Под контролем

– А что в этом такого? Я просто хотел приготовить завтрак.

– Судя по дыму в доме это не первая твоя попытка? – Бетти с трудом давалось сдерживать улыбку.

– Я пытался пожарить гренки. И считаю, что три из восьми для первого раза неплохой результат, – Джагхед с гордостью продемонстрировал на тарелке три куска хлеба, поджаренных больше, чем следовало.

Бетти хотела было засмеяться, но новый виток запаха дыма защекотал ее ноздри.

– Боже мой!

Девушка буквально оттолкнула Джагхеда от плиты, и быстро стащила сковороду с огня – она едва успела спасти завтрак.

– Ты знаешь, что огонь можно регулировать? – Бетти отключила конфорку.

– Не удивительно, что ты всё сжег.

Купер потянулась через него, чтобы взять лопатку, но он схватил ее быстрее.

– Вообще-то, это я готовлю нам завтрак, и попрошу не вмешиваться! – игриво запротестовал он, заводя лопатку за спину.

– Вообще-то, если не вмешиваться, мы не то что без завтрака останемся, нам еще и пожарных придется вызывать, – Бетти сделала попытку отнять инструмент у Джонса, но вместо этого оказалась зажатой между ним и плитой.

Этот поцелуй был волнующим для них обоих, и в то же время таким естественным, как будто ничего другого сейчас здесь случиться не могло. У Бетти даже не возникло мысли о том, чтобы отстраниться, не допустить, когда Джагхед медленно склонился и с опаской коснулся ее губ. Поцелуи предназначены не только для того, чтобы стать прелюдией на пути в спальню. На самом деле, это гораздо больше. Поцелуй инициирует эмоциональную связь. И вот сейчас, когда их языки переплелись и дыхание стало единым на двоих, эта связь, казалось забытая, снова загорелась всеми огнями в душе Бетти, с большей чем когда-то силой, словно и не было этих лет. В ужасе, Купер оттолкнула Джагхеда от себя и не глядя на него, не говоря ни слова, лишь схватив куртку с крючка у входа, выскочила наружу.

Несмотря на яркое солнце, море бушевало. Обогнув маяк, Бетти выбежала на тропинку, ведущую к воде, точнее к деревянному мостику, уходящему, казалось, в самое море, которое, всегда пропитано некой светлой грустью. Его можно сравнить с человеческой душой: и то, и другое сложно и невозможно понять, они оба очень изменчивы и глубоки. Оно то спокойно, то во время бури или после шторма. В душе Бетти был шторм, и они с морем были солидарны сегодня в этом. Море, как и человеческая душа, бескрайне и глубоко и таит в себе много тайн.

Штормовой ветер гнал крупную зыбь, а по васильковому небу летали с криками чайки. Они, кажется, пытались ловить добычу, спускаясь низко к воде. Тонкий туман брызг висел вокруг, заполняя собой каждый миллиметр пространства. Придя сюда, разум Бетти искал покой, но сердце требовало бури.

Под ним струя светлей лазури,

Над ним луч солнца золотой…

А он, мятежный, просит бури,

Как будто в бурях есть покой!

– Бетти… – сквозь шум бушующих волн и порывистого ветра услышала позади себя девушка.

Она не повернулась, продолжая смотреть на вздымающиеся волны, бьющиеся о скалы и конструкцию моста, который от этих «ласк» даже сотрясался. Лишь только обхватила себя за плечи, поеживаясь. Джагхед поравнялся с ней, так же вглядываясь в морскую пучину впереди.

– Я знаю, что между нами еще не всё кончено, и поцелуй мне нужен был, чтобы убедиться в этом. Прости, – неторопливо заговорил он, пока Бетти не поворачивая головы, косилась взглядом в его сторону. – Ты еще любишь меня, хотя не веришь в меня. Что я изменился, переосмыслил себя. Поэтому в этот раз я не буду тебя торопить, давить. Я просто прошу тебя позволить мне быть рядом. Не прогонять. Подумай, раз мы встретились спустя эти годы в чужой для обоих стране, значит, это что-то значит. Это судьба.

– Мне дико слышать от тебя всю эту ванильную чушь вперемешку с попытками быть нормальным человеком, и жаркой гренок, – выдохнула Бетти, роняя руки вдоль туловища.

– Привыкай. Клянусь, я буду стараться быть нормальным человеком и научиться жарить, а не доводить до углей хлеб.

– Тогда пока ты только учишься, придется мне взять это в свои руки. Пойдем. Я попытаюсь исправить то недоразумение, что ты посмел назвать завтраком.

Бетти слышала тяжелые шаги по мосту позади себя, но не глядя шла вперед.

Утихомирить свою внутреннюю бурю Бетти смогла лишь к вечеру (ну как утихомирить – причина ее шторма находился с ней на одних жилых квадратах). Усевшись в гостиной за ужином, который девушка не стала доверять Джонсу, хотя он и убеждал, что разогреть уже готовую еду он сможет без последствий, они снова разожгли камин и разлили по бокалам вино – исключительно для согрева. Посуда была уже перемыта, желудки сытые, а Джагхед и Бетти сидели в креслах лицом к огню, который играл разными оттенками на стекле бокалов в их руках.

– Расскажи про Тома, – попросил Джагхед, нарушая затянувшуюся тишину. – Как так получилось, что ты родила от него?

Бетти с удивлением и возмущением повернула голову в сторону мужчины, который делал глоток.

– Тебе сам механизм рассказать? – вспыхнула Бетти.

– Я не про то, – Джагхед мягко, успокаивающе посмотрел на нее. – Как так получилось, что ты родила от него, но вы не вместе? Или вы были вместе, но разошлись? И почему ты вообще в Нидерландах?

Вопрос не должен был обернуться катастрофой, и Джонс был спокоен, поэтому Бетти негромко заговорила:

– Мы никогда не были вместе в привычном понимании этого слова. Я провела у него около полутора недель, после того, как села в самолет в Неаполе. Он убедил меня, что я должна начать жизнь заново и попытаться стать счастливой. Там, у него в замке я и решила, что хочу перебраться в Европу, попробовать себя в чем-то новом, а Том помог мне с работой. Когда я вернулась в Штаты и готовилась к переезду, я узнала, что беременна. Это получилось случайно, но я об этом не жалею.

– Ничего себе случайность… – не сдержался Джагхед, бубня в бокал, делая новый глоток.

– Если тебя интересует, случайно я переспала с Томасом или нет, – резко и повышая голос заговорила Бетти, – то знай, что я сделала это полностью отдавая себе отчет в своих действиях. Я сама пришла к нему. Он никогда меня ни к чему не принуждал, не был инициатором, чего нельзя сказать обо мне.

– Пыталась забыться? – выпалил Джагхед, тут же прикусывая язык и потупляя взгляд.

Бетти решила пропустить это мимо ушей. Она лишь глубоко вздохнула и пожалела, что решила откровенничать с Джонсом. Огонь, отражаясь в ее зрачках, танцевал.

– Прости, – через пару минут подал голос Джагхед. – Просто Томас со всех сторон такой положительный, поэтому я удивляюсь, что вы не вместе. Он, вроде, вдовец.

– Томас не просто положительный, он потрясающий человек и друг. И отец.

– Но ты не смогла полюбить его, – закончил за нее Джонс, подглядывая в полоборота головы.

– Не смогла, – призналась Бетти, опуская голову, глядя в раскачивающееся в бокале от ее движений вино.

– У вас очень красивая дочь, – сменил тему Джагхед, услышав, как кажется, самое главное. – Руби?

– Мне порой кажется, она любит его больше, чем меня, – улыбнулась девушка.

– Просто она видит его реже. У меня так же было с отцом. Родители же развелись, когда мне не было и пяти. Отец остался в Америке, я переехал с матерью в Италию, к деду. Когда раз в полгода мы встречались с папой, мама тоже дико ревновала. Как думаешь, Руби понравится в Италии?

Заигравшись с бокалом, Бетти едва не уронила его, услышав про Италию, и удивленно посмотрела на мужчину.

– Я обещал Аннализе и Аделаиде, что привезу тебя. Им не терпится познакомиться с твоей дочерью, – совершенно очаровательно улыбнулся он.

– Ты рассказал им?

– Конечно. И пообещал привезти тебя в Неаполь…

– Я не про это, – замотала головой Бетти. – Ты что, РАЗГОВАРИВАЛ со своей прислугой? Не просто отдавал приказы, а разговаривал, рассказывал, что встретил меня?

– Ну да…

– Кто ты и куда дел Джагхеда Джонса?

Джагхед засмеялся, и опустошил бокал и поставил его на столик рядом.