Страница 49 из 98
Девушка видимо смущается, но, делая над собой усилие, отвечает со спокойный доброжелательностью, деликатно переводя разговор в иное русло. Вежливо слушая собеседницу, Расария вдруг наклоняется к ней и берет за руку.
— Обещай приезжать ко мне хоть изредка. Отрадно полюбоваться на тебя, милая, — говорит она, старчески трясет головой и любопытно ждет ответа.
Вопросительно взглянув на Шрама, девушка получает в ответ утвердительный кивок.
— Я постараюсь, — скромно соглашается она. Машинально отпиваемый почти остывший кофе не приносит удовольствия. Слишком много любимого напитка тоже не хорошо. Не привыкла она пить по несколько чашек сразу, ибо теряется от чрезмерного потребления особая прелесть.
Откидываясь на спинку стула, обитую узорчатым гобеленом, Шрам сидит, не прикасаясь к еде. Вид задумчивый. Внимание поглощено девушкой, ее нежными улыбками, адресованными старушке, спокойной расслабленной позой, движениями руки, поправляющей волосы, облизыванием губ, мягкостью в общении, тихим переливчато-нежным смехом, способностью смущенно воспринимать комплименты.
«Она ведь не может сейчас претворяться?» — думается ему. И впервые за очень долгое время становится спокойно и хорошо. Появляется уютное ощущение дома. Шрам давно хотел иметь свой дом. Именно поэтому купил небольшой особняк у Диего, когда тому потребовались деньги на новую яхту и регату. Купил, но дом по-прежнему стоит пустой. Всяких непотребных женщин таскать туда противно, и Шрам по привычке остается в клубе.
Видимая отчужденность племянника не ускользает от донны Расарии, поскольку подкладывать сладкие кусочки в его тарелку становится больше некуда.
— Карлитос, милый, ты не заболел? Не кушаешь ничего! Что с тобою? — спрашивает старушка, и две пары внимательных женских глаз смотрят на него вопросительно.
— Все в порядке, — забывая рассердится на нелюбимое уменьшительно-ласкательное обращение к себе, Шрам поднимается с места. — Где прислуга?
— Я отпустила их на сегодня. Хотелось провести день только в семейном кругу. И без обеда, милые, от меня вам не уехать! — шутливо грозит старушка пальцем.
— А это что было? — удивляется девушка.
— Немножко сладкого для беседы, — улыбается Расария. — А питаться нужно основательно!
— Останемся, — спокойно обещает Шрам. Не считаясь с мнением девушки, он выходит, собирая охрану, о чем-то говорит с ними, потом делает несколько нужных звонков, долго блуждая по садовым дорожкам. Приглушенный голос иногда доносится со стороны.
В его отсутствие стол готовиться к перемене блюд, кухня вскипает бурной деятельностью, инспектируемой Стэфаном. Девушка вовсю помогает, удивляясь проворству пожилой женщины в сотворении из простых продуктов приличного обеда.
Попутно с приготовлениями Расарию тянет на воспоминания. Находя, казалось, благодарного слушателя в лице гостьи, она рассказывает о своем покойном муже. Не замечая момента, когда молчаливое внимание девушки перетекает в отстраненность, а затем в тихую печаль, Расария все говорит и говорит. Память старых людей поистине удивительна. Она помнит события каждого года своей молодой жизни в мельчайших подробностях. Освещая историю о том, как она познакомилась, влюбилась, бегала на свидания, а потом вышла замуж совсем юной и прожила с единственным мужчиной всю жизнь, не разлучаясь ни на один день, сморщенное лицо старушки озаряется.
Слушая, девушка забывается, обнажая на лице внутреннее состояние.
— Что с тобой, деточка, милая? — изумляется донна Расария, замечая навернувшиеся слезы.
— Ничего, — девушка быстро улыбается. — Вам необычайно повезло состояться в любви!
— Тебе с ним трудно? — догадывается донна Расария, она расчувствовалась и гладит девушку по голове словно маленькую. — Пошли со мной, — зовет она, увлекая из кухни.
— А?.. — девушка кивает в сторону плиты, где готовится обед.
— Пусть себе тушится. Мы успеем.
Поднимаясь на второй этаж, Расария открывает дверь одной из комнат и предлагает войти.
— Прежняя комната Карлоса. Он уже давно не живет здесь, но я ничего не трогаю.
Девушка со сдержанным любопытством осматривает интерьер, пока старушка не указывает нужное направление. Взгляд наталкивается на стену, где в скромной раме висит картина. Широко распахнув глаза, девушка впадает в ступор.
— Это написано матерью Карлоса. Она была художницей, — говорит старушка.
— Ничего себе! – шокировано выдыхает девушка.
— После гибели родителей, из всех маминых работ Карлос в память о ней выбрал эту, из-за меча. Ему тогда одиннадцать было, — произносит Расария. — Узнаешь себя?
Знаменитая вещь, ритуал, где герцогиня Элеонора Аквитанская возлагает клинок на плечо юного рыцаря, переписана. Стройная белокурая дева в туманно-жемчужном длинном платье невероятным образом похожа на девушку. Тот же взор и волосы, очень угадываемые черты лица. Вместо молодого мужчины — рыцарь, потрепанный в боях. Изображенный в руках девы меч, узнаваем. Это он находится внизу в гостиной.
— Потерпи, милая! — слышится голос донны Расарии. — Если ты до сих пор рядом, это дорогого стоит. Карлос слишком долго был одинок. Он должен отойти, оттаять. И тебе повезет, вот увидишь! — наставляет старушка.