Страница 74 из 83
- Ну, не реви, не реви, девка, - гладил ее по спине Олег Иваныч, успокаивал. Сам со щеки слезу смахнул украдкой. Повзрослела вроде Ульянка, строже стала, только нет-нет - да и зальется смехом.
К вечеру обедать сели. Лепешки просяные, да щец постных похлебали - не разгуляешься особо, у Настены-то, - запили сбитнем. Потом, помолившись, беседовали.
Прислушивалась к разговору Настена, бабьим своим чутьем понимая - снова расставаться придется. Ведала и другое - и у черта на куличках пусть будет Олексаха - все лучше, чем в Новгороде. Словят его тут, не ходи к бабке! А так - пусть в монастыре дальнем отсидится, вон, Олег Иваныч-то, гость дорогой, как раз тоже собрался на богомолье. И ему невместно в Новгороде оставаться. Ну, тем и лучше - двое-то, не один. Кого еще? Геронтий? Нет, не слыхал Олексаха про Геронтия. Может, и жив, да в Новгороде его никто не видал. Селивантов, Панфил, староста купецкий, Олега Иваныча приятель-собутыльник старый? Хм... Он на Шелони не был - тут, в Новгороде, ополченье организовывал, вместе с Макарьевым Кириллом... ну, с кем в прошлый год посольством в Литву ездили. Оба московитских шпионов опасаются. Потому и найти их в городе - дело дохлое. Скорее всего, к свеям торговать уехали, в Выборг-город, али так ушкуйничают... А Панфил, еще сказывали, ежели и не у свеев уже, то в Тихвин подался - за кузнецким товаром.
На лавке дальней кудель чесали на пару Настена да Ульянка-девка. Песен тягучих не пели сегодня - прислушивались, о чем там мужики шепчутся.
А те до ночи разговаривали. Ульянка на печи к самому краюшку прилегла слушала.
С утра собираться начали. Настена муки насыпала, да пирогов, да мясца вяленого, что на черный день за печкой лежало. Собрала котомки. Простились быстро - ив путь. Сначала на владычный двор заехали. Повезло там - чернецы как раз паломничать собирались по дальним монастырям да погостам - к Тихвинской Пресвятой приложиться. Пешком шли - труден путь, длинен - так на то и богомолье. Христос, чай, больше терпел. Олег Иваныч с Олексахой, скуфейки монашеские натянув, совсем незаметны стали. Из ворот, обедню отстояв, вышли. Мост прошли, да по Пробойной, да по Московской дороге. К Федоровскому ручью подходя, пастись стали особливо, Олег Иваныч с Олексахой в середину паломников вклинились, головы в плечи втянув. Глазами по сторонам рыскали, не покажется ль кто знакомый... Нет, Бог миловал. На усадьбу Ставрову глянули - топоры там вовсю стучали - артель плотницкая два терема возводила, взамен сожженных. Тын новый уже красовался - высокий, крепкий, обхватистый - над воротами башня... Не боялся теперь Ставр молвы людской, не боялся, что колдуном ославят - а ну, пикни кто! У Москвы теперь в Новгороде главное слово! А боярин Ставр - рожа шпионская - Москвы первый ставленник и самого государя Ивана Васильевича любезник. Так-то! Ну, не вечер еще... видали мы таких ставленников!
Чрез ручей пройдя, у церкви Федора Стратилата остановились паломники. Красив храм, величав, строг. На куполе крест блистает. Помолились, сняв шапки...
- Господи, в добрый путь!
Защемило сердце у Олега Иваныча, обернулся на храм, словно в последний раз. Новгород, Господин Великий. Родной. Для Олега, Олексахи, Софьи... Ну, Софьюшка, ну, милая, продержитесь еще немного с Гришаней... А уж мы... А уж мы постараемся, выручим.
Никем не узнанные, из городских стен вышли - ров по Косому мосту перешли - и вот она, путь-дороженька дальняя! Перевели дух беглецы. Одно дело, почитай, сделали! Выбрались незамеченными... Теперь ищи-свищи, Ставр-боярин!
Переглянулися Олег Иваныч с Олексахой, подмигнули друг другу, усмехнулись. Ну, теперь до Тихвина!
За паломниками возы с сеном тащились от самого Торга. Не отставали, но и вперед не лезли. Аккуратно ехали. Человечек на первом возу сидел неприметный. В полушубке овчинном, треухе заячьем. Внимательно за паломниками смотрел человечек тот. Особенно - за двоими... А как поворотили возы, спрыгнул человечишко с телеги, да к монахам, богомольцам дальним. Олег-то Иваныч с Олексахой уже впереди шли, а этот, вишь, сзади пристроился. Служкой монастырской сказался, отца келаря помощником. Тоже на погост Тихвинский - по пути выходило. Ну, по пути, так по пути. Пожал плечами старшой - иеромонах Георгий - что ж, иди, мол.
Так и пошли.
Олег Иваныч с Олексахой в первых рядах... А позади - человечек в треухе заячьем.
Глава 9
Нагорное Обонежье. Декабрь 1471 г.
А жизнь - только слово, есть лишь любовь, и есть смерть.
Эй, а кто будет петь, если все будут спать?
Смерть стоит того, чтобы жить,
А любовь стоит того, чтобы ждать...
Виктор Цой, "Легенла"
Давно то дело было. Ловили рыбаки рыбу на Нево-озере. Ни складно дела шли, ни ладно - не сказать, чтоб сильно везло, так, попадалось что-то. Плюнули было рыбаки - пес с ним, с уловом, видно, день такой... Как вдруг озарилось озеро светом ослепительным, невиданным! Подняли головы рыбаки - да так и застыли в изумлении: распространяя вокруг чудесное сияние, плыла по небу в потоке света икона животворящая. Богородица, Пресвятая Дева, с Младенцем на левой руке...
К Тихвинке-реке плыла икона. По пути пять раз являлась лучезарно, чудеса творя пречудесные, немощных да больных исцеляя. В тех местах народ храмы да часовни ставил: у Ояти-реки на горе Смолковой - Успения Божьей Матери, там же, на Ояти, у Вымочениц - Рождества Пресвятой Богородицы, на Паше-реке на горе Куковой - Явленной Иконы Божией Матери, рядом же, на Паше-Кожеле - Покрова Пресвятой Богородицы, да церковь Всех святых на Тихвинке-реке.
Там, на Тихвинке, на правом берегу, где явилась икона чудесно, тоже принялись храм строить. Поставили за день сруб - утром пришли - ан сруб-то уже на другой стороне реки, силою чудесной перенесенный! Стоит над восточной стороной сруба икона Матери Божией, сияет, словно солнце!
Было то 26 числа июня месяца, в лето 1383 от Рождества Христова.
На месте, иконой указанной, и выстроили храм Божий. Дабы народ привлечь к открытию храма, направили святые отцы в окрестные селения пономаря Георгия, по прозванью Юрыш. Дело исполнив, возвращался Юрыш назад, да, не дойдя до храма около трех верст, увидел вдруг саму Царицу Небесную! В сиянии Божественном, в руках - жезл красный. Рядом с Ней - Николай Чудотворец, сединами убеленный, в одеждах святительских. Повелела Богородица Дева поставить на храме деревянный крест...