Я не так далеко

Чувство защищенности и покоя улетучивается, стоит покинуть объятья владельца ночного клуба и юркнуть за порог.

Никто не любил ее, не заботился. А сейчас Карлос ясно дал понять, что она для него пустое место, временно отложенный к получению выигрыш, игрушка «до востребования».

«Иначе не отпустил бы! Не сидел бы и не смотрел с убийственным спокойствием на мои муки, на мой уход», — решает девушка и эту карту нечем крыть.

Ночь. Байона. Теплая зима хороша. Ей бы немного времени... привыкнуть, свыкнуться, смириться, подождать. Что за несносный нрав «здесь и сейчас»? Он  придет и останется, будет рядом. Она  склонна не ждать. Не готова до конца верить.

Девушка всхлипывает. Внезапно дарованная свобода действий понимается ей неправильно и производит глубокое впечатление. Все случившееся за последний год вкупе сильно бьет по расшатанным нервам, причиняя острое страдание.

Ноги медленно несут по городу, вздыхается, ищется душевного прибежища, а его не видно. Револьвер во внутреннем кармане косухи травит душу соблазном. Не похороненные  обломки меча прижились на дне рюкзачка, позвякивают. Приставленная Шрамом охрана следует за ней на небольшом расстоянии: Рамон пешком, Тони — на машине.

Она бредет на берег. К океану. По привычке. Распаленная обида нашептывает горькие предположения. Думается, что на самом-то деле между ней и Карлосом нет ничего. Есть случайно столкнувшиеся через полгода знакомые люди, испанская тихая зима в спящем городишке с половиной безработных в ожидании туристического сезона. Есть  бьющий о причал океан с мелким мусором и  мазутными пятнами на поверхности.  Есть необходимость коротать время, дабы один день хоть немного отличался от другого. Наконец, есть  чужая похоть, своя страсть и двое не проснувшиеся в одной постели. А больше ничего нет. И не было. Единственно реальными были ее грезы. 

Не заметив конца пути,  берцы упираются в набегающую волну. Клочья морской пены остаются на шнуровке. Океан штормит. Холодный и шквалистый северо-западный galiego дует с Кантабрийских гор.

— О! Это надолго, — замечает Рамон, кивая Тони в сторону девушки. Первый, а потому более опытный телохранитель знает особенности ее ночных прогулок. Поднимая воротник, он отворачивается от ветра.

Тони осматривается. Одинокая маленькая фигурка застывает черным пятном перед белеющими в ночи валами разъяренной стихии. Пляж пуст. Территория просматривается отменно. Никто не сможет подойти к девушке незамеченным, да и она вроде ведет себя спокойно.

— Пошли к ларьку, там затишнее. Покурим, — предлагает Тони. Закрываясь от порывов западного ветра, они прячутся за ларьком и закуривают, обмениваясь фразами, ненадолго  утрачивают бдительность. 

Океан плюется соленым. Возвращается ветер питерского байкера.

«Сомнительных поисков, сильных ярких эмоций, балансирования на грани — разве не того сама хотела, возвращаясь сюда? Разве не получила желаемого?!» — свистит  ветер девушке. Сегодня он особенно колючий, темный и голодный, треплет ей волосы, дышит в лицо, сквозит вокруг, окутывает, непрошено пытается помочь,  прояснить сознание. 

Девушка не желает слушать. Сила неприятия по-новому открывающейся реальности сражает.

— Не могу больше! Не могу! — жалуется она непонятно кому, закрывая лицо руками. — Кто-то ведь должен сделать хоть что-нибудь! — выдыхается еле слышно.

Холодно-холодно ложиться в руку оружие. Сталь обжигает спокойствием. Пульс подозрительно замедляется. Накатывает отрешенность. Девушка медленно проверяет заряд, с замиранием сердца смотрит в маленькое черное отверстие. Во рту пересыхает. Всего то и надо, что взвести курок и нажать на спусковой крючок.

Потоки душевных сквозняков стремительны. Плохо. Нужен Карлос. Необходим! Бессловесный крик уносится ввысь в безграничный как принято считать Космос. Он  адресован огромному количеству бессмертных высших существ.

Им неинтересно. Пустяки. Мелочи. Ее драма для них — жалкие потуги очередного ничтожного червяка, дрожащего в судорогах самопознания и отвергающего всё устройство Мироздания только из-за невозможности обладать любовью себе подобного. Разве им невдомек, что у червяков этих кроме друг друга ничего и никого нет?

Ветер дует. Океан плещется. Время капает в песок. Девушка стоит с  револьвером на берегу.

— Я не так далеко, — шепчет в лицо Смерть. Костлявая не лениться в своей нескончаемой жатве.

— Вижу, — откликается девушка, мешкая. Обидно! Только Смерти и не безразлична ее крохотная искра.

« А что будет потом?» — вопрошает душа.

— Жизнь оборвется. Дальше — бессмертие, — улыбается Костлявая.

— Неужели мое время вышло?

— Ты звала, разве нет?

Девушка удивляется.

— Разве ты сама не хочешь забрать меня?

— Желания — удел других. Мне все равно. Такова моя природа, — произносит Смерть.

— А моя?

— Познание. Ты могла бы прийти к цели через познание. Но твоя гордость выше твоей любви.

— Не гордость... страх, — поправляет девушка.

— Чушь! — скалится Костлявая. —  Ты живешь размышлениями о любви, слишком много думаешь вместо того, чтобы жить действием.  Предпочитаешь упиваться своей болью.