Страница 45 из 55
думаешь, что с тобой может случиться сейчас? Эти инстинкты… они не исчезают вместе
со зверем. Я постоянно думаю о том, что может случиться, если я откушу от тебя кусочек.
Что может случиться, Анха?
Его голос завораживал и пробирал до костей, а слова пугали.
Но кое-что я знала точно, кое-что, не позволившее мне оцепенеть от ужаса. Добыча
из меня всегда была отвратительная.
— Проблема, — согласилась я и боднула Хельму в переносицу.
Волк рыкнул и отшатнулся, хватаясь за нос. Получив свободу, я на всякий случай
пнула его в голень, проскочила под рукой и, отбежав на несколько шагов, спросила:
— Сразу сказать не мог? Что за секретики такие?
— Анха! — прохрипел он, не отнимая руки от лица.
— Что «Анха»? Я думала, у нас проблемы, переживала. А проблемы, оказывается, только у тебя!
Китель я снимала трясущимися от злости руками, поэтому пуговицы расстегивала
долго. Волк не пытался меня остановить. Круглыми от шока глазами он следил за мной, забыв опустить руку. Китель полетел на пол, и я принялась за рукав рубашки. С трудом
расстегнула мелкие пуговицы, отстраненно ужаснувшись тому, что стражники
вынуждены были мучиться с этим каждый день, и закатала рукав.
А голую руку сунула волку под нос.
— На. Кусай. Проверим, что будет.
— Ты с ума сошла? — спросил он, отведя мою руку от своего лица.
— Нормальная! — рявкнула я нервно. Вышло не очень убедительно, но не это
сейчас было главным. — А ты должен быть польщен, мне для тебя ничего не жалко.
Кусай давай, и пойдем уже спать.
— Я же тебя загрызу, — сказал он и выглядел в этот момент совсем беспомощным.
Меня это возмутило так, как не должно было бы. Потому что Хельму пытался
проявить заботу, а мне в его словах чудилась откуда-то взявшаяся снисходительность.
— Я, как ты мог заметить, тарса. А тарсы — нечисть мелкая и, чего уж стесняться, в дикой среде мало для кого представляющая угрозу. Но даже так я смогла стать высшей, обрести силу и как-то прожить почти двенадцать лет. Двенадцать лет, босс. В лесах, в
горах, на улицах всяких городов. Я много где выживала и много из чьих лап вырвалась. И
просто поверь: нестабильный оборотень меня совсем не пугает. Так что я просто
предлагаю тебе меня сейчас укусить, убедиться, что я несъедобная, и перестать себя
мучить. Ну?
Я выдернула руку из его пальцев и снова сунула ему под нос. К тому, что он меня в
конце концов укусит, готова была, даже представляла, как буду гордиться шрамами, если
они останутся. Но совсем не ожидала, что, не ограничившись одним болезненным кусем, волк схватит меня за плечи и приложит о стену.
Нервный смешок вырвался против воли.
Хельму укусил за плечо, совсем не там, где я предлагала. Сжал со всей дури клыки, собираясь, кажется, действительно вырвать из меня кусок.
Все, на что меня хватило, — короткий судорожный вздох.
Форменный жилет, что мог бы немного ослабить натиск клыков и защитить кожу, я
перестала носить уже давно. Не нравилось мне, как он сжимает ребра, казалось, я в нем
задыхаюсь. Потому лежал сейчас мой жилет где-то в командорском кабинете, а я стояла в
коридоре дома Хельму и чувствовала, что меня едят…
В памяти ярко вспыхнуло воспоминание, как Эдит сравнивала мои клыки с
клыками своего бешеного отца, «совсем такие же», сказала она тогда. Соврала.
Остановился он, только когда я не сдержалась и заскулила. Отстранился, ошалело
глядя на меня.
— Проклятие…
— Ты мне должен новую рубашку, — сказала я, переведя дыхание. Все плечо было
мокрым от моей крови и его слюны. Руку дергало от боли. — Неужели я оказалась на
самом деле вкусной?
— Прости.
Он медленно, осторожно разжал пальцы, отпуская меня, и отошел на шаг. Потом на
всякий случай еще на один.
— За что? — не поняла я. — Это же была моя идея. Лучше скажи, как ощущения?
Признаться, я рассчитывала, что ты меня только немного надкусишь и сразу плеваться
начнешь.
— Я… увлекся, — неохотно признался волк.
— В смысле, я правда такая вкусная или тебе просто хотелось чего-то пожевать? —
дотошно уточнила я. — Если пожевать, то мы можем спуститься на кухню. Вдруг в
холодной сырое мясо осталось.
Хельму передернул плечами и предложение мое отклонил.
— Нужно обработать твою рану, — сказал он.
К тому моменту, как волк вернулся со всем необходимым, я успела закинуть китель
на кресло в его спальне, снять ботинки и устроиться по центру кровати, раскинув руки в
стороны.
Место укуса ныло, но это была не высокая цена за возможность снова пробраться в
логово волка.
Когда Хельму показался в дверном проеме, я спросила, не поворачивая к нему
головы:
— Есть еще желание меня погрызть?
Прежде чем ответить, он долго к себе прислушивался и в итоге неуверенно
сообщил:
— Сейчас нет.
— Значит, я сплю с тобой!
— Это небезопасно.
— Только для тебя. — Я перекатилась на бок, стараясь не сильно тревожить
пострадавшее плечо, и потянула себя за рыжую прядь. — Огненная тарса, помнишь?
Попытаешься меня съесть во сне, я испугаюсь и все тебе тут подожгу. Так что ты меня
лучше не пугай, иначе будешь утром придумывать объяснение, почему у тебя вся морда в
ожогах.
Глава 20
Письмо счастья пришло ранним утром, когда сонный и уже привычно угрюмый
волк размазывал свой завтрак по тарелке. Ночью он долго не мог заснуть, потому что
после того, как раны мои были обработаны, я превратилась в тарсу и заняла одну из его
подушек, категорически отказавшись уходить.
Боялся потерять контроль и навредить мне, из-за чего теперь был вялый и не очень
внимательный. Служанку, принесшую ему записку, он заметил, только когда та боязливо
его позвала. Пробормотала что-то про то, что посыльный отбыл и ответ не ждет, и
убежала раньше, чем Хельму успел развернуть записку.
— Знаешь, босс, — убедившись, что поблизости лишних ушей нет, я прокралась к
волку под столом и подергала его за штанину, — ты должен высыпаться. У тебя и у
отдохнувшего морда страшная, а сейчас прямо жуть… Ты не пробовал улыбаться? Нет?
Хотя бы не хмуриться настолько сильно. Морщины же…
Я не договорила.
Хельму, читавший записку и, казалось, не обращавший на мое ворчание внимания, резко сжал кулак, комкая бумагу. И я поняла — что-то нехорошее случилось.
Пока забиралась на стол и выцарапывала из напряженной волчьей ладони записку, в голове билась одна паническая мысль: «Лишь бы с Эдит все было хорошо».
Как только разгладила лист и смогла убедиться, что строчки не топорщатся
частоколом сложночитаемых слов, выдохнула — письмо было не из стаи.
Прочитала.
Потом прочитала еще раз, не уверенная, что все поняла правильно.
— В этом есть и положительный момент, — сказала я. — Зафрэ наконец объявился.
В гости вот зовет… По-дружески.
— Я знаю этот адрес, — сумрачно ответил Хельму, глядя прямо перед собой.
— И кто там живет?
— Верт с семьей.
Имя казалось мне знакомым, но я не сразу поняла почему.
— Блестяшка! — вспомнила я. — Так зовут мужа блестяшки. Ну и что? Их же в
городе нет? Подожди, или ты считаешь, что Зафрэ тебе так угрожает?
— Я не знаю, что задумал Деккар, но сегодня вечером это закончится.
— Закончится, — согласилась я, протягивая к нему лапки. — Браслетик давай.
— Что?
— Браслетик, который Вирнэ для меня сделала. Я знаю, ты их постоянно с собой
таскаешь, во внутреннем кармане. А часики, кстати, в кармашке жилета.
Хельму моя осведомленность не впечатлила.
— Ты не будешь участвовать в операции, — сказал он и встал из-за стола, так
толком не позавтракав.
— Но Зафрэ, — я когтем подчеркнула то место, где он говорил обо мне, — ждет