Под контролем

Он был яростен и кровожаден. Не жалея ни себя, ни Бетти, Джаг буквально подбрасывал ее вверх, словно она ничего не весила, чтобы она глубже приземлялась на него. В таком ритме девушку хватило ненадолго. Концентрация пошла к чертям, и уже скоро она начала задыхаться от подкатывающего оргазма, который остановить была уже не в силах. Цепляясь за Джонса как за последнюю соломинку, удерживающую ее от омута наслаждения, Бетти издала два громких стона, практически вопля, и безжизненно повисла на нем. Джагхед сделал еще два финальных толчка внутри нее и тоже замер, тяжело дыша в шею девушки. Оба они опомнились только спустя пару минут, и тут же отпрянули друг от друга. Встав на дрожащие ноги, Бетти почувствовала, как теплая сперма обволакивала ее внутренние стороны бедер.

— Я не пойму, — взревела Бетти, хватая съемную насадку для душа и подавая туда воду, — ты хочешь, чтобы я залетела?!

Она, не стесняясь, принялась смывать с себя и из себя эякулят. Джонс с приподнятыми бровями смотрел на ее действия.

— Отцовство не входит в мои планы в ближайшие… — не договорив, Джагхед замолчал, а потом добавил: — Отцовство не входит в мои планы.

— Тогда какого черта?! — Бетти со злостью отключила воду и бросила щетку, даже не удосужившись закрепить ее в фиксатор.

— Хорошо, в следующий раз я надену презерватив.

— А кто тебе сказал, что будет следующий раз? — от подобной наглости Бетти чуть не задохнулась.

Джагхед красноречиво и самоуверенно улыбнулся, развернулся и вышел из душа.

— Постой-ка!

Бетти бросилась следом, и чуть было не грохнулась на полу ванной комнаты, поскользнувшись. Голый Джонс не спеша удалялся, покидая комнату, поэтому не раздумывая, Бетти кинулась следом, плевав на полотенце.

— Вот, я добровольно отдалась тебе, — говорила она ему в спину, семеня по коридору. — Цель достигнута. Отпусти меня.

— Ты же деловой человек, Бетти. Неужели ты забыла условия договора? Про «отдаться» разговор был еще до уговора в сто дней. Ты его отвергла. Теперь действует договор на сто дней. И они не закончились. И в нем, кстати, не говорилось про «отдаться». Я лишь говорил, что за это время ты сама захочешь меня. И оказался прав. И с сексом наш уговор не заканчивается.

Джонс толкнул дверь своей комнаты и зашел внутрь, оставляя ее открытой. Не раздумывая, Бетти влетела следом.

— Ты меня практически изнасиловал!

— У тебя странные понятия об изнасиловании, — скривил лицо Джагхед, словно съел лимон. — К тому же, если человека насилуют, он не будет стонать от удовольствия, тебе не кажется? Хотя, ты себя прекрасно сдерживала почти до конца.

Бетти трясло и кидало в жар от его слов, и еще больше от холодного, довольного тона, которым он произносил их.

— Сукин ты сын… — ахнула девушка. — Ты просто решил меня испытать! Эксперимент ставил?!

Совершенно не обращая внимания на голую девушку посреди своей комнаты, Джагхед отбросил покрывало, и забрался на кровать под одеяло, складывая руки под головой, глядя на нее.

— Я просто сделал шаг. Ты хотела меня, иначе бы не ответила с такой готовностью на поцелуй на яхте, не согласилась бы на секс, даже под благовидным предлогом. Ты прекрасно знала, что я не отпущу тебя, и тем не менее сама предложила себя.

— Всё не так… — замотала головой Бетти, не в силах слушать всё это.

— Так, и ты знаешь это, — Джонс смотрел на нее не отрывая глаз, уничтожая, заставляя согнуться под тяжестью его слов. — И тебе понравилось это. Ты хочешь меня, хочешь эту жизнь, только слишком горда признать это.

— Какая же я дура, что допустила мысль в своей голове, что ты можешь быть нормальным! — девушка готова была рвать на себе волосы и плакать одновременно. — Твоя проблема в том, что ты думаешь только о себе и своих желаниях! Даже в том же сексе! Ты говоришь, что это было не изнасилование. Хорошо, не оно. Но ты о прелюдиях вообще слышал?

— У тебя еще куча времени, чтобы рассказать мне о всей этой ванильной чуши, — Джаг был довольный, что Бетти не говоря на прямую, но все же признала его правоту. — А теперь я хотел бы поспать. У меня завтра важная встреча. Или ты планируешь остаться в моей постели? Тогда забирайся скорее, не трать время.

— Не дождешься, — выплюнула Бетти. — И я не собираюсь жить по твоим правилам, потакать твоим желаниям. Ты еще пожалеешь, что привез меня сюда.

Бетти покинула спальную Джонса громко хлопнув дверью. Воинственный настрой, клокотавший в ней еще пару минут назад вдруг куда-то исчез, и осталась одна ущемленная, раненная девочка, обиженная себялюбивым драконом, похитившим ее. Горечь и обида захлестнули, и Бетти Купер не хотела ничего другого, кроме как вырваться из этого замка. Она не хотела смерти дракону, она хотела жизни для себя. Она хотела скучную жизнь, как раньше, до встречи с ним. Предсказуемую. Она хотела слезть с этой бочки с порохом, носящей имя «Джагхед Джонс», пока она не взорвалась, разнося в клочья и саму Купер. Бетти признала в эту ночь, что сама становилась таким же порохом.

========== 9. Окровавленная правая рука. ==========

Это утро было прекрасным. Оранжевое, слепящее глаза солнце ласкало, птицы за окном мелодично напевали понятную только им песню, а Бетти думала только о том, что хотела бы, чтобы сейчас пошел дождь. Серый, тихий. Чтобы он прошел целый день и ночь. Но она же здесь, в Италии… Боже, она уже потеряла счет дням! Но точно помнила, что дождя и элементарного пасмурного дня не было ни разу. А сейчас ее душа просто требовала его.

Девушка со спины перевернулась на бок, и села на кровати. Из комнаты Джагхеда она пришла, когда за окном начинал зарождаться рассвет, и поспать удалось с трудом. Произошедшее не укладывалось в ее голове. Противоречивые чувства словно разрывали ее изнутри. Она не понимала Джонса. Совсем. Она не понимала его, не могла предугадать его действий, не видела мыслей. Он был словно закрытый сундук со здоровым замком, полный темных тайн. Бетти Купер всегда считала себя человеком, способным видеть людей, понимать их интуитивно, но с этим человеком всё ее мастерство в этом деле летело к чертям и вовсе не работало. Она не знала, что ожидать от него в следующую секунду. И в этом случае она тоже воспользуется этой тактикой. Бетти решила позволить себе стать безумной.

Наспех умывшись и попытавшись пригладить волосы (утром она легла в постель с мокрой головой и результат этого опрометчивого решения она видела сейчас в зеркале), девушка зашла в гардеробную, надела нижнее белье и решила, что этого достаточно. Возможно, Джонса уже даже дома нет, но преданные слуги наверняка доложат ему о том, что гостья решила не нагружать себя одеждой. Она будет выводить его из себя час от часа, день ото дня, пока Джонс сам не пожалеет, что привез ее сюда.

Бетти вышла из спальной в свою мини-гостиную, и замерла в недоумении. Столик возле дивана был сервирован и накрыт к завтраку. Здесь же ее дожидалась миссис Грассо.

— Доброе утро, мисс Купер.

— Аннализа, что это значит? — не церемонясь, спросила Бетти, с пренебрежением рассматривая вполне себе аппетитные сэндвичи, фрукты, и дымящееся в кофейнике ароматный кофе.

— Синьор Джонс приказал накрыть Вам здесь, так как столовая занята. Там у него важная встреча. Пока Вы одеваетесь, может, прикажете подать еще что-то?

— Занятно, — задумчиво протянула Бетти, взяв в руки яблоко из корзинки, не сводя глаз с двери, ведущей в коридор, прежде чем решительно двинуться к ней.

— Мисс Купер! — Аннализа кинулась следом. — Мистер Джонс просил Вас оставаться в комнате, пока гости не уедут.

Бетти не слушала ее. Она, в одном белье и босая, стремительно миновала второй этаж, лестницу, и подошла к заветным дверям столовой. Девушка толкнула двойные створки и ворвалась внутрь.

За длинным овальным столом сидело шестеро. Во главе стола, лицом ко входу был Джагхед, который при виде Купер побагровел от злости и заодно онемел. По правую и левую руку от него расположилось еще четверо мужчин и одна женщина, которые удивленно уставились на ворвавшуюся голую девушку. Они были словно не из этого времени, и совершенно не подходящие этой обстановке и Италии в целом. Они однозначно были северяне, о чем говорил их светлый цвет кожи, волос и глаз. И плотная, темная ткань костюмов. За пару секунд всеобщего замешательства Бетти составила портреты гостей. И начала с единственной женщины за столом.