Страница 10 из 13
Дальше начался осмотр вещей поверженного врага и выискивание того, что может пригодиться. Разведчик тоже не страдал пиететом по отношению к чужой собственности. Проводя спецоперации в различных концах Галактики он давно сбился со счета, сколько законов нарушил.
– Пошли, – закончив с ревизией, приказал разведчик.
Спасенный все понял и уныло поплелся вслед за ними.
Они углубились в лес. Оставаться на дороге после того, что произошло, было опасно.
Через полчаса сделали привал. Солнце уже зашло окончательно. Можно отдыхать. Хорошо бы заснуть. Денек у московитян выдался трудный, с явным переизбытком острых ощущений.
Впрочем, какой отдых? Друзьям предстояла работа.
Когда они взялись за спасенного, у того в глазах застыли испуг и мольба.
– Не трясись, как заяц, – произнес Филатов, зная, что спасенный его не понимает. – Давай, эскулап. Начинай…
***
Нейрознаковый семантический считыватель спроектировали и изготовили на «Лысой горе» – в институте нетрадиционных проблем. Как эта штуковина работает, никто не знал. Были какие-то предположения на сей счет, однако не менее фантастические, чем само устройство. Но главное – она работала.
Выглядело это, как здоровенный одиннадцатиногий паук чернильно-черного цвета. Сомов поднес его к спасенному. Тот дернулся, но Филатов своими железными руками жестко зафиксировал его голову. А Сомов присоединил паука ко лбу несчастного.
Спасенный заорал. Потом глаза его закатились. А на лице появилось отсутствующее выражение.
Паук зачавкал, загудел… И через десять минут отвалился.
– Теперь наша очередь, – сказал разведчик.
Сомов прилепил паука к нему.
А потом к себе.
– Готово.
Люди испытывали легкое головокружение, тошноту. Впрочем, они быстро прошли.
Спасенный уже полчаса находился в глубоком обмороке. Филатов похлопал его по щекам. Помассировал биоактивную точку. И пленник ожил.
Он огляделся с видом человека, обнаружившего себя на том свете, и слабо прошептал:
– Где я?
В этот момент в голове у московитян что-то сдвинулось. Мир заходил ходуном. Закрутилась карусель, в которой вертелись бешено обрывки слов, звуков, мелодии. Так всегда бывает после «паука», когда слышишь первое слово. Но все пришло в норму.
И теперь московитяне знали, что понимают язык планеты, как свой. И вполне готовы разговаривать на нем, благо артикуляция не представляла особой трудности для произношения.
Произошло маленькое чудо. Паук высосал всю информацию о языке и переложил в сознание землян. Притом проделывал он такие штуки не только с людьми, но и с гуманоидами – без всякой разницы.
– Ты кто? – спросил Филатов. Странное ощущение. Слова кажутся незнакомыми, но язык сам их произносит, и все понятно.
– Я – Сириус, рожденный в Этане и покинувший Этану, – говоря это, спасенный гордо подбоченился и взор его стал туманный. Видимо, эта фраза что-то значила и ему было чем гордиться.
– Что с тобой хотели сделать на дороге, Сириус, покинувший Этану? – полюбопытствовал разведчик.
– Эти невежественные дети порока хотели предать меня лютой и, надо заметить, совершенно незаслуженной смерти, – вздохнул Сириус и воровато отвел глаза.
– Ты вор? – вперился в него глазами судьи Филатов. – Грабитель?
– В их представлении хуже, – грустно произнес Сириус.
– Кто?
– Свободный искатель Знания. Странник.
– И что?
– Ну, в общем, я им… Но они сами попросили. И если бы… – тут его речь стала совсем сбивчивой
– И что ты натворил такого, Свободный искатель, что тебя решили приколотить к трухлявому колесу?
– Это не трухлявое колесо. Это их родовое место казни, – усмехнулся Сириус. – Они считали, что я удостоился чести. Дикари. Грязные, невежественные дикари, которым чужд свет истинного знания… Даже палачи в Санторини и Калдариусе относились ко мне гораздо почтительнее… Не говоря уж о высочайшей культуре Росомаха!
Видимо, у Сириуса имелся богатый опыт общения с палачами, только непонятно, что им помещало закончить в свое время работу.
– Ты не ответил на вопрос, – произнес Филатов строго..
– Они посчитали, что мой порошок для повышения тучности их стада привел к эпидемии.
– Что, ученый, уморил стадо? – усмехнулся Филатов.
– Нет, стадо чувствует себя прекрасно.
– Тогда в чем дело?
– В деревне началась эпидемия стеклянной болезни.
– Ага. Ты уморил деревню.
– Я не при чем! – тема была для него болезненная. – Эти невежественные болваны, эти тупицы, эти дети порочной связи песчаного скунса и болотной выдры не способны связать причины и следствия! Эти шакалы…
– Чуток медленнее, – поднял руку Филатов. – И отвечай только на вопросы.
– Почему я должен вам отвечать? – вдруг осведомился Сириус.
– Потому что мы спасли тебя.
– Я вам, конечно, благодарен, но это не повод…
– И еще потому, что я сверну тебе шею куда лучше палача, – пообещал Филатов, и госпитальер укоризненно посмотрел на него, уязвленный человеческой грубостью.
– Ну что же, ваш довод не оставил меня безразличным, – кивнул Сириус. – Спрашивайте дальше.
– Мы пришли издалека и плохо знаем вашу жизнь. Сейчас ты нам объяснишь, что тут творится.
Сириус с подозрением посмотрел на них. Потом принялся отвечать на вопросы, которые, по его мнению, по большей части были совершенно дурацкие.
– Вы хоть знаете, что земля круглая? – спросил он после очередного вопроса.
– Представляю, – кивнул разведчик.
– Это уже похвально.
Свою планету туземцы называли как-то странно – Суанта Центральная, будто железнодорожный вокзал на ретропланетах. Объяснения по поводу устройства жизни на ней были путаны и маловразумительны. В своих речах Сириус все время сбивался на нелицеприятные оценки жителей отдельных населенных пунктов и местностей в целом. Судя по всему, он действительно пространствовал немало.
Похоже, материк был не слишком густо населен – на нем проживало миллионов семь-восемь туземцев. Общественное устройство было запутанное, нечто среднее между рабовладением, феодализмом и анархией. Религий и сект было полно, но всех их объединяла вера в Великого Ненавистника, он же Проклятый Игрок, который создал этот мир как свою игрушку и теперь забавляется, делая пакости людям и ввергая их души во все новые и новые перевоплощения. Техносфера присутствует, местами примитивная, местами высокоразвитая, но какая-то хаотичная, бессистемная, странная – на эту тему Сириус говорил охотнее всего, но из его объяснений толком ничего не было понятно. В основном он впадал в раж, когда обсуждал своих коллег и конкурентов – Свободных Странников.
– Лепакс Окаянный выдал малую зуду за большой пустотник. И неразумные дети природы приняли это за чистую монету… А Лекарь Убийц, покинувший Саамаг, умудрился в прошлом году продать Могущественному из Эргарта бездействующего шебуршин! Вы представляете!
– Ближе к теме, – все время одергивал его разведчик…
Ближе к теме никак не получалось. У госпитальера голова от трепа Сириуса начала трещать, и полученная информация укладывалась в ней с большим трудом.
– Та разбираешься в географических картах? – наконец спросил Филатов.
– Еще бы мне не разбираться в картах! – гордо объявил Сириус.
Планшет выдал голографическое изображение материка, где желтым была очерчена интересующая московитян зона.
– Ты знаешь, что здесь? – спросил Филатов.
Сириус как-то сразу осунулся лицом. Провел рукой по голографической проекции. Технический фокус не удивил его, чего не скажешь о сфере интересов московитян.
– Вам нужно туда?! – изумился Странник. – Вы отважны. Ваше стремление к статусу вызывает восхищение!
– А что там?
– Поля умиротворения духа Могущественнейшего Столпа.
– И что это значит?
– Могущественный Столп постигает там тайны Проклятого Игрока.
– Интересно.
– Редко кто, преступивший черту полей, смог остаться живым. Говорят о них разное, – Сириус задумчиво посмотрел на московитян. Потом осторожно осведомился: – Смелые воины хотят уронить свои следы на траву запретных полей?