Дневник Майи (ЛП)

Ночь была длинная. На другой день у бабушки было настроение побеждённого боксёра, однако ж она хорошо помнила о случившемся и оставалась по-прежнему с ясной головой. Она не поверила в сказку о том, что одна моя подруга просто дала мне на какое-то время подержать у себя эти таблетки, а я, будучи невинной и наивной, не обратила внимания, что это — экстази. Неудачное путешествие подало Нидии новые идеи: пришла пора применить на практике всё то, чему она научилась в «Преступном клубе». Так, бабушка нашла ещё десять пилюль «мицубиси» в моей обуви и выяснила у О’Келли, что каждая стоила вдвое больше суммы карманных денег, выдаваемой мне на неделю.

Моя бабушка кое-что знала о компьютерах, поскольку пользовалась таковым в библиотеке, хотя её нельзя было назвать продвинутым пользователем. Вот отчего она обратилась к Норману, гению в компьютерных технологиях, которого нанимал Майк О’Келли для незаконных дел, сутулому и подслеповатому в свои двадцать шесть, ведь он провёл немало времени, уткнувшись в экраны и мониторы. Если речь шла о помощи своим ребятам, Белоснежка никогда не терзался угрызениями совести тайно рыскать в электронных архивах адвокатов, прокуроров, судей и полиции. В виртуальном пространстве Норман имел доступ буквально ко всему, что оставляет след, каким бы незначительным тот ни был, начиная от тайных документов Ватикана и вплоть до фотографий членов американского Конгресса, резвящихся с красотками. Не выходя из комнаты, которую он занимал в доме своей матери, Норман мог бы шантажировать, воровать деньги с банковских счетов и совершать финансовые махинации, но всё же ему недоставало истинной преступной склонности, его коньком была теория.

Норман никак не собирался тратить своё драгоценное время на компьютер и мобильный телефон шестнадцатилетней соплячки, однако сделал доступными свои хакерские навыки для моей Нини и О’Келли и обучил тех взламывать пароли, читать личные сообщения и спасаться от иллюзий, которые, по моему мнению, уже давно развеялись. К концу недели эта парочка со своей тягой к детективам накопила достаточно информации, подтвердившей худшие опасения моей Нини, шокированной не на шутку: её внучка пила всё, что попадалось под руку, от джина до сиропа от кашля, курила марихуану, торговала экстази, ЛСД и снотворными, крала кредитные карточки и развернула бизнес, идея которого пришла ей в голову, как только по телевизору начали показывать программу, где агенты ФБР выдавали себя за девчонок-малолеток, чтобы пресекать порок в интернете.

Приключение началось с объявления, которое «кровопийцы» выбрали среди множества подобных других:

«Папа ищет дочь: белый бизнесмен, 54 года, преисполненный отеческих чувств, искренний, заботливый, ищет молодую девушку любой расы, небольшого роста, нежную, крайне раскованную и уютно себя чувствующую в роли дочери со своим папочкой, для взаимного удовольствия, простого и непосредственного, на одну ночь или с продолжением, я буду щедр. Исключительно серьёзные ответы и никаких шуток про гомосексуализм. Фото обязательно».

Мы отправили ему фотографию тринадцатилетней Дебби на велосипеде, самой невысокой из нас троих. Чуть погодя, мы устроили ей встречу с этим типом из объявлений в известной нам гостинице в Беркли, поскольку Сара работала там летом.

Дебби избавилась от чёрных тряпок и покойницкого макияжа и предстала перед нами, выпив для храбрости стакан алкоголя, переодетая в приличную девочку-школьницу: юбка, белая блузка, чулки и ленточки в волосах. Тип поморщился, увидев, что на деле она взрослее, нежели на фотографии, но здесь было неуместно предъявлять претензии, поскольку сам он оказался на десять лет старше указанного в объявлении возраста. Мужчина объяснил Дебби, что её роль состояла в послушании, а его в приказах и некоторых видах наказаний, без намерения причинить ущерб, но в целях исправить её поведение — ведь именно это является обязанностью порядочного отца. А какова же обязанность хорошей дочери? Быть заботливой по отношению к отцу. Как тебя зовут? Неважно, со мной ты будешь Кэнди. Пойдём, Кэнди, сядь сюда, на колени к своему папочке и расскажи ему, ходила ли ты сегодня по-большому, это очень важно, доченька, ведь именно он, животик, и есть твоё главное здоровье. Дебби сказала, что очень хочет пить, и мужчина, позвонив по телефону, попросил содовой и бутерброд. Пока «папочка» описывал пользу клизмы, она тянула время, осматривая комнату с притворным детским любопытством и посасывая палец.

Меж тем мы с Сарой прождали на стоянке гостиницы минут десять, как и договаривались, и тотчас отправились к Рику Ларедо, который поднялся на нужный этаж и отчаянно заколотил в дверь. «Обслуживание номеров!» — объявил Ларедо, следуя данным мной распоряжениям. Едва ему открыли, как Рик ворвался в комнату, держа в руке пистолет.

Мы прозвали Ларедо психопатом, поскольку он хвалился тем, что мучил животных, и, производя впечатление на окружающих, использовал собственные мышцы и атрибутику настоящего бандита, хотя оружием Рик пользовался исключительно в целях разогнать кучку ребят, которым поначалу продавал наркотики, и добиться, чтобы его выгнали с Беркли Хай. Услышав наш план по шантажу педофилов, Ларедо испугался, поскольку подобное злодеяние было явно вне его простенького репертуара, хотя в то же время он хотел впечатлить «кровопийц» и показать себя смельчаком. Молодой человек намеревался помочь нам и для храбрости прибегнул и к текиле, и к наркотику крэк. Когда он открыл дверь номера пинком и вошёл внутрь с безумным выражением лица, гремя одновременно и каблуками, и ключами, и цепями, целясь обеими руками сразу, напоминая в этот момент киногероя, насмерть перепуганный «папочка» рухнул на единственный стул, сжавшись на нём, словно зародыш. Тут Ларедо малость заколебался, поскольку, заметно нервничая, забыл следующий шаг, но у Дебби было лучше с памятью.

Возможно, жертва не слышала и половины того, что ей говорили, поскольку мужчина рыдал от испуга, однако должное впечатление некоторые слова, как, например, «федеральное преступление», «детская порнография», «попытка изнасиловать несовершеннолетнюю», «годы тюрьмы» всё же производили. Было сказано, что чаевые в двести долларов наличными помогли бы избежать этих проблем. Тип поклялся самым святым, чего у него не было, и это настолько взбесило Ларедо, что тот его, пожалуй, и застрелил бы, не приди тогда Дебби в голову мысль позвонить мне по мобильному; я же являлась идейным руководителем банды. В этот момент вновь постучали в дверь, и на этот раз за ней оказался служащий гостиницы, стоявший с содовой и бутербродами в руках. Дебби взяла поднос ещё на пороге, закрывая собой как скулящего и сидящего на стуле человека в трусах, так и ещё одного, одетого в чёрную кожу и сующего пистолет тому в рот.

Я поднялась в комнату «папочки» и приняла открывшуюся моим глазам ситуацию с тем спокойствием, что мне обеспечил косячок марихуаны. Я жестом приказала несчастному одеться и заверила его, что если тот будет с нами сотрудничать, с ним ничего не произойдёт. Я выпила газировки и пару раз откусила бутерброд, а затем приказала жертве сопровождать нас без лишних вопросов, потому что устраивать скандал было не в его интересах. Я взяла мужчину за руку, и так мы спустились по лестнице ещё на четыре этажа с шедшим сзади вплотную к нам Ларедо, поскольку в лифте мы запросто могли с кем-нибудь столкнуться. Мы втолкнули жертву в «фольксваген» моей бабушки, который я одолжила без спросу и вела машину без прав, и доставили к банкомату, где тот снял деньги за свой же выкуп. Мужчина вручил нам купюры, мы сели в машину и исчезли оттуда. Несчастный остался на улице, облегчённо вздыхая, и, я полагаю, излечившийся от порочного желания играть в «папочку». Вся операция целиком заняла тридцать пять минут, и выброс адреналина был столь же восхитителен, как те пятьдесят долларов, что каждый из нас закинул себе в карман.

Более всего вывело из душевного равновесия мою Нини отсутствие у меня каких бы то ни было угрызений совести. В сообщениях, которые ежедневно получались и отправлялись чуть ли не сотнями по электронной почте, бабушка не обнаружила ни проблеска раскаяния, ни страха перед возможными последствиями, в них сквозила одна наглость прирожденной негодяйки. К тому времени подобную схему вымогательства мы повторили три раза и завязали, поскольку были сыты по горло Риком Ларедо, его пистолетом, его приставучей любовью приспешника, а также угрозами убить меня либо заявить на нас, если я не соглашусь стать его девушкой. Он был человеком вспыльчивым, мог в любой момент потерять голову, а при очередной истерике и вовсе кого-то убить. Вдобавок наш подельник сильно хотел, чтобы мы отдавали ему бoльший процент прибыли, потому что, пойди что-нибудь не так, его посадят в тюрьму на несколько лет, а нас станут судить как несовершеннолетних. «У меня есть самое главное: пистолет», — сказал он нам. «Нет, Рик, самое главное это у меня: мозг», — ответила я. Ларедо приставил дуло к моему лбу, которое я отодвинула одним пальцем, и мы, три «кровопийцы», отвернулись от него и, смеясь, ушли оттуда. Вот так и закончилось наше прибыльное дело с педофилами, хотя я и не освободилась от Рика, продолжавшего умолять меня столь настойчиво, что я стала его ненавидеть.