Страница 1 из 13
Дышать надо спокойнее, тише. И предпочтительно не шевелиться.
Не шевелиться – это труднее всего. Хорошо еще, что специализированный маскировочный костюм «Охотник-5» предусмотрен как раз на такие случаи жизни, и не забывает наблюдать за организмом, массировать тело и восстанавливать кровообращение.
Ожидание тянулось уже вторые сутки. Если разобраться, это не так и много. Другим приходилось валяться бревном и по неделе.
Неделю, конечно, Сомов не выдержит. Неделя – это очень долго. Это очень нудно. Это очень тягостно. Для такого подвига требуется колоссальное терпение, а оно и так уже начинает предательски истощаться. Но госпитальер чувствовал – вот-вот свершится! Еще чуть-чуть… Ничто не намекало на скорый успех, но предчувствиям с некоторого времени он верил.
Маскировка «Охотника-5» делала человека неотличимым от желто-зеленых зарослей кустов, которыми густо порос холмистый бережок. Мясистые, полосатые листья касались темно-синей, пузырящейся болотной жижи. Сами Дарьялские болота уходили вдаль, к взгромоздившимся на горизонт горам Аль-Каир.
У Сомова начала затекать нога, биодиагност комбеза уловил непорядок, и кожу закололи тысячи иголок. Осторожно, боясь лишнего шума, госпитальер пошевелился и сменил позу. Вытянул ноги. Перевел дыхание. Скосил глаза на часы.
Минуты текли медленно, но госпитальер научился ладить со временем. Оно перестало тяготить его.
Тишина стояла какая-то оглушающая, исключительная даже для Дарьялских болот. Казалось, мир плотно обернут ватой, которая гасит все звуки. Даже синяя поверхность болота пузырилась беззвучно. Не было ни дуновения ветерка, ни шороха листьев, ни мягкой поступи зверя. И пузыри какие-то неправильные, не лопающиеся с терском, как положено, а неторопливо тающие в воздухе.
Ватная тишина. Ее нарушали лишь слабые звуки дыхания и биения сердца. То, что надо!
Время близилось к полудню, а температура подползла к тридцати восьми градусам. Однако госпитальера жара не трогала нисколько, климатконтроль маскировочного костюма поддерживал для своего хозяина идеальный тепловой режим.
– Ку-а-а-а, – пронесся протяжный вопль. Это не болотные лягушки. Это два малазийских ворона, неторопливо круживших в голубовато-зеленом небе. Они походили на помесь птеродактиля с бараном – чудовища с трехметровым размахом крыльев, покрытые черной курчавой шерстью. Опасности они не представляли никакой. Опасны были земляные химеры, но их здесь не видели уже лет пять, они мигрировали далеко на юг.
Будто убоявшись своей дерзости, вороны замолкли и устремились прочь…
Госпитальер немножко сдвинулся вправо и погладил гладкий металл своего оружия. У него продолжала крепнуть ничем не обоснованная уверенность, что сегодня оно понадобится.
Он вздохнул поглубже. И тут вдруг в мозгу как-то жестяно прозвучало: «Сейчас!»
Да, это должно было произойти именно сейчас.
Внутри существа госпитальера стало как-то пусто и гулко. И забарабанившее сердце звучало отчаянно и глухо.
Секунды растянулись. Одна… Другая… Третья…
И вот свершилось долгожданное!
Синяя масса болота в полусотне метрах от спрятавшегося наблюдателя вздыбилась – все так же беззвучно, но угрожающе. Будто в глубине заворочался, просыпаясь, дремавший тысячелетия заколдованный титан.
По поверхности пошли пузыри, они становились все больше и больше, все так же беззвучно растворяясь в воздухе.
Неожиданно все затихло, улеглось. На несколько секунд…
А потом поднялся куполом, стал раздуваться, расползаться огромный черный пузырь.
Вот оно!
Безумное ликование охватило госпитальера. Он дождался! И ждать пришлось недолго – чуть больше суток. Новичкам везет! Теперь нужно действовать мягко и аккуратно, чтобы все не испортить в самый сладостный миг…
Черный пузырь раздулся до размеров пассажирского гравибуса. И лопнул с резким громким хлопком, который показался взрывом гранаты.
По синей поверхности пошли волны, вырвалось из болотного плена, взметнулось искрящейся горстью золотых и серебряных монет переливающееся тело. Из пучины возник сказочное, похожее на древнего китайского дракона существо. Его голова была украшена непропорционально большим гребнем, постоянно меняющим форму. Огромные, умные, на выкате глаза оглядывались настороженно. Это был аль-каирский пузырчатый змей, одно из самых прекрасных существ Галактики.
Он повел из стороны в сторону головой, пытаясь понять, не нарушит ли что-то его драгоценный покой. И изящно заскользил, то утопая, то вновь поднимаясь из болота.
Голова у Сомова шла кругом, восторг овладел им и не собирался отпускать еще долго. Это был звездный час!
Оружие активировалось. И давно уже захватило цель…
СТ-фиксатор улавливал каждое движение сказочного зверя. Сомова пьянила мысль, с какими лицами будут просматривать в клубе «Дракон» эту запись.
В этом самом клубе было еще полсотни таких же сумасшедших, которые были готовы сутками пролеживать в зарослях у болота и ждать со стерофиксатором того мига, когда осторожный, боящийся малейшего шороха пузырчатый змей соизволит предстать перед человеческими глазами. Госпитальер пристрастился к этому занятию три года назад. И за это время превратился в настоящего фанатика такого времяпровождения.
Миг встречи с таинственным и прекрасным созданием сторицей вознаграждал за все тяготы охотничьей жизни. Потом будет обсуждение сделанной стереозаписи. И Марко Холлинг съест свою вызывающую шляпу. Он уже полгода доставал всех, заставляя восхищаться записью – на ней, снятые с расстояния в полкилометра, мелькала спина и часть гребня змея. А тут змей рядом – рукой подать. И его можно со вкусом рассматривать во всех подробностях. Такой отличной записи давно не делали. Теперь главное не спугнуть его. Не дышать, не шевелиться. Только легкими нажатиями на сенсоры корректировать запись.
Змей сделал круг, гордо подняв голову, и начал выползать на поднимающийся из болота огромный гранитный булыжник с плоским верхом, вознамерившись, видимо, погреться на солнышке. Замер на миг, к чему-то прислушиваясь.
«Ну же!» – мысленно подбадривал его Сомов.
Змей заскреб костистой лапой о гранит, оставляя на нем глубокие царапины, подумал, рассудил, прикинул, и все-таки полез на гранитную глыбу.
Восхитительно. Сомов предвкушал, какая будет запись! Какой будет ажиотаж! И завистливые взгляды – они не греют госпитальера, но прибавляют чувства гордости!
Теперь тише. Не шуметь. Не дышать. Не моргать…
Дз-з-з-з-з….
Как комар зазвенел.
Пузырчатый змей настороженно повел головой направо, внимательно огляделся. Гребень его растопырился и приобрел насыщенный синий цвет с золотыми проблесками.
Дз-дз-з, – звук нарастал.
Змей недовольно фыркнул, продолжая озираться.
Дз-з-з…
Такого неуважения змей стерпеть не мог. Гребень его стал ярко-фиолетовым, а потом изменил резко форму и превратился в нечто, напоминающее шапку-ушанку. Чешуйчатое переливающееся тело молниеносно сорвалось с камня, изящно изогнулось и ушло на глубину.
– Вот ведь… – не веря своим глазам выдавил растерянно госпитальер. На глаза наворачивались слезы. И было страшно обидно.
Все, можно больше не таиться. Встревоженный пузырчатый змей теперь не покажется две недели, а то и больше. Точка спалена.
Госпитальер встал, выпрямился во весь рост, огляделся и окрест и увидел источник мерзкого комариного писка… Эх, сейчас бы разрядник, да рубануть со всей дури по этой железяке!
Впрочем, обычный разрядник не поможет. Глайдер был боевой, со скользящей броней и вязким силовым полем защиты. Белый, как снег, с плавными обводами, на боку эмблема пограничного контроля – медведь с ружьем. И черта пограничникам сдались эти болота?!
Резко сбросив скорость и высоту, глайдер сделал дугу. Сомнений не оставалось. Пограничники ищут именно госпитальера.
Глайдер завис неподвижно на высоте десятка метров, потом плавно спланировал, качнулся на выдвинувшихся из корпуса посадочных опорах. Трава вокруг опор покрылась инеем.