Эндшпиль

Потратив на то, чтобы найти выписку, около получаса, Бен уже ощущал себя злым, немощным и древним. Расходы читал неспешно – из-за инсульта он не мог теперь читать с прежней скоростью. Приходилось отдыхать.

Каждый раз за последние месяцы, перебирая свои расходы, которые в основном шли на вещи или питание, Бен ощущал сожаление от того, что Рей почти никогда не пользовалась доступом к его счету. Денег у него было много, он бы все равно их и за всю жизнь не потратил, учитывая все те ограничения, которые на него были наложены. Сложно швыряться ими налево-направо, когда даже поход на ужин в ресторан нужно согласовать с внутренней службой безопасности. Ему было бы приятно, если бы девочка тратила на себя хоть что-то. Но Рей решила, что с неё хватит и дома, который он ей подарил. Она и часы-то, которые он выбрал для неё, приняла только, наверное, потому что не хотела обидеть – Рей ведь была вся такая деликатная, пока он не вывел её из себя.

«Чокнутый алкоголик». Странно, он слышал в свой адрес столько мерзких слов, и только эти задели за живое по-настоящему. Может, потому, что от Рей. А может, потому, что открывали глубину проблемы и падения. А может, потому, что он почти умер под этот безжалостный диагноз.

Раньше он был её мужчиной, её Беном, её железным Феликсом. Она шептала, что он окрыляет её. Он в ответ - что с ней он возносится выше некуда. А в результате он оказался на самом дне с клеймом чокнутого алкоголика. Он, человек с железной волей. Она была его ориентиром, который погас, почему бы ему было не заблудиться? Где же было сейчас её гребаное понимание? Конечно, принимать его в этой квартире, когда его пальцы гладили её между лопаток, было проще, чем на расстоянии. Судить всегда было легче.

Внезапно Бен нахмурился. Между счетом на подарок Рей к Рождеству и его расходами на оплату налогов он заметил счет из клиники в Кальете. Нахмурился. Формулировка была стандартная, «консультационные услуги», и сумма весьма небольшая, но… почему Рей была в клинике? Она болела?

Мужчина вспомнил, что когда они ругались, Рей резко побледнела, и попросила его не кричать на неё, потому что ей было плохо.

- Блядь, - пробормотал Бен весьма четко, рассматривая счет. Не хватало, чтобы девочка оказалась чем-то больна. Будет из них идеальная парочка – он со своим постинсультным параличом и Рей.

Что с ней случилось? Грипп? Отит? Депрессия? Невроз? Какое последствие их великой, мать её, любви она пыталась вылечить? А может, тогда, в ЦРУ, с ней произошло что-то, о чем он не знал? Бен качнул головой - нет, он запросил все файлы с её допроса, когда искал тех, кто её избивал, и ничего… лишнего там не было. У неё даже ребро не было сломано. Те ублюдки лишь слегка поцарапали её оболочку, не больше.

Значит, точно лечилась у психолога. Видимо, пыталась выковырять Монстра из своей головы. Улыбалась ему и лечилась. Чего в ней было больше - любви к нему или самообмана? Если ходишь в больницу от великой любви, то это даже не любовь.

Мужчина ещё раз посмотрел название клиники и сделал то единственное, что мог – взломал сайт, чтобы найти электронную медицинскую карту. Он переживет, если она ходила к какому-то психоаналитику. Скорее было бы странно, что не ходила. Но Бен хотел убедиться, что Рей не скрыла от него что-то серьезное, трагичное, горькое. Ему хотелось знать - она в порядке.

Такие вещи, как взлом сайта, пускай медленно, но он мог делать на раз-два. Никто особо тщательно не додумывался прописывать защиту медсайтов, и ломать их было все равно, что щелкать орехи без кожуры. Электронные орехи. Обычные он бы сейчас не сломал. Но миру кодов было все равно - сила удара у тебя 700 килограмм, или ты не в состоянии даже сжать чертов мячик.

Спустя пять минут лицо Бена приобрело растерянное выражение. Он быстро нашел карточку Рей, открыл диагноз, мрачно готовя себя к какому-то психоневрозу на фоне любви к палачу. Но то, что он прочёл, ввело его в ступор. Бен перечитал ещё раз. Затем ещё раз. Ещё. И ещё. И ещё разок для надежности. Конечно, после инсульта ему читать было куда труднее, буквы медленнее складывались в предложение, но он точно не мог ошибиться.

Рей. Была. Беременна. ?!

Всего пару слов, которые складывались не в диагноз, нет. Слова складывались в самый невероятный, сложный, потрясающий факт. Ошеломляющий. Пугающий. Сбивающий с ног. Удивительный. Странный.

Она была беременна! Беременна! От него.

В голове Бена взорвалось столько мыслей и эмоций, что аж стало дурно. Это не походило на то состояние покоя, которое ему советовали врачи, но… плевать.

В первую секунду он ощутил неподдельную, ни с чем не сравнимую радость от мысли, что девочка – его, черт побери, девочка – носит их ребенка. Девушка, которую он любил во всех смыслах до смерти и почти до последнего своего вздоха, каким-то чудом забеременела от него - такого вечно всё контролирующего и осторожного. И Бен, который несколько раз слышал эту новость в своей жизни от случайных любовниц, впервые радовался, потому что Рей никогда не была проходящим эпизодом. Она была той, от которой он терял голову.

Параллельно его накрыло удивление, что Рей, очутившись в сложнейших обстоятельствах, не сделала аборт. В мире, где беременностью незамужние девушки чаще манипулировали, Рей, безо всякой надежды, ничего не попросив, сохранила их дитя. А получила в ответ только его обвинения. Она захотела оставить ребенка от чудища, а значит, любила его. Любила преданно и безгранично, хоть и скрыла от него такую новость – эта мысль вызвала у Бена столько негодования, что почти перекрыла радость.

Почему? Зачем? Как она могла забрать у него такой момент? Ребенок ведь был их, они оба сотворили его, их любовь, их бесконтрольное безумие, их крутые часы вместе, так почему сексом Рей с ним занималась, а отцовство скрыла? Оставляя ребёнка, девушка уже оставалась с ним связанной, так зачем? Неужели он был так плох? И это никак не вязалось с её желанием бросить его прямо сейчас?

Немного веры со стороны Рей в него совсем не помешало, а она отчего-то не верила в него с самого начала? Да, он не смог её защитить, и она попала в ЦРУ, но он же отослал её в безопасность. Так почему не считался достойным знать правду, которая была важна? Особенно сейчас.

Нет, им нельзя было расходиться. Это безумно. Это глупо. Это не по-взрослому. Нельзя было закрыться от партнера только потому, что тебе что-то в нем не нравилось. Теперь градус ответственности менялся. И, хоть Бен в одну секунду не ощутил в себе резкого изменения и желания стать отцом здесь и сейчас, его радость была скорее продиктована любовью к девушке, которая была беременна, он осознал, что изменения в их жизнях грядут серьёзные. Настолько, что стоило отложить гордость, обиды и всё, что накопилось.

Листая перед глазами всю историю новой жизни, к которой он имел отношение, мужчина качал головой. С ума сойти. Ребёнок. Но, чем больше читал Бен, тем мрачнее становился. Радость испарялась, отдавая тупым разочарованием где-то в сердце. Беременность Рей протекала просто ужасно, если верить карте. Конечно, как же иначе-то? Что в этой истории было просто? И у него сжалось сердце от мысли, что ей пришлось проходить через это всё, и параллельно пытаться удержать тупого мужика от бутылки. Боги, а он на неё орал, что она там просто наслаждается жизнью.

Бен посмотрел на снимок УЗИ, в котором ничего не понял, но сердце все равно застучало. Вот, каким он был, этот его загадочный, далёкий ребенок.

Его ребенок. Его сын. Если УЗИ не ошиблось, что бывало часто.

Да не все ли равно. Мальчик или девочка. Важно, что ребенок был. Жил внутри той, которая была ему так дорога. Неслучайная случайность.

Мужчина, который уже утратил жажду и желание жить, неожиданно воспрял духом, увидев смысл существования в размытом фото. Ребенок был таким маленьким, непонятным сгустком черного и белого цветов, но его инсульт, её обиды… все было ничтожно перед этим снимком, который мог дать им шанс сплестись сильнее.