Страница 67 из 86
Небезразличным оказался только желудок, повторно вкусивший запахи кухни — в обед в меня много не влезло из-за нервов Мойры. Сейчас я готова была умять две тарелки замечательного рагу. Однако Шон чётко знал своё дело. Его звали ради молотка, вот он и не возьмёт вилки раньше гвоздя. Я уже прокляла свой язык — по суетливому метанию хозяйки от стены к стене в поисках подходящего места я догадалась, что Шон был просто предлогом, чтобы не вешать картину. Но он её повесил. Над диваном, выбрав место самостоятельно. А потом ещё отступил на три шага к противоположной стене, чтобы, сложив руки, любоваться картиной, как в музее. Может, он всё-таки кривизну угла проверяет, а не издевается над моими художествами… Шона не понять. А в любой непонятной ситуации лучше есть.
Коронное баранье рагу, ещё картошка, ещё хлеб, ещё пирог. Не для меня готовили, но я нагло припёрлась на чужой пир и даже не могла поддержать беседы. Из-за меня она просто не клеилась. Мойра только и делала, что переводила взгляд с моего лица на Шона и обратно, тихо, будто незаметно, вздыхая. А сам виновник всех шекспировских страстей, как и подобает мужчине, ел молча. Об одном хозяйка не будет жалеть — что гости мало ели. Главное, что мы вообще не пили. На столе блестел в стеклянном кувшине домашний лимонад. В этом доме, похоже, Шону не наливают.
Собака не отходила от хозяина, потому что соскучилась или из-за того, что тот тайком под столом кормил её мясом. Наконец Мойра предложила сыграть в карты — мои протесты проигнорировали и свели правила игры до понятного мне «дурака». Я даже не пыталась следить за временем, понимая, что мне всё равно влетит по полной программе. Я ушла молча — благо Лиззи знала, что я могу дойти либо до Мойры, либо до Шона — и ни к кому из них она не подумает отправиться меня разыскивать. Она могла бы и позвонить, когда прошёл час, два, три… И только я подумала о ней, как телефон звякнул. Я взглянула на экран под столом. Сообщение было коротким: «Немедленно возвращайся домой».
Терпение у Лиззи закончилось, а игра ещё продолжалась, и я решила, что пятнадцать минут погоды не сделают. Но через пять минут пришло повторное сообщение: предыдущий приказ превратился в просьбу с помощью «пожалуйста». Я извинилась и отложила карты. Мойра всплеснула руками, взглянув на часы — может, она на радостях лицезрения трезвого Шона действительно потеряла счёт времени? Самому же мистеру Муру было всё по барабану. Он, позёвывая, выполз из-за стола, обнял Мойру, подтолкнул к выходу собаку и чуть не сделал то же самое со мной, но я увернулась от жаркого объятия и выбежала на улицу будто играла с собакой. Джеймс Джойс тут же принялась наматывать круги, то и дело наскакивая на меня с лаем. Шон пытался пару раз окликнуть её, но она не слышала команд. Тогда он изловчился, поймал её за ошейник, и несчастная завизжала поднятая в воздух.
— Отпусти! — завизжала я громче собаки, хотя Шон и без меня это сделал.
— Она обязана слушаться, — сказал он с нескрываемой злостью.
— Она радуется…
— И что с того! — перебил он и зашагал к калитке.
Джеймс Джойс потрусила следом, поджав хвост и уши. Получила из-за меня, ведь это я её раздразнила. Виновато улыбнувшись Мойре, я побежала догонять мистера Мура, державшего для меня калитку открытой. Мы довольно мирно поцапались и не должны были особо расстроить хозяйку, и всё же я не скинула с плеча руки Шона, зная, что Мойра с крыльца пристально за нами наблюдает. Пусть ей снятся сегодня добрые сны, она их заслужила, постоянно переживая за Шона.
Один куст, два, три… И вот мы оказались в шпионской недоступности.
— Спектакль окончен!
Я скинула руку, переместившуюся с плеча на талию, и отошла на пару шагов в сторону.
— Я не играл и обнял тебя не ради Мойры, а потому что мне показалось, что ты не против. Значит, ошибся. В который раз. Но если тебя наше деревенское общество так раздражает, то чего пришла? Чего возишься со старухой? Я лично больше не стану досаждать тебе своим обществом. Но за свою собаку ручаться не могу. Что ты с ней сотворила, не знаю.
Он говорил слишком серьёзно и с той же злостью, что орал на собаку. Хорошо, на мне не было ошейника, а то и я поболтала бы лапками в воздухе. Так приятно начавшийся ужин, видно, возвёл утреннюю обиду в куб. Надо было что-то с этим срочно делать.
— Шон, давай попытаемся забыть все те глупости, что мы наговорили друг другу за эти две недели. Мне кажется, нам обоим станет легче. Давай отмотаем время назад. Дойдём до твоей скамейки на озере. Ты вновь спросишь меня, нужна ли мне помощь. Я отвечу — нет. И мы разойдёмся незнакомыми друзьями. Ну, как?
Мы уже злыми семимильными шагами почти дошли до озера.
— Мне кажется, тебе всё же нужна помощь, — От его слов я напряглась, но не перебила. — Нормальные люди не пытаются вернуться назад, они смело идут вперёд. Но если ты хочешь просто уйти, то иди. Я посмотрю почтовый ящик, когда вы с мисс Брукнэлл вернётесь в Калифорнию.
Я не нашлась что ответить. Шон же расценил мой ответ согласием. Бросил тихое «доброй ночи» и пошёл с собакой домой. Я ступила на тропинку и пошла в другом направлении. Окна горели. Лиззи ждала меня, и я решила быстрой ходьбой наверстать хотя бы пару потерянных минут. Гордо прошествовала мимо зелёного почтового ящика и толкнула дверь — она действительно осталась незапертой. Но это удивило меня меньше всего — Лиззи стояла посреди гостиной в брюках и кофте с капюшоном. Совсем не домашний вид, да и на ногах не тапки, а ботинки. Собралась меня искать?
— Спасибо, что пришла, — сказала Лиззи вместо приветствия.
И я потерялась с ответом: она явно думает, что я провела этот вечер с Шоном, играя совсем не в карты, и сейчас обвинит меня в очередной лжи, если я расскажу про обед и ужин. Что сказать и, главное, как, чтобы вычеркнуть мистера Мура из наших с ней отношений раз и навсегда?