Крещендо

Подъехав к её дому в то время, когда они никогда не встречались, Бен сделал то, на что раньше не решался. Вышел из машины и позвонил Рей. Попросил, чтобы охрана его пропустила. Девушка удивленно хмыкнула, но тут же ворота открылись и он вошел, рассматривая её мир, состоящий из идеальной изумрудной лужайки, пруда с кувшинками и особняка в сдержанном стиле.

Рей уже ждала его на крыльце, нетерпеливо подпрыгивая. Вся сияла от удивления и радости. Подлетела к нему, покуда шел он неспешно, обняла и поцеловала в щеку.

- Какой сюрприз, - потираясь своей нежной кожей о его щетину, почти промурлыкала она. – Так рада тебя видеть! Как это ты переступил через себя и пришел?

Бен погладил её по волосам, растерянный простотой вопроса. Он и сам не понял. Просто, когда взял ноты в руки, понял, что сегодня, сейчас ему нужна была Рей. Как воздух. И примчался, забыв обо всем на свете.

- Как-то ты обещала мне сыграть. Вот, у меня сегодня выходной до пяти.

- Значит, до пяти ты весь мой, - обрадовалась девушка, не заметив какой эффект произвели её слова. Не все фразы он воспринимал невинно. Особенно, сейчас, когда обнимал девушку и осознавал, что под тонким платьем дома она не носит лифчик. – Я как раз упражнялась. Пойдем.

- Так, наверное ж, мешать буду.

- Все артисты тщеславны до ужаса и жаждут публики и аплодисментов, - возразила Рей и потащила его за собой. Она не останавливалась возле каких-то странных, ярких полотен, чтобы их прокомментировать и не объясняла куда ведет какой коридор, просто вела его за собой через ряд обыденных для неё вещей, которые взрывали мир Бена. Привыкший к темноте, он едва не слеп от света и красок, окружающих его.

Наконец, они вошли в просторное помещение, которое было залито дневным светом больше, чем все другие, оно будто купалось в лучах летнего солнца.

- Святая святых, моя музыкальная комната.

Он мог и раньше предположить, что у неё была целая комната для занятия музыкой, которая больше напоминала сад или оранжерею – повсюду, куда хватало взгляда, в разного размера вазах стояли цветы. Пионы. Разных сортов и цветов. Что ж, его райская птица и должна была жить в таком месте. Дышать воздухом, в котором витали нежные ароматы и принимать солнечные ванны.

Посреди комнаты стояло черное фортепиано, которое поражало своей сдержанностью и строгостью.

- Мой Стейнвей, - с гордостью сказала Рей, - король среди всех инструментов. Как… как Форд среди машин, - ей удалось подобрать понятное Бену сравнение. Он улыбнулся. Знал уже, что ей нравятся другие производители авто, но сказала Форд из-за симпатии к нему. Это было мило. Хоть и без объяснений даже такому профану в мире музыки, как он, было ясно, что инструмент был необычайным.

Пока Рей задавала ему какие-то стандартные вопросы, вроде «будешь ли кофе? А может чай? Останешься на обед?», Кайло задумчиво смотрел то на неё, то на Стейнвей. У этой девушки всё было высшей пробы – машина, дом, образование, даже фортепиано. Никакого налёта пафоса, вульгарности, китча. Всё сдержано. Всё просто. Всё дорого.

И почему ей так захотелось, чтобы парень, который был рядом, выбивался из этого стройного ряда?

- Я бы предложила тебе, но ты за рулем, потому будешь пить холодный чай, - Бен очнулся, когда Рей, откупорившая принесенную прислугой бутылку вина, стала переливать золотистую, пахнущую медом, жидкость в странный графин, - это декантер. Если пьешь выдержанное вино – то переливание помогает избавиться от осадка, если молодое, как у меня сейчас, то для того, чтобы насытить его кислородом и ускорить окисление танинов, - пояснила она.

У неё так ловко получалось, ничего не пролилось на скатерть. Затем она налила из другого, запотевшего от холода кувшина ему чай и протянула Кайло.

- Мне придется подождать минут пять, - отвечая на его невысказанный вопрос, ответила девушка. Кайло усмехнулся, отпивая свой чай. Он удивился, что Рей пьет вино. Хотя даже это она делала тонко, аристократично, с каким-то декантером и странной процедурой. В его мире пили по-другому. – Ты мне что-то принёс, правда? – Напомнила девушка, которая ещё раньше заметила у Бена в руках потрепанную книгу, похожую на сборник нот – такие вещи она была способна узнать за версту.

- Ты меня совсем уболтала, а ведь действительно принёс. Это твой любимый Бетховен.

- О, ещё и такой старый, здорово, - просияла Рей, забирая у него ноты и листая их. – Наконец-то, кто-то додумался принести пианистке ноты в подарок, а не десерты, будто я недоедаю. – Она листала и её глаза разгорались всё ярче, хотя в них появилось плохо скрываемое веселье.

- Что, такая музыка смешная? Или ноты плохие?

Рей, не выдержав, рассмеялась. Но очень по-доброму, скорее умиляясь.

- У Бетховена не бывает плохих нот. Просто это оркестровая партитура. Ну, для дирижеров. Вот здесь видишь разные партии для разных инструментов прописаны.

- А я-то ещё и думал, почему она такая толстая, - ничуть не смутился Бен. Ну откуда же он мог знать, что эти партитуры, как выразилась Рей, бывали разные.

- Не волнуйся, ты пришел за Пятой Симфонией, и тебе её сыграют. Я смогу аддаптировать, конечно, - она, словно позабыв о нем, продолжала смотреть в ноты. Бен тоже наклонился.

- А это что за значок? – Ткнул он пальцем в первый попавшийся символ, просто чтобы обратить на себя внимание.

- Это крещендо. Момент, когда темп музыки нарастает.

Рей резко закрыла ноты и положила их на стул возле фортепиано. Посмотрела на него снизу верх.

- Бен, а ты, правда, только музыку послушать пришел? – Внезапно спросила девушка. Так наивно. А глаза блеснули лукавством. И Бен понял, с огромным удивлением, что не только он хотел её. Вот в чём они сходились. В своем желании. Но в отличие от Рей, парень знал, что нужно держать себя в руках, иначе…

Что иначе, он не успел додумать. Девушка встала на носочки и переплетая руки у него за шеей, чтобы удержаться, поцеловала его. Совсем не так, как в машине. Смелее. Требовательней. Прижимаясь к нему всем телом, будто притянутая магнитом. Кайло опустил ладони на талию девушки, придерживая её. В момент, когда Рей мучительно затягивала поцелуй, у Бена начал заканчиваться не только воздух, но и самообладание. Его сердце начало стучать быстрее, заглушая звук разума.

- Ох, - пробормотала Рей, отстраняясь в ту последнюю секунду, когда парень мог ещё сам себе говорить «нет», - аж голова кружится, - она с наслаждением вздохнула, некрепко опершись рукой о Бена.

- Кислород в легких закончился.

- А ты такой романтичный, - хмыкнула Рей и её глаза снова начали опасно темнеть.

- Ты, кажется, обещала сыграть, - напомнил парень, мягко отстраняя её руки от себя. Сейчас он мечтал, чтобы она, наконец, села за свое фортепиано и дала ему возможность отдышаться и включить мозг, потому что, кроме того, как он берет её прямо здесь, в этом почти филиале эдемского сада, Бен думать ни о чём не мог. А это явно были неправильные мысли. Эта девочка была слишком невинна для него. И для того, что она сама предлагала.

- Хорошо, - Рей посмотрела на него как-то странно. Со смесью обиды и непонимания. Оправила свое слегка задравшееся платье и без всякого рисования подошла к фортепиано. Поставила перед собой подаренные ноты, прикусила костяшку пальца, размышляя. Затем отпила уже, наверное, надышавшееся вино. В отличие от её легких, там кислорода хватало.

- Между прочим, первые четыре такта – самые грозные. Звучать будет очень громко, - она усмехнулась, найдя глазами две маленькие буквы ff, означающие «фортиссимо». Сердилась. Хотела пнуть стоящего за спиной парня за то, что раз за разом отталкивал её, заставляя чувствовать себя навязчивой и, что хуже, неприличной. Ударить его она не могла. Не умела. Тонкие кисти, тонкие пальцы… но она могла хоть по ушам ударить музыкой. Что-что, а фортиссимо она извлекать умела из Стейнвея. – Бетховен однажды сказал, что это стук судьбы в двери.

Отставила бокал и, наконец, заиграла. Мощно. Сильно. Громко. Действительно, громко. Бен, который никогда особо музыку не любил, с каждым сыгранным тактом ощущал себя так, будто просто был глух и вот перед ним зазвучало нечто такое красивое, неземное, что аж внутри защемило всё.