Страница 17 из 51
— Из-за камня меня хотят убить, — сказал Шульц.
Он явно не спал больше суток — под глазами были мешки. Алмаз Шульц перекладывал из руки в руку. Глеб решил, что психотерапевт ему не помешал бы.
— Вас хочет убить Кали? — спросила Дея.
Изгнанный кивнул. Дея поторопила его:
— Рассказывайте.
— Шесть лет назад, — Шульц вздрогнул от клаксона, — за три дня до моего ареста Кали пришла ко мне: она узнала, что в Хранилище я подменял экспонаты…
— Узнала от кого? — перебила Дея.
— От тех, кому я их продавал. Ей нужен был этот алмаз… Кали потребовала, чтобы я его выкрал — сказала, что заплатит любые деньги.
Дея удивилась:
— Так камень из Хранилища? Но всё, что вы украли, было возвращено!
— Не всё, — Шульц замялся. — Пропажу камня руководство скрыло — иначе полетели бы головы.
— Директор Хранилища боялся огласки? — смекнула Дея. — Этот алмаз настолько важен?
Шульц мрачно усмехнулся — с такой усмешкой впору идти на эшафот.
— Но почему он у вас? — отважился спросить Глеб. — Ведь украли вы его для Кали…
— И не успел отдать: через день я был арестован. А когда меня изгнали, я взял камень с собой — думал, пригодится в неволшебке…
— Продать хотели? — хмыкнула Дея.
— Хотел… — Шульц дёрнул плечами. — Но от камня исходит сила, которую даже здесь чувствуют: покупатель возьмёт его, подержит — и возвращает… Я даже думал его выбросить, но недавно получил СМС: «Хочешь жить — отдай, что должен». И фото камня — не этого, а такого же… Но намёк я понял.
Глеб вслух предположил:
— В тюрьме Кали до вас не добралась, а в неволшебке нашла?
— Выходит, так…
— Но алмаз вы всё же не отдали, — заметила Дея. — Почему? Решили, что это ваш шанс вернуться в аномалку?
Изгнанный закивал:
— Меня могут помиловать, если я отдам его вам, а он выведет вас на Кали. Я скрылся у знакомых, а через день сожгли мою квартиру: в новостях даже сказали про пожар… Видимо, Кали была в ярости. Я испугался, что она наймёт искателя, и поехал на работу, чтобы смыть следы ауры…
— Где мы и встретились, — изрекла Дея. — Интересная байка — может, и поверим, — она глянула на камень. — Когда скажете, что это такое.
— Он из шкатулки… — Шульц поглядел по сторонам. — Музыкальной шкатулки.
Дея переменилась в лице, но Глеб мало что понял:
— Музыкальная шкатулка?..
— Был такой изобретатель, — сказала Дея, — Роман Шарский: он наделил чарами музыкальную шкатулку. Пока звучала мелодия — кстати, называлась она «Возвращение» — время шло назад.
Изгнанный подтвердил:
— В шкатулке была полость с тремя алмазами: друг Шарского хотел сделать из них амулеты, но перестарался, и в камни ушли все его силы. Год он болел, потом умер. А предмет, наделённый силой мага, испытывает его чувства: страдал волшебник — страдали и камни… В каком-то смысле даже хотели всё исправить.
— Повернуть время вспять, — вставила Дея.
— Чем Шарский и воспользовался, — кивнул Шульц. — Вложил камни в шкатулку, завёл её, и время пошло назад… Для тех, кто слышал музыку.
Глеб был заинтригован:
— И что было потом?
— Ничего хорошего, — бросила Дея. — Магия времени запрещена, да и невозможно изменить прошлое — все подобные попытки кончались трагедией. Шарский был объявлен в розыск, а его ассистент забрал шкатулку с одним камнем и сбежал. Второй алмаз Шарский спрятал, но его нашли и сдали в Хранилище… — Дея глянула на Шульца, а тот — на камень:
— Всё верно, это он и есть.
— А что с третьим алмазом? — спросил Глеб.
— Он в «Серой Башне», — сказал Шульц.
— В «Грей Тауэре», — уточнила Дея. — Это в Спиритлэнде — английской аномалке.
Глеб вспомнил об Эми, живущей там с лета (с утра он вспоминал о ней всего-то раз двадцать), а Дея продолжила:
— Шарский думал скрыться у англичан, а у нас с ними договор об экстрадиции. Его хотели арестовать, но он сопротивлялся и был убит. Третий алмаз нашли в его кармане — теперь он у британских магов… «Грей Тауэр» — место, где они хранят артефакты.
Шульц вновь заозирался. Мимо прошёл старик, чьи морщины Глебу кого-то напомнили… Поняв, кого именно, он встрепенулся:
— Подросток, который постарел — он ведь попал во временную петлю?
Дея поняла его мысль:
— Похоже на действие шкатулки, но её эффект был иным…
— Когда камней в ней было три! — не дослушал Глеб. — Но один здесь, так? Второй в Спиритлэнде, зато третий у Кали — мы с Азариным видели его.
— Погоди, — бросила Дея, — ты говорил, что в том камне кровь какого-то Повелителя…
Шульц оживился:
— Алмазы сгодятся и для магии крови: они даже могут стать для неё сосудом… Конечно, при соблюдении ряда условий.
— Значит, — Дея заговорила медленнее, — у Кали мог быть один из них… тот алмаз, что взял ассистент Шарского. А ведь он взял и шкатулку… Так Кали могла заполучить и её?
— Ну да!.. — тут Глеба осенило: — Азарин сравнил временную петлю с экспериментом: вдруг это была проверка — сработает ли шкатулка с одним камнем вместо трёх?
— И она не сработала, — сказала Дея, — то есть сработала, но не так, как надо. А значит, Кали явится за другими камнями…
В глазах Шульца зажглась надежда:
— Так я помог вам? Напишете в рапортах, что меня можно помиловать? Я в неволшебке больше не выдержу…
Он вдруг умолк, и стало холодно. Холод был странным, идущим изнутри; звуки машин, голоса — всё исчезло. Глебу нестерпимо захотелось спать.
Шульц уронил голову на грудь. Старик, что прошёл мимо них, упал и даже не вскрикнул.
— Дея… — прошептал Глеб.
Её рука потянулась к нему, и он понял, что она хочет приместить его в Близбор — не себя, а его… Пальцы Деи дрожали, на запястье проступили вены. Глеб хотел взять её за руку, но мышцы не слушались.
Дея пошатнулась и упала. Раздался тонкий голосок:
— Ты смесная! Залко, сьто мы не мозем поиглать!
В глазах Глеба мутнело. Мимо прошёл ребёнок — кучерявый, ростом меньше метра — и замер у скамьи:
— Моё!.. — он смотрел на Шульца. — Дай!
Изгнанный застонал. Глаза малыша вспыхнули синим:
— ДАЙ!..
Шульц протянул ему алмаз. Малыш взял камень и исчез — за миг до того, как стало темно.
В Танабэ был вечер.
Моросило, и Кали стояла на холме под дождём. Внизу темнели дома — до самого горизонта; город казался больше, чем был.
Кали глядела сквозь морось. Её Око было открыто, и тот, за кого она пошла бы на смерть, смотрел этим глазом вместе с ней.
— Они близко.
От его голоса она затрепетала. Он протянул между ними ментальную нить — способность, доступная лишь спиритусам; но что могут духи, по силам и ему… Ему многое по силам — даже то, чего ей не представить.
Серая мгла окутала город, будто что-то шепча. Кали беззвучно ответила:
— Я знаю, Повелитель.
Они и впрямь были близко — фантомы за водяной хмарью. Сотни духов со всего Танабэ… Почти все, кто был на параде ёкаев.
— Они поняли, кто вы, Повелитель, — сказала Кали. — И пойдут за вами.
Она протянула руку. Алмаз по-прежнему был в перстне; придёт время, и она вернёт его в шкатулку… А придёт оно скоро.
Магия воды: сосредоточиться… В камне лишь капля его крови, но Повелитель силён — хватит и капли.
Влага проступила сквозь камень и упала в лужу.
Та вспыхнула синью. Проведя рукой по кругу, Кали очутилась в кольце огня — но не жёлто-белом: тёмно-синем, как небо перед зарёй.
Ёкаи подходили, подлетали, подползали. Обжигаясь, произносили одно:
— Присягаю.
И исчезали.
Кали знала: они явятся, когда будет нужно.
Взмахнув крыльями, трое тэнгу вошли в огонь; взметнулась синева искр.
— Присягаю!
Краснокожий великан шагнул в пламя, будто алый бриг вспорол волны:
— Присягаю!
Паук с руками вместо лап вполз в мертвенный жар:
— Присягаю!
Десять… Двадцать… Сто ёкаев… Один за другим.