Крещендо

- Не слышу энтузиазма.

- Не верю, что мне может хватить жесткости, чтобы однажды стать барристером, - честно призналась Рей и сменила тему на нейтральную. Много говорить о себе она не любила. Всю дорогу они обсуждали всё на свете: от кино до машин и смеялись от того, как ни на чем не сошлись. Казалось, если бы любимым цветом Бена оказался чёрный, Рей бы предпочла белый. Не нарочно. Просто слишком непохожими они были во всём: начиная стилем жизни и заканчивая любимым сериалом.

Доехав до Хай стрит преступно быстро, они переглянулись, после того, как Бен заглушил мотор. В воздухе зависла неловкость. Парень убрал руки с руля и в полоборота развернулся, чтобы, наконец, посмотреть на свою пассажирку – всю дорогу он имел возможность лишь слушать, покуда был сосредоточен на дороге.

Рей встретила его взгляд с улыбкой, словно давно ожидала, что он, наконец, по-настоящему посмотрит на неё. Это была их третья встреча и две прошлые Бен смотрел куда-то мимо. Сама она всю дорогу изучала его.

Серьезный. Уставший. Манящий. Опасный. Последнее она осознавала особо хорошо. И не понимала, это её до мурашек восхищает, заводит или, все же, немножко пугает.

- Я рада, что ты передумал и нашёл меня. – Рей не стала говорить, что на самом деле они бы все равно встретились, пускай бы для этого ей пришлось переколотить все окна своего Мини Купера. Но приятно было осознавать, что не только она искала встречи. Хорошо, что Бен даже не стал придумывать повод. Захотел увидеть и увидел. - Мы ещё встретимся? Или ты выполнил только одно моё желание – покататься на твоей крутой машине - и на том хватит?

Кайло снова положил руки на руль. Сжал его.

- Я бы не хотел причинить тебе вред, - честно признался он. Если бы не обстоятельства его жизни, это не она, а он сам бы уже спрашивал, встретятся ли они ещё.

- Ты и не причинишь. – Интересно, откуда она могла быть так уверена, если видела его третий раз в жизни? Только потому что среди ночи он не дал ей по голове кирпичом? Или это её странная вера в людей шептала ей на ухо такие глупости?

- Сам – никогда, но моя… моя работа… Рей, я ведь не солгал. Я, правда, очень крепко связан с уличной бандой. – Он сказал фразу медленно и раздельно, чтобы убедиться – до неё дошел смысл сказанных ним слов. – Сейчас я высажу тебя, а вечером пойду на дело. В этом нет никакой романтики или возвышенности. Обычный угон. Ради денег.

- Не разговаривай со мной так, пожалуйста, будто я наивная дурочка, я же будущий адвокат и как-то уже сообразила, что романтики в кражах со взломом нет. И вижу, что ты не Робин Гуд, который берёт у богатых ради бедных. Я не идеализирую твой образ, а ты вот чем-то подобным занимаешься, глядя на меня. Думаешь, что я не смогу за себя постоять, если ты втянешь меня в неприятности случайно? Да за мной целая адвокатская империя стоит – как-то выкручусь. Ты меня не знаешь, а делаешь вывод, что я тебе не подхожу.

Он был благодарен, что она это сказала так, а не наоборот, хотя они оба знали, что это он ей не подходил. Как бы ему не хотелось, не подходил. Они были словно куски мозаики из разных коробок – как ты не пытайся, цельно и безболезненно сложить не выйдет.

- Хочешь, подожду тебя, а потом подвезу назад? – Сменил тему Бен, вздыхая. Выйдет из неё адвокат или нет, а спорить она умела. Самое смешное было то, что его не нужно было убеждать в том, что она ему нравится или ему хочется встретиться ещё раз. Просто он пытался быть благоразумным. Удавалось не очень. - Или пока ты позанимаешься, могу пригнать твою машину. Обещаю, никуда её не загонять и не продавать.

- Не стоит.

Бен улыбнулся. Вот, наконец-то, она очнулась. Может, обиделась. Может, рассмотрела что-то. Может, просто он ей вообще не нравился и она просто болтала.

Пока он думал, девушка внезапно наклонилась и поцеловала его. Трепетно. Нежно. Так, как на улицах не целуют. Не заманивая, а одаряя. Просто коснувшись губами губ и скользнув тонкими пальцами по его небритым щекам. Ей в секунду удалось едва ощутимым касанием вознести его выше, чем он когда либо был, выбив без предупреждения почву у него из-под ног. Он столько дрался в уличных драках и не падал, а от одного поцелуя подкосились бы колени, если бы они стояли на улице.

- Но ты можешь подвезти меня завтра…и послезавтра… - она слегка отстранилась и прошептала это разрешение ему в губы, не открывая глаз. Такая она была славная в этот момент, - когда захочешь и откуда захочешь. График-то ты мой знаешь. И надеюсь, в следующий раз мне не придется целовать тебя первой. Как для грозного преступника в тебе маловато решимости.

*

С того самого дня они виделись часто. Каждый день, перед сменой в автосервисе, Бен приезжал под шикарный особняк, терпеливо дожидался Рей, с которой никогда не согласовал время и отвозил её на музыку. Иногда бывало наоборот – он забирал её после музыки и завозил домой.

В Оксфорд она не ездила, покуда были каникулы, но они часто болтали о нём. Бену было интересно, каково это учиться в таком старинном и престижном учебном заведении. О его жизни они разговаривали мало. Он только рассказал ей, что после развода родителей переехал из Вашингтона в Нью-Йорк десять лет назад. Оттуда он взял с собой только свой акцент. Больше о себе он не сказал ничего. Добавил, что год назад отец умер. Рей ещё поняла, что вроде тот занимался контрабандой, и так Бен попал на ночные улицы. Она восприняла это философски – у каждой семьи были свои… семейные традиции.

Когда он умолкал, Рей всегда находила, о чём ещё поговорить. О музыке, например. Она рассказывала ему о многих композиторах, но чаще всего говорила о Бетховене. Её восхищало, что оглохнув, он создал Девятую Симфонию, а будучи одиноким, написал невероятное письмо к бессмертной возлюбленной. Похоже, её восхищала его сила духа. Бена же, которого мало интересовала какая-либо вообще симфония, восхищала Рей. С каждым днём всё больше. И больше. Опасно больше и опасно сильнее. С такими темпами можно было пропасть.

Бен ни разу не зашел следом за ней в особняк. Знал, что пока они в машине, они были на равных. Просто парень. Просто девушка. Просто симпатия и пара поцелуев на прощание. Почти невинных – по-другому он просто не мог её целовать. Но понимал, что едва переступит порог дома, вспомнит о разделяющей их пропасти.

Однажды, Рей сама приехала к нему. Он занимался починкой, а она вошла в их сервис с двумя чашками кофе из дорогущего отеля и, забравшись на капот чужой машины, не замечая направленных на неё взглядов, стала читать ему то самое письмо Бетховена к неизвестной барышне. Бен кивал, немного посмеявшись над наивным композитором и его фразами, вроде «навеки твой, навеки моя, навеки мы – наши» и продолжал чинить машину, как будто всё было в порядке вещей. Как будто он имел право на шикарную девушку, приковывающую взгляды.

Кофе из отеля ему не понравился. А Рей, которая покачивала ногами, очень. В тот день, глядя на неё, такую воздушную в легком шифоновом платьице, которое колебал ветер, он понял, что хочет её. Представил, как его руки забираются под это платьице, как он целует её, не сдерживая, наконец, себя, как она стонет его имя.

Но хуже было не это. Он понял, что хочет её не только физически, а и морально. Он по-настоящему захотел быть с ней. Видеться не только в машине. Всегда. Каждый день. Каждую минуту. Иметь право идти с ней по улице за руку. Привозить ей этот дурацкий дорогой кофе по утрам. Укладывать её в постель и целовать без вины. И в те секунды, когда она, продолжая рассказывать ему о какой-то Героической симфонии, наматывая на палец прядь своих волос, он уже знал, что его жизнь изменится. Он будет с ней, будет. И будет другим, достойным. Не парнем, которого девушка ждёт с ночной кражи, а гонщиком, которого ждут на финише.

В тот день Бен подал заявку на просмотр в команду Форд.

Однажды, в свой единственный выходной, он, проходя мимо стандартного блошиного рынка остановился. Какая-то женщина продавала то, что его никогда не интересовало - ноты - и Бен остановился. Выбрал те, на которых был изображен Бетховен – как выглядел этот композитор, он уже знал. Порассматривал их в машине. Полная загадка. Но выглядели они здорово – старинные, на тонкой бумаге. Рей должно было понравиться, даже если такие у неё уже были. Ей вообще нравились странные вещи. Кумкват, например. Или корица в чае. Или он, в конце концов.