся на гла­за де­душ­ке и Ко­ле в та­ком раз­го­рячён­ном сос­то­янии. Не знаю, как по мне, а по Ки­рил­лу вид­но бы­ло, чем он толь­ко что за­нимал­ся.

Мы выш­ли к лиф­ту. По­ка он ис­кал в кар­ма­не клю­чи, а по­том от­пи­рал две­ри, мы про­дол­жа­ли страс­тно це­ловать­ся, вы­лизы­вая друг дру­гу рты и за­сасы­вая по оче­реди язы­ки. Его усы и бо­род­ка ко­лоли щё­ки и вер­хнюю гу­бу, но я лишь креп­че при­жима­лась. Я не изоб­ра­жала страсть. Это она и бы­ла — горь­кая, от­ча­ян­ная, без­на­дёж­ная страсть к дру­гому муж­чи­не, нап­равлен­ная на то­го, кто ока­зал­ся ря­дом.

В при­хожей мы на­чали раз­де­вать­ся. Ки­рилл сор­вал с ме­ня джин­сы и тру­сы, а свои брю­ки прис­пустил лишь нас­толь­ко, что­бы дос­тать член. Не сго­вари­ва­ясь, мы опус­ти­лись на пол — приб­ли­зитель­но на то мес­то, где я ос­та­нови­лась, ког­да шла к Мол­ча­нову. Всё так пе­реп­ле­лось. Ки­рилл раз­дви­нул мне но­ги и од­ним рыв­ком во­шёл внутрь. Я при­куси­ла гу­бу. Не так уж боль­но, сей­час ста­нет лег­че.

Ки­рилл сто­нал, по­ка тра­хал ме­ня. Его паль­цы до си­няков впи­вались в ко­жу, боль­шой член дви­гал­ся ту­да-сю­да, как пор­шень, а го­рячие гу­бы наш­ли мой рот и шеп­та­ли что-то не­раз­борчи­вое. Я об­ня­ла его но­гами и по­дава­лась навс­тре­чу.

— Ох, Аня… — вы­дох­нул Ки­рилл, за­мед­ляя темп.

Я по­няла, о чём он.

— Ещё чуть-чуть, я сей­час кон­чу, — ска­зала я, и как толь­ко он во­зоб­но­вил дви­жение, изоб­ра­зила ор­газм.

Он втис­нулся в ме­ня до пре­дела, до са­мого пос­ледне­го мил­ли­мет­ра, зас­то­нал и кон­чил. Я слы­шала, как бе­шено ко­лотит­ся его сер­дце. Он рас­сла­бил­ся, пок­ры­вая по­целу­ями моё ли­цо. По­том сел на по­лу и по­дал мне ру­ку:

— Из­ви­ни, я не до­тер­пел до спаль­ни.

Он улы­бал­ся. Я то­же се­ла:

— Да я не про­тив, мне здесь нра­вит­ся.

На этом са­мом мес­те я впер­вые по­чувс­тво­вала сек­су­аль­ное воз­бужде­ние. Не се­год­ня. И не с Ки­рил­лом.

— Пой­дём, я по­могу те­бе пе­ре­одеть­ся, — он бе­реж­но под­нял ме­ня с по­ла.