Крещендо

Бен, не двигаясь, смотрел в ей спину и понял, что судьба стучит и в его жизнь. Судьба быть зависимым, пропавшим, обезумевшим. Он смотрел, как двигаются её лопатки под тонкой, полупрозрачной тканью невесомого платья и потихоньку сходил с ума. Такая хрупкая в контраст мощной музыке. Такая желанная.

Если бы он только имел хоть немножко права быть с ней. Хотя бы на минутку. Да и секунды бы хватило, чтобы запомнить на всю жизнь.

- Вот, это было крещендо, - резко перестала играть Рей, не сыграв и половины. Ловко перекрутилась и вот она уже сидела, сложив руки на коленях и глядя ему в глаза. – О, тебе не понравилось, да? Ничего. Тебе и я не очень-то нравлюсь. Наверное, я слишком навязчивая? И скучная?

- Рей, это глупости.

- Тогда почему ты всё время держишь дистанцию, ограждаешься? Ты же видишь, что я от тебя без ума. Если я в чём-то плоха для тебя – я могу же это исправить.

Он смотрел в это грустное лицо. Рей была не в своем уме, чтобы спрашивать такое. Для кого она вообще могла быть плоха? Она же была сбывшейся мечтой, которая хотела – именно, хотела – принадлежать ему.

- Я же не могу отвлекать тебя, когда ты играешь.

- От музыки меня ничего не отвлечет, - буркнула девушка, будто бросая вызов. Мол, что ж, подойди и попробуй.

- Да?

- Да.

- Не стоит меня дразнить, Рей. Я ведь тоже могу сыграть

- На нём? – Она кивнула в сторону фортепиано.

- На тебе. – Его улыбка вмиг перестала быть вежливой. Глаза хищно блеснули. Возможно, он не был пианистом, но знал, как и куда нужно было нажать, чтобы извлечь звуки из неё. Он был грабителем, который умел взламывать абсолютно любые замки.

- На мне ещё никто не играл, но у тебя бы получилось, наверное, - спокойно сказала Рей и, развернувшись, заиграла что-то другое. Более размерное. Волнующее. Щемящее.

Никто. Ну, конечно, Бен это и так понимал, что никто. Понимал, что невинность – это состояние не только её души, но и тела. Конечно, он не совсем рехнулся, чтобы первым претендовать на неё, это было за гранью дозволенного, но целовать-то и касаться её было можно.

Парень усмехнулся. Вызов он принимал. Слез со своей табуретки и потащил её в сторону фортепиано. Нарочно медленно, внося дисгармонию тихим шелестом. Он тоже мог быть неизбежным, как и те её четыре грозные такта.

Видел, как у Рей от его приближения по рукам побежали мурашки, однако, девушка продолжила играть.

Бен сел за её спиной, крепко зажав девушку между коленей, запирая её таким образом, в своей власти. Сейчас она только его. Пока звучит музыка, можно.

- Знаешь, я тоже теряю голову, - наклонившись, сказал он ей на ухо своим тихим, низким голосом. Медленно стал убирать её волосы на бок. – Ты - единственное хорошее, что происходит со мной. Когда я рядом с тобой, то чувствую себя другим человеком. Таким… особенным. Это даже смешно. И опасно. Глупо, да. Просто когда я вскрываю машины, то точно знаю, кто я. А когда с тобой - забываюсь. Думаю, что я лучше, чем есть, если ты так смотришь.

Рей перестала играть. Повернула голову, видимо, собиралась возразить, когда он впился в её губы поцелуем. Это был первый раз, когда он сам целовал её и это было совсем по-другому. Удерживая одной рукой её подбородок, а второй забираясь под платье, он наслаждался. Наслаждался тем, что ощущает – возбуждение, восторг, жажду, нежность. Наслаждался тем, как Рей тихо застонала, когда его пальцы сжали её грудь. Наслаждался, что не сдерживал себя. Прикусывал слегка губы девушки, изучая языком её рот, и не встречал никакого сопротивления. Удивительно, но Рей – милая, светлая девочка, - действительно, хотела, чтобы он касался и изучал её. И это пьянило больше, чем легкий, медовый вкус молодого вина на её губах.

- Ты же сказала, ничего не отвлекает, - со смешком напомнил Бен, отпуская её подбородок и возвращая её руки на клавиши. – Вот и играй для меня.

- Ты лучше, чем сам думаешь, - все же сказала она, - чёрт, - выдохнула, когда его грубые от постоянной работы пальцы стали играть с её отвердевшим соском, а губы заскользили по шее. Вторая рука сильно прижимала и удерживала Рей. Теперь, зажатая его коленями и крепкой рукой, она не могла особо двигаться. Лишь руки были свободны.

Девушка играла, не сбиваясь. Музыка потихоньку меняла темп и громкость. Тем временем, пальцы Бена стали спускаться по её бархатной коже ниже, ниже, ниже. Пульс, который он чётко ощущал под своими губами, стучал сильнее, быстрее, взволнованней. Словно отвечая на путь его руки по своему телу, Рей заиграла в большой октаве, которая звучала ниже и тяжелее. Музыка, как и сама девушка, теряла свою наивность, сдаваясь обстоятельствам.

Когда его пальцы отодвинули её трусики в сторону и стали нарочно медленно двигаться вниз и верх, Рей охнула. Мелодия стала запутываться, когда он, надавливал слишком сильно или двигал пальцами быстрее. Девушка вздрогнула и застонала. Слегка повернула голову и их взгляды встретились. Его глаза были темными от желания, её – умоляющими.

- Не останавливайся, - в один голос сказали оба, но Рей сдалась первой, жадно ловя губами его губы, когда его движения становились быстрее и быстрее. Он ощущал, как всё её тело вмиг напряглось.

- Как ты там говорила называется ускорение темпа?

- К-крещендо, - едва слышно прошептала Рей, выгибаясь навстречу его пальцам. Кайло, прижимаясь губами к её виску, хоть и был на некой грани, все же хорошо себя контролировал. Хотел её, но не позволил себе даже коснуться пальцами внутри неё.Не хотел сделать больно, омрачнить этот игривый, залитый солнцем, момент. Границы между ними всё ещё существовали, как бы Рей не стонала в такт его ласкам. В какой-то миг она, не имевшая никакого опыта, забывшаяся от избытка эмоций, сдавшаяся всему его напору, задрожала сильнее и её тело расслабилось.

Бен, целуя её в волосы, усмехнулся. Такая неземная девушка, а потеряла голову от грубоватой ласки уличного преступника. Возможно, этой неправильности ей и не хватало, потому она тянулась к нему. Не хватало ощущения, что тормоза спущены.

- Ох, ни хрена ж себе крещендо, - пробормотала девушка, все ещё тяжело дыша. В этот момент, она была очень милой в своей растерянности, смущении и удовлетворении. Парень, впервые услышавший как она ругается матом, восхитился, как здорово это звучит. Что такое настоящее «крещендо» и «ни хрена ж себе» он, возможно, ей ещё покажет, если переступит через себя, так же, как Рей сдавалась желанию.

В конце концов, почему нет, если он ей нравился.

Внезапно Бен, часть которого всегда была настороже, замер. Услышал вдали шаги. В секунду его рука поправила её платье. Вот только отпустить Рей он не успел, когда в музыкальную комнату вошел уже знакомый мужчина.

- Дедушка, привет. – Рей, ничуть не смущаясь того, что сидит, опираясь спиной на парня, помахала рукой. - А к нам Бен зашел.

- Я вижу. Добрый день, Бен, - он посмотрел на свою внучку за фортепиано. Потом на парня, который обнимал её за плечи. Потом взгляд остановился на бутылке вина, сиротливо стоящей на полу, и тут он нахмурился. – Рей. Где ты взяла его?

- В винной лавке.

- Я расстроился, что не дома. Золотце, 2011 – плохой год для эльзасского пино гри. Вы пока оба приведите себя в порядок, а я спущусь в погреб за нормальным вином. Жду вас в столовой через десять минут. Обоих. – Это прозвучало бескомпромиссно. Бросив последний взгляд на парочку, мужчина удалился, не потеряв чувства собственного достоинства. Бен поразился хладнокровию, хотя на то, он, наверное, и был королевским адвокатом, чтобы уметь держать себя в руках.

- Что ж, тебе придется остаться на обед, - давясь от смеха, заметила Рей.

- Он расстроился, что ты пьешь плохое вино, но не потому, что тебя обнимал плохой парень в его доме?

- Такой у меня дед. Не выносит приговор без предварительного ознакомления с делом. Свято верит в презумпцию. Так, ты иди помой руки, - она улыбнулась, поднимаясь. Слегка зарделась. - А я, пожалуй, переоденусь. Ванна слева. У тебя семь минут.