Страница 48 из 55
ночной режим светильников красный камешек в его ошейнике сверкал особенно зловеще.
— А с тобой все хорошо?
— Неплохо. Все же это не я сейчас сижу за решеткой.
— Но тебе досталось больше моего. Я видел, как командор выносил тебя из дома…
— Он поморщился и пожаловался: — Должен признаться, неприятно было прийти в себя
в повозке городской стражи.
— Как это в повозке? Я пришла в себя только недавно.
Зафрэ снисходительно усмехнулся.
— Возможно, я учел не все и оказался неосторожен, но для нашей встречи я выбрал
самую надежную свою защиту.
- Господи, да нет же,
— Возвращайся в комнату Эдит.
— Вообще-то…
— Это не обсуждается! — рявкнул волк. И я вжала голову в плечи.
— Что не обсуждается? Что ты действительно озверел и не хочешь даже
попытаться заново ко мне привыкнуть? Если ты видишь во мне угрозу, то не лучше ли
будет с этим разобраться прямо сейчас?
Хельму выглядел искренне удивленным.
— Угрозу?
— Не угрозу, — догадалась я. И погрустнела. — Только не говори, что добычу…
— Рад, что ты все понимаешь, — сказал он, отстраняясь. — Теперь уходи.
— Да ты издеваешься! Если я добыча, то мы тем более должны с этим разобраться!
— Я аккуратненько ткнула его кулаком в живот. Хотелось как-то показать ему мою
злость, но было боязно. — Может, если я буду рядом…
Волк раздраженно цыкнул и резко склонился ко мне, чуть не доведя до сердечного
приступа.
— Ты издеваешься? — Я чувствовала горячее дыхание на лице и видела его до
предела расширенные зрачки, за которыми с трудом различалась синева радужки. — Как
думаешь, что с тобой может случиться сейчас? Эти инстинкты… они не исчезают вместе
со зверем. Я постоянно думаю о том, что может случиться, если я откушу от тебя кусочек.
Что может случиться, Анха?
Его голос завораживал и пробирал до костей, а слова пугали.
Но кое-что я знала точно, кое-что, не позволившее мне оцепенеть от ужаса. Добыча
из меня всегда была отвратительная.
— Проблема, — согласилась я и боднула Хельму в переносицу.
Волк рыкнул и отшатнулся, хватаясь за нос. Получив свободу, я на всякий случай
пнула его в голень, проскочила под рукой и, отбежав на несколько шагов, спросила:
— Сразу сказать не мог? Что за секретики такие?
— Анха! — прохрипел он, не отнимая руки от лица.
— Что «Анха»? Я думала, у нас проблемы, переживала. А проблемы, оказывается, только у тебя!
Китель я снимала трясущимися от злости руками, поэтому пуговицы расстегивала
долго. Волк не пытался меня остановить. Круглыми от шока глазами он следил за мной, забыв опустить руку. Китель полетел на пол, и я принялась за рукав рубашки. С трудом
расстегнула мелкие пуговицы, отстраненно ужаснувшись тому, что стражники
вынуждены были мучиться с этим каждый день, и закатала рукав.
А голую руку сунула волку под нос.
— На. Кусай. Проверим, что будет.
— Ты с ума сошла? — спросил он, отведя мою руку от своего лица.
— Нормальная! — рявкнула я нервно. Вышло не очень убедительно, но не это
сейчас было главным. — А ты должен быть польщен, мне для тебя ничего не жалко.
Кусай давай, и пойдем уже спать.
— Я же тебя загрызу, — сказал он и выглядел в этот момент совсем беспомощным.
Меня это возмутило так, как не должно было бы. Потому что Хельму пытался
проявить заботу, а мне в его словах чудилась откуда-то взявшаяся снисходительность.
— Я, как ты мог заметить, тарса. А тарсы — нечисть мелкая и, чего уж стесняться, в дикой среде мало для кого представляющая угрозу. Но даже так я смогла стать высшей, обрести силу и как-то прожить почти двенадцать лет. Двенадцать лет, босс. В лесах, в
горах, на улицах всяких городов. Я много где выживала и много из чьих лап вырвалась. И
просто поверь: нестабильный оборотень меня совсем не пугает. Так что я просто
предлагаю тебе меня сейчас укусить, убедиться, что я несъедобная, и перестать себя
мучить. Ну?
Я выдернула руку из его пальцев и снова сунула ему под нос. К тому, что он меня в
конце концов укусит, готова была, даже представляла, как буду гордиться шрамами, если
они останутся. Но совсем не ожидала, что, не ограничившись одним болезненным кусем, волк схватит меня за плечи и приложит о стену.
Нервный смешок вырвался против воли.
Хельму укусил за плечо, совсем не там, где я предлагала. Сжал со всей дури клыки, собираясь, кажется, действительно вырвать из меня кусок.
Все, на что меня хватило, — короткий судорожный вздох.
Форменный жилет, что мог бы немного ослабить натиск клыков и защитить кожу, я
перестала носить уже давно. Не нравилось мне, как он сжимает ребра, казалось, я в нем
задыхаюсь. Потому лежал сейчас мой жилет где-то в командорском кабинете, а я стояла в
коридоре дома Хельму и чувствовала, что меня едят…
В памяти ярко вспыхнуло воспоминание, как Эдит сравнивала мои клыки с
клыками своего бешеного отца, «совсем такие же», сказала она тогда. Соврала.
Остановился он, только когда я не сдержалась и заскулила. Отстранился, ошалело
глядя на меня.
— Проклятие…
— Ты мне должен новую рубашку, — сказала я, переведя дыхание. Все плечо было
мокрым от моей крови и его слюны. Руку дергало от боли. — Неужели я оказалась на
самом деле вкусной?
— Прости.
Он медленно, осторожно разжал пальцы, отпуская меня, и отошел на шаг. Потом на
всякий случай еще на один.
— За что? — не поняла я. — Это же была моя идея. Лучше скажи, как ощущения?
Признаться, я рассчитывала, что ты меня только немного надкусишь и сразу плеваться
начнешь.
— Я… увлекся, — неохотно признался волк.
— В смысле, я правда такая вкусная или тебе просто хотелось чего-то пожевать? —
дотошно уточнила я. — Если пожевать, то мы можем спуститься на кухню. Вдруг в
холодной сырое мясо осталось.
Хельму передернул плечами и предложение мое отклонил.
— Нужно обработать твою рану, — сказал он.
К тому моменту, как волк вернулся со всем необходимым, я успела закинуть китель
на кресло в его спальне, снять ботинки и устроиться по центру кровати, раскинув руки в
стороны.
Место укуса ныло, но это была не высокая цена за возможность снова пробраться в
логово волка.
Когда Хельму показался в дверном проеме, я спросила, не поворачивая к нему
головы:
— Есть еще желание меня погрызть?
Прежде чем ответить, он долго к себе прислушивался и в итоге неуверенно
сообщил:
— Что-то не помогла она тебе, — вредно заметила я.
— Без чешуи невозможно создать артефакт, способный защитить от любого вида
магического воздействия. В этот раз повезло командору. — Он передернул плечами. —
Может, превратишься? Пол холодный.
Я посмотрела на свою ладонь. Бледную и совершенно человеческую.
Интересно, что бы увидела на ней гадалка? Чью судьбу?
— Да что-то не хочется. Мне и так нормально, — подняв глаза, я встретилась
взглядом с Зафрэ. — Ты не выглядишь расстроенным.
— Я облажался, и это меня раздражает, — пожал плечами он, — но не вижу
причин для расстройства. Если командор хоть вполовину так благоразумен, как о нем
говорят, очень скоро я покину эту камеру.
— Какое… самоуверенное заявление, — пробормотала я.
Мне казалось, что в камере, за прутьями клетки, он будет выглядеть подавленным, может даже сломленным. Но единственное, что расстраивало Зафрэ в его новом
положении, — некрасивая одежда и жесткая кровать. Он не казался побежденным.
Это бесило и восхищало одновременно.
— Анха, — Зафрэ кашлянул. В глазах его загорелся нездоровый огонек
исследователя, — позволь узнать, не чувствуешь ли ты пробуждения силы? Прошло уже
достаточно времени, есть какие-то результаты?
— Дар.
— Что?
— Я называю это даром. Компенсацией за обретение сознания.