Страница 9 из 13
– Ой как мне все это не нравится, – с тоской протянул госпитальер, глядя на скелеты, которые когда-то были людьми.
– Уходим отсюда, – резко прикрикнул Филатов. – Иногда святые места охраняются.
– Подожди. Нельзя упустить такого случая, – госпитальер подошел к скелету, внимательно смотрел его. На удивление, он соответствовал человеческому даже в деталях. На земле он не вызвал бы ни у кого сомнений, что это человек.
Госпитальер вытащил коробку аптечки, прислонил к бедренной кости. С чмоканьем выдвинулась присоска и жадно присосалась к кости. Через две минуты в воздухе повисла голографическая разверстка с результатами исследования материала, генетического кода.
– Они почти люди! – воскликнул Сомов.
– Кто-то намекал, что это другая Вселенная.
– Хомо сапиенсов мы встречаем по всей Галактике, и везде они практически не отличаются друг от друга.
– Ну да, я знаю. Теория планового заселения.
– А кто мешал заселить не только Галактику, но и другие измерения?
– Лишь бы было упрямство… Пошли. Скоро солнце сядет. А нам еще нужно найти безопасное место доля ночлега.
Через некоторое время они набрели на обглоданные кости громадного животного, походившего на динозавра. А еще через полчаса вышли на прямую, как стрела, дорогу.
Разведчик присел на колено и озадаченно покачал головой, погладил ладонью идеально ровную поверхность из серого стеклянистого вещества. Поверхность была шершавая, как раз подходящая для скоростного транспорта. Вдоль дороги на расстоянии пары сотен метров друг от друга тянулись стальные столбики с решетчатыми украшениями наверху.
– Высокотехнологичная цивилизация, – отметил госпитальер. – Как-то не вяжется с общим запустением. И черепами на капище.
– Непонятно. Но факт…
– Ну что, пошли вдоль дороги.
Разведчик сверился с планшетом и заметил:
– Трасса уходит на десять градусов, но думаю, лучше идти по ней.
По дороге были идти не в пример легче, чем даже по ухоженному лесу.
Солнце давно перевалило зенит и решило спрятаться в лесах. Начали сгущаться сумерки. Дорога стала петлять. За ее поворотом друзья и наткнулись на следующую неприятность.
Первым, конечно, среагировал Филатов – махнул рукой, подал знак, который означал «прячься, отползай, чтобы тебя не слышно и не видно было».
За поворотом что-то горело, тянуло запахом жареного мяса и слышались грубые голоса. Потом поплыли хриплые горловые стоны, отдаленно напоминающие песню. Похоже, там шла развлекуха.
Друзья осторожно двинулись вперед. Филатов весь превратился в слух. Пытался высмотреть, не стоит ли кто на карауле, нет ли движения. Ничего не заметил. Вокруг чисто.
Они пошли через лесок, стараясь не шуметь. Скрываясь за кустами, приблизились к месту.
Госпитальер покачал головой. Зрелище ему показалось совершено абсурдным.
На обочине горел костер, на нем – вертел с маленькой тушкой. Стояла уныло запряженная в кибитку на колесах здоровенная скучная кобыла. Около огня расположились на земле двое бродяг. Один хлебал из котелка какое-то варево. Другой прикладывался к кувшину, тыкал ножом в жарящуюся тушку и напевал заунывную мелодию на певучем, с растянутыми согласными, языке. В это же время еще четверо занимались работой, которая их поглотила полностью. На врытое в землю двухметрового диаметра колесо они прилаживали человека. Руки ему уже привязали толстыми грубыми веревками, оставались ноги. Судя по тому, что у них была увесистая кувалда и гвозди, ремнями дело не ограничится. Громадный рыжебородый палач, работая, подпевал бродяге у костра. Мелкий верткий тип подпрыгивал на месте, бил себя по ляжкам и что-то ликующе выкрикивал.
Часть субъектов явно европейского типа. Другие походили на питекантропов. Все холщовых грубых рубашках разной степени изношенности и дырявости и высоких кожаных или пластмассовых сапогах. Компания, как из дурного сна.
– Работа кипит, – негромко произнес Филатов, решивший, что можно особенно не таиться. О военном деле, карауле, боевом охранении у этих людей понятия нет.
– Мне кажется, это казнь, – произнес госпитальер.
– Похоже на то.
– Что делать?
– Вообще-то существует правило невмешательства, – напутственно сказал Филатов. – Особенно при полном отсутствии информации о положении на исследуемой планете.
– Предлагаешь оставить человека умирать?
– Гуманист ты наш. Гиппократ, – Филатов задумался. – Может, это маньяк-убийца и он заслужил своей участи. Или это ритуальное жертвоприношение.
– На наших глазах сейчас распнут человека.
Филатов почесал пальцем подбородок. Потом кинул:
– Сиди, доктор. Не высовывайся. Скажи, что понял.
– Понял.
– Вот и ладненько, – разведчик вытащил бластер и отдал госпитальеру. Сжал в кулаки и разжал пальцы. На его руки наползли перчатки, голову прикрыл почти невидимый прозрачный шлем. Филатов усмехнулся и пошел вперед.
Дискуссий долгих не получилось. Сидящие у костра при его появлении вскочили. Один замахал опустевшим кувшином. Другой угрожающе вытащил топор и выставил перед собой. Палачи на них внимания не обратили, только кинули вскользь взор и вернулись к своей работе.
«Питекантроп» с топором что-то заорал и махнул рукой в сторону леса. Жест был понятен – проваливай, пока тебя тоже не прибили к колесу.
Филатов приближался, не обращая на него внимания. «Питекантроп» неуклюже двинулся к нему. Взмахнул с молодецким гиканьем топором. Филатов резко сблизился с ним. Топор полетел в одну сторону. Его обладатель – в другую. Удар в нервный узел вывел его из строя часа на два.
Наконец, вся компания поняла, что происходит нечто экстраординарное. Рыжебородый, который вязал ноги жертвы, так и не счел нужным отвлекаться от своей работы. А остальные четверо встали полукругом, ощетинились кто ножом, кто небольшой саблей, кто молотком. И начали стискивать окружение вокруг разведчика.
Госпитальер устроился в кустах поудобнее, предвкушая развлечение.
Тот, у которого была самая длинная сабля и самая наглая обезьянья рожа, рванулся вперед и нанес рубящий удар. Филатов без труда ушел в сторону. Удар в ответ – еще один отдыхает.
Остальные с визгом бросились на противника. В их голове не укладывалось, что с ними можно так обращаться.
На миг образовалась куча мала. Потом из нее начали быстро выпадать тела. Одно угомонилось. Другое… Последнее тело, поняв, что ему ничего не светит, устремилось прочь. Филатов настиг беглеца и выключил.
Самое интересное, что рыжебородый так и не отвлекся от своей работы. Наоборот, он закончил с ремнями и уже примеривался, как вогнать в ногу несчастного здоровенный черный гвоздь.
Филатов подошел к нему и положил руку на плечо. Палач обернулся и несколько озабоченно посмотрел на разведчика. Захотел засветить ему по голове молотком. Результат все тот же – молоток расстался с хозяином, а хозяин прилег на землю.
Восхитительное зрелище. Минимум членовредительства, максимум эффекта. Мастер ту-чэй в работе.
Оглядев поле битвы, Филатов отряхнул демонстративно руки, убрал колпак и крикнул:
– Доктор, вылазь. Они не возражают.
Теперь оставалось освободить бедолагу. Это был невысокий, смуглый, с толстыми губами, длинным острым носом и наивными, беззащитными, но очень подозрительно бегающими глазами человечек, на вид лет тридцати. Одет в серую, неприметную хламиду неопределенной формы, сделанную из прочного эластичного полимера, исчерченную разноцветными блеклыми надписями.
Он всхлипнул, шмыгнул носом, когда его сняли с импровизированного орудия казни. Гордо выпрямился. И что-то затараторил, тыкая себя в грудь.
Потом подошел к кибитке, вытащил оттуда мешок и начал выпрягать лошадь. Видимо, о священном праве собственности он имел расплывчатые представления.
– Нет, так не пойдет, – покачал головой Филатов. – Пойдешь с нами.
Он взял за локоть спасенного и жестами разъяснил свое требование. Тот понурился, но возражать не стал. Только с тоской посмотрел на кобылу, однако разведчик оттащил его от нее.