Эндшпиль

Бен зашел в дом всё в том же хорошем настроении. Неожиданная командировка в Европу продолжала его радовать. Она будет передыхом. Ох, до чего вовремя.

Мужчина переоделся, плеснул себе ром, включил компьютер и, впервые за долгое время, стал готовить себе ужин, даже нашел газовый гриль, который не доставал с момента отъезда Рей - у него как раз в вечерней доставке был шикарный стейк Чак, для которого нужны были только соль, перец и десять минут времени.

Бен даже не отдавал себе отчет, насколько автоматически уже пил. Даже когда все уже было хорошо. Почти хорошо. Когда ему это было и не шибко нужно. Но он не задумывался. Стакан был таким же привычным, как сигарета, галстук, ключи от машины.

Весело зачирикал Скайп. Бен одной рукой нажал ответить, второй перевернул стейк, который начал приятно пахнуть. Мужчина невольно потянул носом - с того дня, как все полетело к чертям, в его доме была только заказная еда. Даже приятно было что-то делать.

- Ого, привет, ты готовишь? – голос Рей звучал немного устало, но увидев, чем занят Бен, она обрадовалась. – Прости, я же на конференции сейчас, немного занята была. Все в порядке?

- Даже лучше, Рей, - обрадовал её Бен, убедившись, что таки на этой неделе она в Париже. Наконец, повернулся. Нахмурился. Девушка выглядела как-то совсем замучено. Наверное, ещё и замерзла, так как куталась в теплое бесформенное одеяло, а кончик носа был красным. Заметив его взгляд, сказала, что решила немного прогуляться, но идея оказалась так себе. Ветер с Сены был безжалостным, вот ждала свой чай в номер и пыталась согреться. – Береги себя, милая. Тем более, мы скоро встретимся.

- Что? – внутри у девушки что-то дрогнуло. От разных эмоций. Ребенок толкнулся, и она едва не поперхнулась.

- У меня скоро командировка на саммит по Национальной Безопасности ООН в Берлин, представляешь? Сам не понимаю, как они все это провтыкали и пропустили, но… ох, Рей, я скоро обниму тебя всю-всю, - Бен сказал порывисто, окрыленно и… умолк, так как наткнулся на молчание. Девушка выглядела на удивление напуганной.

Мужчина тут же помрачнел. Конечно, последние два месяца, что он мотался между Белым Домом, Йеменом, Ираком и политикой, они созванивались намного реже, но… может, его уже никто и не ждал. Может, Рей устала? Он ведь даже на Рождество не смог ей позвонить, покуда был в секретной тюрьме, закопанной глубоко-глубоко. Хотя подарок его она вон носила – он даже сейчас видел на её запястье синий кожанный ремешок тех трогательных часов от ювелирного дома Van Cleef & Arpels. Наверное, то был самый романтичный подарок, который Бен выбрал в своей жизни. И хоть было жестоко дарить Рей нечто, что лишь отсчитывало время их разлуки, голубая бабочка выполненная из сапфиров, которая благодаря хитроумному механизму трепетала крыльями, подчиняясь шагам, была невероятно символичной*.

- Слушай, если это неудобно, или что-то изменилось – скажи мне, – он отложил лопатку. Прикрутил гриль. Автоматически отпил ром. В голову заползла мысль, что Рей могла продолжать общение просто потому, что боялась его несдержанности. – Я…

- Бен, что за глупости? – разозлилась девушка, наклонив голову. Да что ж такое, отчего ребенок так себя вел? Видимо, переутомилась она, и он был весьма не в духе от этого. А ей только-только начинало быть лучше. - Просто ты взвалил такую новость – растеряться нормальная реакция. Ты домой приедешь, или мне нужно в Берлин?

Слово «домой» она сказала так просто, будто они жили вместе годами. Бен уже хотел сказать «в Берлин», когда Рей подняла голову и зло сощурилась.

- Бен, ты что, снова пьешь? Какого черта?

Рей вздохнула. Выражение лица мужчины стало на секунду растерянным, и она неожиданно поняла – это не случайность, это регулярность, которая не закончилась. Он пил не только сейчас, плеснув себе рома перед ужином. Он пил… все это время? Все месяцы, когда говорил, что бросил? Серьезно?

- Не начинай, ладно?

- Что значит «не начинай», ты же обещал…

- Если ты не заметила, я, вообще-то, и не улетел с тобой на Мадейру, ради чего обещал не пить, - рявкнул Бен. Голова тут же начала трещать, пульсировать, как происходило все время теперь, когда он начинал злиться. – Тебе обязательно портить такой момент глупыми вопросами?

- А тебе что, сложно держать себя в руках, если кто-то замечает твои недостатки? – ощетинилась в ответ Рей. Мало ей к этому паршивому дню, отвратительному самочувствию и боли в отекших ногах ещё и Бена, который тут же завелся.

«Черт возьми, он реально пил», - устало подумала девушка. Пока все время она бережно носила в себе его дитя, которое было таким беспокойным, он не смог даже сдержать банального обещания и удержаться от джина? Или на что он там перешел? Как? Зачем? Она все время находилась на грани между реальностью и выкидышем ради того, чтобы понять - Бен ни черта не поменял?

Разочарование волнами стало накрывать Рей. Да как же так? Она так пыталась исцелить его своей любовью, но видимо даже самая чистая любовь разбивалась о бутылку. Потому что алкоголь был близко и под рукой. Возвышенные отношения на расстроянии были не для Бена Соло. Он глушил свои беды здесь и сейчас. Девушке аж дурно стало от осознания собственной беспомощности. Ни черта у неё не вышло его вытащить. Нет, ни черта.

- Здорово, что ты, впервые за полгода, заметила, как мне хреново. Это ведь так удобно – плакаться мне в трубку и просить, чтобы я что-то исправил, сидя у океана, а теперь презрительно поджимать губы. Да, окей, хорошо, я пил. Но не потому, что мне было скучновато. Я тосковал, скучал, сходил с ума. Ты даже не представляешь, сколько всего мне пришлось сделать, чтобы двигаться дальше, и иметь эфемерный шанс на тебя.

- Но… я не буду с тобой, если… - Рей сама не верила, что говорила это, но слова - горькие, обиженные, царапающие - вырывались раньше.

- Что значит «не буду, если»? Я въебал такую кучу сил на весь свой план, а ты говоришь «не буду»? Не поздно ли ты включила заднюю, Рей?

- Не кричи на меня, я себя плохо чувствую, – тихо попросила девушка, неожиданно ощущая острую боль внутри живота. Словно крик Бена через страны пугал их ребенка. Он ударил её сильнее обычного. – Бен, пожалуйста… - ещё тише попросила Рей, уже протянув руку, чтобы оборвать связь. Сейчас она не хотела продолжать.

- Не смей отключаться. Ты даже трубку вовремя взять никогда не можешь! Я ждал часа три, пока ты вспомнишь вообще, как перезванивают, - продолжил напирать мужчина, пропустив мимо ушей её просьбу. Он дико устал, у него опять болела голова, а Рей упрекала его сейчас, когда он вырвал шанс побыть с ней. Да, блядь, что это с ней такое? - А ты не манипулируй. Ты либо любишь человека всего, либо….

- Да, Бен, либо! Я давала тебе шанс, и если ты решил, что разлука – повод спиться, вот и спивайся, где тебе угодно. Хоть там, хоть в Берлине, ясно? – Рей была в гневе. – Мне тоже херово, но я, как ты заметил, всё это время проходила трезвая, и даже улыбалась тебе, когда хотела сдохнуть, понял? Улыбалась, чтобы ты не пил, чтобы знал, как тебя ждут и любят. Ты, конечно, думаешь, что тебе досталось больше всех, но у меня тоже отобрали мое счастье. И мою привычную жизнь. Я осталась одна, в чужой стране, без семьи, без тебя, а только с… с разбитым сердцем.

Она поймала себя на последнем слове в последний момент. Если и говорить «поздравляю, ты скоро будешь папочкой», то точно не так. Не в глаза выпившему мужчине. Не её мужчине, нет. Это был не её Бен, не её. Рей не боялась построить жизнь с Монстром, не боялась родить ему сына, но сейчас… зачем ей, уже привыкшей быть одной, прошедшей через испытание беременностью, вот это вот все? Чтобы у её сына был отец? Так его не будет, и она это знала. Алкоголик, который будет раз в год прилетать, тоже не подходил.

- Какая же ты бедная.

- Да, Бен, мне очень тяжело, понял?

- Мне тоже. Я тут с войны на войну летаю каждую неделю, а тебе в Испании плохо? Бедная девочка, устала выбирать между пляжем и патио, или где это ты там приобрела такой загар, страдая?