Крещендо

Сейчас, попивая их не винтажный Совиньон, Рей и Бен ощущали не тонкие ноты малины или крыжовника. Там было только счастье. Экстаз. Нечто, что они добавили в то утро, проснувшись от того, что было дико холодно, хоть они и спали одетыми и под двумя одеялами – старинные поместья без ремонта и электричества были очень коварными.

И позвав гостей на этот сбор урожая, не особо акцентируя важность для них этой даты, а прикрываясь предлогом, что они, наконец, окончательно закончили реставрацию и в ванной с теплого крана таки течет теплая вода, они ощущали какое-то особое блаженство. Бен оттого, что у него было то, чего он многие годы был лишен – настоящий семейный очаг, о котором и не мечтал, когда сидел, изображая весельчака, на праздниках своих друзей. Рей – потому что видела, насколько счастлив её муж.

- Я бы хотела ребенка, Бен, - внезапно сказала Рей, когда их немногочисленные гости разбрелись по террасе – кто-то пил уже хороший винтаж под пристальным руководством Палпатина, кто-то перебрался к бассейну и кушал уже не такую вычурную и французскую еду, которая порой англичан шокировала, кто-то пошел укладывать своих неугомонных карапузов.

- Серьезно? – Удивился мужчина, обнимая Рей за спину. Они стояли спиной к виноградникам и лицом к шато, пытаясь охватить взглядом всю атмосферу. Редко когда удавалось так мирно проводить вечера. – Я…. Ну ты знаешь, - пробормотал Бен ей в затылок. Это была та тема, которую он не затрагивал. Рей все полтора года тяжело и много работала. Править Империей – адвокатской и настоящей – было не так и просто. Видя, как она разрывается, забирая её порой домой почти в полночь из офиса – Рей уставала так, что боялась садиться за руль – Бен понимал, что не может пока говорить о детях. Женщины, карьера и материнство всегда сочетались непросто и, наверное, рожать ребенка, пускай даже ты любишь своего мужа, но в момент, когда ты пытаешься закрепиться везде и сразу, не было лучшей идеей. И вот, Рей, наконец, сказала это сама. – А Империя?

- Ну… есть кому помочь с ней, - ухмыльнулась девушка, - ты знаешь, он будет только рад одним глазком присматривать.

- Аааа, объявляешь амнистию.

- Пытаюсь доверять, - Рей немного повернулась и потерлась холодным носом о шею своего мужа. Тот вздрогнул от неожиданности прижал девушку покрепче к себе. – Ну, так чего мы ждем, пойдем и сделаем своего чемпиона, а?

В ту ночь, лежа после занятия любовью с Рей, мужчина долго смотрел в окно, не вставая. Слушая дыхание своей бессмертной возлюбленной и слыша эхо её «навеки твоя, твоя, твоя», он, Бен Соло, мальчишка с улиц Лондона, ощущал себя, как никогда целостным и счастливым.

Вспоминал ту секунду, когда впервые увидел девушку, перевернувшую сознание и ставшую его миром. Тогда он смотрел на нее с надеждой, на которую не имел права, но… как же ему, мальчику без ничего, хотелось просто хотя бы её потрогать в тот вечер – коснуться волос или плеча. Робко и осторожно. Чтобы убедиться, что такая красота и доброта, правда, не снится. Та надежда, впервые зародившаяся в Бене, стала целью и провела его по жизни.

Сейчас же, глядя на свою спящую жену, которая так доверчиво к нему прижималась, Бен вновь ощущал, как это волшебное ощущение надежды – теперь не робкое, но светлое – возвращается. А вдруг она родит ему ребенка через девять месяцев? Вот так сразу. Ведь это была Рей – ей стоило захотеть и все проиходило.

Хмыкнув, Бен поцеловал девушку в висок и уснул. Через девять месяцев или через пару лет, на самом деле, не важно.

И, конечно, никто из них не знал, что надеждам Бена и желанию Рей суждено сбыться несколько раньше, потому что плоды любви - это не гроздья винограда - никогда не созревали по графику.

*Гролло - сорт винограда, который может служить основой для розе д’Анжу

***