Страница 19 из 90
Мы трое соревновались между собой в том, кто хуже напакостит. Так, мы придумали целую систему с пунктами за безнаказанные правонарушения, в основном включающие в себя уничтожение чужой собственности, продажу марихуаны, экстази, ЛСД и краденых лекарств. Ещё мы промышляли разрисовыванием школьных стен краской из тюбика, подделкой чеков, налётами на магазины с целью воровства. Мы записывали наши проделки в тетрадь, в конце месяца подводили подсчёты, и победитель награждался бутылкой водки, самой крепкой и дешёвой, «КУ:Л», водкой польского производства, способной растворить даже краску. Мои подружки хвастались своей распущенностью, венерическими заболеваниями и абортами, словно считали всё это некими почётными медалями, хотя мы об этом только разговаривали, и вживую лично я ничего подобного не видела. Если уж сравнивать, то моё лицемерие им казалось оскорбительным — вот почему я поспешила лишиться девственности и сделала это с Риком Ларедо, пожалуй, самым грубым дураком на нашей планете.
Я приспособилась к привычкам Мануэля Ариаса, проявив гибкость характера вкупе с вежливостью, чем немало удивила бабушку. Она по-прежнему считает меня «дрянной девчонкой», её выражение, которое можно принять и за упрёк, и за ласку в зависимости от тона, хотя в нашем общении преобладает всё же первое. Она не знает, до чего я изменилась, став настоящей очаровашкой. «Горбатого могила исправит», — вот очередная из её пословиц, что в моём случае оказалось сущей правдой.
В семь часов утра Мануэль раздувает огонь в печке, чтобы согреть полотенца и воду для душа. Чуть погодя приходит Эдувигис, либо её дочь Асусена, и приносит нам замечательный завтрак, состоящий из яиц от своих кур, хлеба собственного приготовления и молока их личной коровы, ещё пенящегося и тёплого. У молока своеобразный запах, поначалу отталкивавший меня, теперь же весьма приятный, этот запах коровника, пастбища, свежего навоза. Эдувигис хотелось бы, чтобы я завтракала ещё в постели, «как настоящая сеньорита». В Чили так до сих пор говорят в некоторых домах, где работают «няни» — этим словом обозначают домашнюю прислугу, — я поступаю подобным образом лишь по воскресениям, когда точно встаю не рано, поскольку приходит Хуанито, её внук, вместе с которым мы читаем книги в кровати, а в наших ногах устраивается Факин. Мы находимся уже где-то в середине первой книги о Гарри Поттере.
Во второй половине дня, закончив работать с Мануэлем, я поспешно отправляюсь в деревню; люди с удивлением смотрят на меня, а многие даже спрашивают, куда я так тороплюсь. Мне просто необходимы физические упражнения, иначе меня разнесёт вширь, ведь я ем всё, от чего воздерживалась в прошлом году. Диета чилотов очень богата углеводами, хотя среди местных не увидишь страдающих ожирением, должно быть, из-за частых физических упражнений — здесь просто необходимо много двигаться.
Асусена Корралес слегка полновата для своих тринадцати лет, и мне так и не удалось заставить её со мной побегать, девочке было настолько стыдно, «что подумают люди». Асусена ведёт крайне замкнутую и одинокую жизнь, поскольку в деревне мало молодых людей: только и есть, что рыбаки, полдюжины праздношатающихся и накурившихся марихуаны подростков, и мальчик, работающий в интернет-кафе. Там из кофе предлагают лишь растворимый «Нескафе», а интернет то ловит, то нет, и лично я стараюсь ходить туда как можно реже и тем самым избегаю искушения воспользоваться электронной почтой. Пожалуй, единственные люди на этом острове, живущие без общения, донья Лусинда и я: она в виду возраста, я же в силу своего положения беженки. Прочие жители деревни рассчитывают на свои мобильные телефоны и имеющиеся в интернет-кафе компьютеры.
Я не скучаю. И это меня удивляет, поскольку ранее на меня нагоняли тоску даже боевики. Я привыкла к безделью часами, к долго тянущимся дням, к свободному времени. Развлекаюсь я здесь малым: помощью в повседневной работе Мануэля, отвратительными романами тёти Бланки, общением с соседями с острова и с их детьми, ходящими кучкой без всякого присмотра. Хуанито Корралес — мой любимчик, похож на щупленькую куклу с большой головой и видящими всё чёрными глазами. Все считают мальчика тупым, поскольку говорит тот крайне мало, хотя, на самом деле, он очень умный: сам рано понял, что никого не волнует, кто и о чём говорит, оттого и он вообще ничего не говорит. Я играю в футбол с мальчиками, ведь девочек я так и не смогла заинтересовать, отчасти потому, что мальчики отказываются с ними играть, и ещё потому, что здесь никогда не видели женской футбольной команды. Тётя Бланка и я решили это изменить, и с началом занятий в марте, когда дети попадут в полное наше распоряжение, мы непременно этим займёмся.
Соседи по деревне открыли мне свои двери, правда, так только говорят, поскольку дверей здесь никогда не закрывают. Со временем мой испанский язык значительно улучшился, и теперь мы можем говорить хотя бы через пень колоду. У чилотов какой-то корявый акцент, и они используют в своей речи слова и грамматические обороты, не встречающиеся ни в каком тексте. По словам Мануэля, этот язык вышел из древнего кастильского, поскольку Чилоэ находился в изоляции от остальной части страны, и причём немалый период времени. Чили стала независимой от Испании в 1810 году, хотя Чилоэ подчинялся европейскому королевству вплоть до 1826 года и был единственной испанской территорией на самом юге Америки.
Мануэль предупреждал меня, что чилоты — люди подозрительные, но этот опыт явно чужой: ведь со мной они очень любезны. Так, местные приглашают меня к себе домой, мы рассаживаемся около печки, болтаем, попиваем мате, горький и зелёный напиток на травах, подаваемый в тыкве и ходящий по рукам — все посасывают его из одной и той же тростниковой трубки. Они рассказывают о своих недугах и болезнях растений, которые появляются скорее от зависти соседей. Какие-то семьи конфликтуют между собой из-за сплетен либо подозрений в колдовстве; я даже себе не могу объяснить, каким образом они по-прежнему враждебны по отношению друг к другу, поскольку нас всего здесь примерно триста человек, живущих на небольшом пространстве, словно цыплята в курятнике. В этом обществе нельзя иметь секреты, ведь оно точно большая семья, правда, разобщённая и злопамятная, члены которой вынуждены жить вместе, а в случае необходимости ещё и помогать друг другу.
Мы говорим о картофеле — его существует сотня сортов или «марок», картофель красный, фиолетовый, чёрный, белый, жёлтый, округлой формы, вытянутый, картофель и ещё раз картофель. Каким образом сажать при убывающей луне, причём только не по воскресеньям, как стоит благодарить Бога за то, что посадили и после собрали первый урожай, и как поют картофелю, когда клубни ещё спят под землёй. Донья Лусинда в свои сто девять лет, как кто-то успел вычислить, одна из певиц, витиевато заговаривающих урожай: «Чилот, береги свой картофель, заботься о своём картофеле, чилот, чтобы никто чужой не пришёл и не забрал тебя, чилот». Люди жалуются на лососёвые фермы, виновные во многих злоключениях, и на промахи правительства, обещающего горы, а выполняющего горстки, однако ж, все сходятся на том, что Мишель Бачелет — лучший президент, что у них был, пусть это и женщина. Никто не совершенен.
Вот далеко до совершенства и Мануэлю: это человек сухой, суровый, ему не хватает мягкого брюха и поэтического восприятия, чтобы понять весь мир и человеческое сердце, чего сполна было у моего Попо, хотя я приняла и его любовь, и этого, пожалуй, отрицать не стану. Я люблю его столь же сильно, как и Факина, и причём Мануэль не прилагает ни малейшего усилия, чтобы завоевать чьё-либо уважение. Худший недостаток этого человека — навязчивый порядок во всём, ведь дом напоминает военную казарму: бывает, что порой я намеренно оставляю разбросанными свои вещи или грязную посуду на кухне, желая показать ему, что можно и расслабиться немного. Мы не дерёмся в прямом смысле этого слова, хотя совсем без стычек тоже не живём. Вот сегодня, например, мне было нечего надеть, поскольку я забыла постирать свою одежду, отчего и взяла пару его вещей, сохнущих над плитой. И полагала, что если другие могут унести из этого дома то, что им приспичит, и я вполне могу взять в долг на время то, чем он уже не пользуется.