Страница 8 из 11
От поезда к зданию вокзала, огромному, по сравнению с тем домиком, который считается вокзалом у нас дома, лавиной текла толпа прибывших и встречающих. Кто-то радостно обнимался, мешая проходящим мимо и напрочь игнорируя недовольные возгласы. Кто-то кричал в трубку: «Да, я уже тут! Скоро буду!», кто-то задумчиво смолил сигаретку, спрятавшись от людского потока за колонну.
Я тоже вытащила пачку тонких ароматизированных сигарет и прикурила, пристроившись рядом с каким-то мужчиной, отрешенно глядящим поверх толпы. Но постоять вот так же, задумчиво и спокойно, у меня не получилось. Меня что-то словно толкало изнутри, требовало действий. У меня уже имелся план на первое время, и для начала мне требовалось отыскать вокзальный сортир. Я аккуратно затушила бычок о край урны и через секунду слилась с толпой. С толпой я, как одна из многих, добралась до здания вокзала, протолкалась в его двери и прошмыгнула в створку металлоискателя под равнодушными взглядами охранников.
Местный туалет меня порадовал. Тетенька-билетерша, принимавшая плату в обмен на неприлично маленькие кусочки туалетной бумаги, на меня даже не взглянула, да и остальных посетительниц я совсем не интересовала. Запершись в кабинке, я с удивлением осмотрелась. Почему-то я была уверена, что туалет в таком большом, внушительном вокзале, тоже должен быть вполне современным. Однако, это была обычная дамская комната, с дверями из ДСП, запирающимися на хлипкие замочки, не слишком чистыми «удобствами», и витающим над всем этим крепким запахом дезинфектанта.
Покачав головой от изумления, я осторожно пристроила сумку на ручку, за неимением крючка или хотя бы гвоздика, и вытащила из нее расческу и резинку. Причесалась и скрутила волосы в тугой пучок, который убрала под сетку. Потом вынула из сумки черный парик, и пристроила его на голову. Поправила, чтобы сел получше, разметала пальцами челку, непривычно упавшую на лоб.
На миг сердце защемило – от парика еще пахло ее, Викиными духами.
Это была наша фишка, наше маленькое хулиганство – когда становилось скучно, мы с ней одевали парики, менялись вещами, делали непривычный для себя макияж, и отправлялись гулять в соседний городок, который был побольше и поинтереснее, чем тот, в котором мы жили. Иногда мы изображали туристок, придумывали целые истории о том, как и зачем приехали в это тихое место. Мы знакомились с парнями, сидели с ними в кафе, обменивались липовыми телефонами, а потом исчезали навсегда – такое было у нас правило. Если мальчик сильно нравился, то можно было попытаться найти его в своем настоящем обличье. Мы много раз проверяли, те же самые люди абсолютно нас не узнавали, когда мы «знакомились» с ними по второму разу. Парики и макияж делали нас и в самом деле непохожими на себя… Вот и теперь я решила воспользоваться этим, пока буду здесь. Чем меньше народу будет знать кто я на самом деле – тем лучше.
Я достала тени, тушь, подводку, разложила все это на сумке и нарисовала яркий, под стать волосам, макияж. Лицо преобразилось, даже взгляд стал каким-то чужим. Раньше, когда мы переодевались, я знала, что там внутри, под всей этой краской, все равно я. А сейчас на меня из зеркальца смотрел кто-то другой. Кто-то ожесточившийся, безжалостный. Странным образом это мне шло. Точнее той, кем я стала на время – шло, вот эта вот червоточинка, стервинка, этот вызов, которого не было раньше. Я подмигнула себе незнакомыми глазами – все будет хорошо, Настя! Потом осторожно, стараясь не касаться стен туалета, сняла куртку и вывернула ее на другую сторону, лимонно-желтого цвета. Обычно я носила ее коричневой стороной вверх и вообще, мало кто знал, что она у меня двусторонняя. Через несколько минут из кабинки вышла совершенно другая девчонка – темноволосая, с выразительными стрелками и подведенными губами, в яркой одежде. Никто так и не обратил на меня внимания. Я на секунду задержалась у большого зеркала на стене, глянула, ровно ли сел парик, снова откинула с глаз непривычную челку и легко зашагала в город.
Он встретил меня сыростью, запахом шавермы и неожиданным теплом – там, откуда я приехала, было холоднее на несколько градусов. Я шла по проспекту и думала о том, что вот и оказалась тут, в этом городе, в который я так и не собралась в гости за тот год, что здесь прожила Вика. В городе, который безжалостно отобрал ее у меня.
Я думала, что почувствую что-то. Что-то вроде ненависти к этому огромному спруту, раскинувшемуся на много километров, вместившему в себя столько людей, что они стали равнодушными друг к другу, но я с удивлением поняла, что мне тут нравится. Я не знаю, как это еще описать, но я сразу ощутила словно биение сердца большого города, как будто это был не город, а кит какой-то. И то, что никто не обращает на тебя внимания, мне вдруг тоже пришлось по душе. Идешь себе спокойно своей дорогой, и никого не волнует, куда и зачем. А это как раз то, что мне нужно – остаться незаметной до поры до времени.
Я шла по улицам легкой походкой, и на душе у меня тоже было легко. Проснувшись под утро, я неожиданно поняла, как буду действовать! Ведь мне надо остаться с ним наедине? Что же может быть проще для девушки, когда речь идет о бабнике? Конечно же, мне надо познакомиться с ним, построить ему глазки. Изобразить влюбленную наивную дурочку, которая только и мечтает о том, как бы оседлать его пенис! С внешностью у меня полный порядок, есть чем гордиться и на лице и по фигуре, на этот счет мне волноваться нечего – уж найду подход к кобелю. И тогда, я больше чем уверена, он сам сделает так, чтобы остаться со мной один на один. Он сам позаботится о том, чтобы никто нас не побеспокоил.
Вот тогда, когда он предстанет передо мной расслабленный, довольный, я приведу свой приговор в исполнение! Я сделаю то, о чем мечтала все последнее время – я буду его бить. Я буду бить его до тех пор, пока он не превратится в бесформенный кулек, набитый костями!!!
Конечно, он мужчина, и он сильнее меня, но это меня нисколько не пугало. Во-первых, он же не будет ожидать ничего такого, так что на моей стороне фактор внезапности. А во-вторых, у человека в состоянии аффекта силы удесятеряются. А у меня при одной мысли о Калинном наступало это самое состояние!
Поймав в витрине свое отражение, я остановилась, чтобы перевести дух. Даже равнодушию большого города есть предел! И если я буду бегать с таким зверским выражением лица, на меня и в самом деле начнут обращать внимание! Мысли о мести снова спровоцировали выброс адреналина, мне захотелось действовать сейчас же. Я готова была прямо в этот момент осуществить свой жестокий план, если бы только этот подлец появился передо мной! Но мне еще предстояло его разыскать…
Поэтому я снова натянула на лицо маску отчужденной задумчивости и бодро зашагала к виднеющемуся впереди кафе с бесплатный вай-фаем.
В том, что я смогу одолеть его, я даже не сомневалась. У меня всегда была, что называется, тяжелая рука, хотя на первый взгляд я всем казалась такой паинькой. Кроме того, я уже успела не раз и не два полюбоваться на Калинного, и, откровенно говоря, в физическом плане он меня совсем не впечатлил…
Поисковик, на ставшую уже привычной комбинацию имени и фамилии в запросе, выбросил ворох ссылок. Статьи, фотографии, парочка видео, сайт его дизайнерской фирмы… С окошка телефона смотреть было не слишком удобно, но меня это мало волновало – все это я успела изучить вдоль и поперек.
Его фирма специализировалась на интерьерах жилых помещений. Лично мне представленные в рекламе образцы показались излишне вычурными, какими-то заумными, когда ради того, чтобы выпендриться придумывают невесть что и забывают об элементарном уюте, а порой и здравом смысле.
Я открыла сайт его фирмы. Леонидовская самодовольная рожа гордо отсвечивала в разделе «Персоналии». Я принялась рассматривать его, рассматривать очень внимательно, в который раз пытаясь понять, чем он так зацепил Вику, что в нем есть такого, что она так потеряла голову.
Честно скажу, его фотографии меня всегда разочаровывали. Вот и с этого снимка смотрел самодовольный пухлощекий шатен, с зачесанными назад длинными волнистыми волосами. Высокий лоб явно намекал, что осталось всего несколько лет, и он плавно перетечет в лысину. Калинный лениво улыбался на камеру приветливой, но какой-то слишком уж самодовольной улыбкой, прищуренные серые глаза так и спрашивали: «Ну, разве я не милашка?».