Страница 98 из 98
Девушка упрямо смотрит сквозь собеседницу. Не понимает озвученного. Не хочет.
— Раньше я действовала, но в конечном итоге все закончилось горечью потерь и разочарованием, — возражает она.
Смерть смеется, каламбурит.
— До чего вы люди охочи «поговорить перед смертью»! Опять ты рассуждаешь вместо того, чтобы действовать. Если познание в тягость, иди — успокою.
Нервный смешок срывается и летит вместе с ветром, бросая последний мучительно-осмысленный вызов Судьбе. Смерть с удовольствием подкрадывается еще ближе.
Океан ярится, вздымается, гонит волну за волной без конца. Немного поразмыслив, девушка снимает с ремня байкерский амулет, аккуратно положив его подальше. Изображение черепа и перекрещенных костей на брелке тускло светится в ночи.
— Предельно честно. Уважаю! — одобряет Смерть.
Перед внутренним взором возникает Карлос.
«Неужели тебе так страшно быть со мной? Неужели лучше застрелиться?» — вопрошает своенравный бывший враг. Повелительный взгляд то яростно вспыхивает, то туманится необычайной теплотой.
Девушка роняет револьвер на песок. Из груди вырывается стон, рука повисает безвольной плетью. Переживание сжимает виски до боли.
«Ты — моя!» — напоминает ей Карлос. Он зовет ее, и зов полон силы.
— Это правда, — признает девушка.
Единственно важное ярко вспыхивает, пульсирует в сознании, заполняет сердце и душу, подчиняет разум. Остальные мысли ломаются, стынут на ветру. Смерть отворачивается, уходит. Шторм облепляет согнутую одинокую фигурку с новой силой. Девушка разворачивается и уходит прочь от океана.
— Отвезите меня… к нему, — просит она, приближаясь к людям Шрама. Переживания отняли много сил. Холодно. Обхватив себя руками, бледная девушка с дрожащими губами зябко сжимается и голос ее дрожит.
Рамон с Тони переглядываются и ведут свою подопечную к машине. Можно было передвигаться быстрее, но она идет медленно. Ветер крепчает, перерастает в шквалистый, гонит с берега. Девушка перестала слушать его. Наверняка, ветер злится.
***
Шрам угрюмо переступает порог своего клуба. Покушений, равно как и попыток отнять Наутико, больше нет. Наконец-то ему удалось узнать причину нападения Буби: за всем стоял Микель. По итогам наркобарон обещал отдать клуб виговским с условием, что станет совладельцем и будет продавать в нем свои наркотики на выгодных ему условиях.
Микель устранен. Лютый раздавлен. Вот и все! Некуда двигаться. На линии огня никто больше не стоит, не ждет его. Радости и облегчения от доведенного до конца дела по-прежнему не испытывается. Боль и злость держала на плаву много лет. Все было оправдано, и Шрам знал куда шел. А теперь?
Он проходит к окну, по привычке наблюдает мерцание прибрежных огней. Усталая печаль залегает вместе с морщинками в уголках глаз. Вспоминается образы родных, моменты счастливого детства, картины матери, походы в лес с отцом, их беседы.
«В жизни, сынок, только две вещи имеют смысл — куда идти и кого брать с собой», — говорил ему отец.
Одиночество рабочего кабинета нарушается.
— К вам пришла… — докладывает охрана.
— Никого не желаю видеть! — бросает Шрам.
— Карлос! — смущенно-тихий голосок из-за двери заставляет обернуться. Из-за корпуса бойца выглядывает белокурая головка.
— Оставьте нас, — приказывает Шрам.
Девушка входит, и дверь за ней закрывается.
— Что-то случилось? — сдержанно спрашивает он. Не доставая рук из карманов, продолжает стоять у окна, наблюдая за ее приближением.
— Да… — сияя очаровательной застенчивостью, она подходит совсем близко, робко прижимается, вскидывая голову, несмело смотрит в хмурое лицо.
Шрам замечает дрожь ее ресниц и чувственную теплоту дымчато-зеленого взора, в нем — обещание всего, что он хотел. Его упрямая девочка расцветает особой мучительной для него красотой. Привстав на носочки, она тянется к нему. Маленькие пальчики легонько касаются небритых щек, грубого увечья, кромки волос у висков, оглаживают голову, скользят по контуру шеи.
Долгожданная ласка заставляет владельца ночного клуба прикрыть глаза и сжать зубы. Думал ли он, что когда-либо испытает в действии эту сумасшедшую зависимость снова? Нет. Был уверен в обратном. Жизнь распорядилась иначе. Не в силах усмирить распирающие изнутри эмоции, Шрам отвечает поцелуем, стремительно и жадно сминая отзывчивое тело.
Незаметно бездна отодвигается. Для двоих начинается новый отсчет времени.
Конец