Плач по Александру

– Деньги давай! – орал за спиной Семен.

Он сунул голову внутрь, похолодел: на него смотрел, глазам не верилось! – старикан с теплохода «Советский Туркменистан»! Тот самый…

– Деньги… – хрипел за спиной Семен.

Старик его узнал, что-то хотел сказать, он тянул к нему потный комок «трешек» и «пятерок», толпа в это время надавила, стала оттирать его от окошка, он схватил в последний миг стопку билетов – его завертело, понесло в толчею, швырнуло в сторону…

– Ур-ра-а! – вопили Борька с Семеном вырывая у него билеты.

Кто-то еще подбежал из своих, кажется, Люська Шубб с девчонками – он стоял как в тумане прислонившись к ограде палисадника. Не то, чтобы струсил, было не по себе. Завязал к тому времени с воровскими делами, был хорошистом, готовился к поступлению в комсомол, читал книжки: «Без языка» В. Короленко, «Зимовье на Студеной» Д. Мамина-Сибиряка, «Капитанскую дочку» А. Пушкина. Дал себе слово забыть блатную жизнь, стать похожим на геройски погибшего летчика капитана Гастелло.

« Найду завтра старика и расколюсь, – решил бесповоротно. – Не убьет же, в самом деле».

Рванул наутро к базарной площади. Несся по провонявшим ссаками переулкам, сочинял, что сказажет старику. Не мог, хоть убей, вспомнить, как его зовут. Аркадий Иосифович? Борис Самойлович?

Возле циркового городка не было ни души, ветер трепал верхушку парусного купола, гонял перед кассой окурки и семечковую шелуху. Он пробрался вдоль ограды выискивая лазейку, когда увидел шедшего со стороны базара старика. Тот нес набитую кошелку, отворачивал лицо от ветра. Жутко ему обрадовался.

– Мальчик! – говорил взволнованно, – это ты? Ты меня помнишь, мальчик? Какая удивительная встреча! Я очень рад, здравствуй! Ты, оказывается, здесь живешь? Какая встреча, какая встреча! А я еще вчера подумал: неужели это тот мальчуган? С теплохода. О-о, я обрадован и растроган. Как твои родители? Как мама? Отец вернулся с войны? Ты, наверное, торопишься? Идем, я тебя провожу. Кто бы мог подумать: такая встреча!..

О медали не заикнулся. Он тоже промолчал. Ни к чему, решил. Вернуть ведь все равно не сможешь. Разве что Колян с того света сообщит, где она сейчас.

Виделись они со стариком Иосифом Борисовичем каждый день. Заходил в его фанерную будку, иногда с друзьями. Тот всякий раз радовался, говорил: «Заходи, заходи, милый Валя!» Покончив с делами вел задами к калиточке со сторожем, и они проникали внутрь циркового городка. Пробирались в узком проходе среди наваленных ящиков и разных металлических штуковин с бархатными спинками, звериных клеток со спавшими в обнимку львами, деревянного стойла, откуда смотрел на него кося свирепо глазом потрясающей красоты жеребец исполнявший бальные танцы на дневных и вечерних представлениях. Крошечных комнатушек из фанеры, в одной из которых он увидел остолбенев старшую из сестер Алтузовых курившую лежа на топчане папиросу.

Старик не отпускал его руку. Они пересекали огороженный парусиновыми стенками дворик с торчащей посредине засохшей тутовиной, и он застывал пораженный на месте: на составленных в кружок цирковых тумбах для хищников сидели знаменитые богатыри по французской борьбе, играли в карты. Невозможно было поверить, что они спокойно могут сидеть рядом с бесчестным Харитонюком бросившим вчера на ковер жульническим приемом замечательного Костю Цыгана!

Удивлял больше всего Костя. Сидит как ни в чем не бывало с Харитонюком, хлопает дружески по плечу. На вчерашнем представлении отказался после схватки руку пожать сучаре, они чуть цирк не разнесли, когда судьи признали надувательскую победу Харитонюка правильной, а тут они рядышком, в карты режутся. Ерунда какая-то получалась с этой французской борьбой!

Сначала все шло, как положено. Непобедимый Костя клал всех подряд. Любимец Поволжья Пряхин-второй шел на втором месте. Он проигрывал Косте, но ложил на лопатки всех других богатырей. Третьим, как полагалось, шел чемпион Запорожья Погребенко (он и на афише стоял третьим) – неоднократный участник разных соревнований, победивший в непонятно каком году какого-то знаменитого Зозулю.

К тому времени все в городе посмотрели цирк, никто не дрался за билеты у кассы: всех занимала французская борьба. Люди выясняли друг у друга при встречах: как, там, Костя? Опять провел свой знаменитый двойной нельсон? Те, кто побывал накануне в цирке, свидетельствовали: Костин двойной в полном порядке. Он клал богатырей одного за другим как бобиков. Делалось даже немного скучно.

А потом началось непонятное. Нелюбимый никем Харитонюк положил Костю с помощью запрещенного жульничества. С ним вообще что-то произошло, вдруг начал побеждать всех подряд. Выиграл по очкам у Погребенко, который почему-то начисто разучился бороться, бросил приемом «полусуплес» на первой минуте Пряхина-второго, а Пряхин до этого клал его трижды на лопатки.

Чемпионат пошел кувырком. Невозможно было предугадать, кто станет победителем. Невозможно было подумать, что победителем будет Харитонюк, геркулес из Заднепровья с нехорошим лицом.

Вот тогда-то на фанерном щите появилась новая афиша: состоится матч-реванш! Костя вызывал Харитонюка. У кассы снова дрались и давились, город ломился в цирк.

И вот в такой день, когда решалась судьба открытого чемпионата, он видел собственными глазами: Костя играет в карты – с кем? С бесчестным Харитонюком! В голове не укладывалось!

Думал во время реванша: от Харитонюка не останется мокрого места. Костя весь в красном как бесстрашный гладиатор бежал на арену. Все стали громко аплодировать, Костя кланялся в разные стороны, играл оркестр. Потом выбежал Харитонюк в черном трико и волосами до плеч как у индейца. Поднялся свист, все кричали, хлопали кулаками по скамейкам. Ненавистный он был народу! Костя подбежал к нему, благородно протянул руку для пожатия, а Харитонюк, гад ползучий, сколопендра! – отвернулся. Они повскакали с мест, кричали как ненормальные. Видят, Костя подает знак: «Спокойно, братва, спасибо за поддержку, я, как видите, не поколеблен».

Судьи окружили Харитонюка, требовали пожать руку сопернику. Харитонюк упирался как бык, размахивал кулачищами, тряс индейской гривой. Пожал в конце-концов Костину руку отвернувшись. Одолжение, видите ли, сделал, сука!

Они ожидали: Костя ему задаст! Покажет, где раки зимуют! Бросит на первой минуте своим коронным двойным. Поплачется Харитонюк! А получилось… Они боролись, боролись, пять схваток проборолись без результата, а на шестой Харитонюк припечатал Костю лопатками к ковру.

Наступил конец света! Прекрасный Костя лежал на ковре, а зверь-Харитонюк навалившись пузом лежал на Косте. Арбитр пытался его стащить, тянул за трико, свистел в свисток – бесполезно!

С галерки крикнули:

– Подсечка! Запрещенный прием!

Они стали орать как бешеные. Забрались с ногами на скамейки, топали ногами.

Судье все же удалось оторвать Харитонюка от Кости. Костя, поднявшись, отряхнулся, поднял руку призывая публику к спокойствию. С прекрасной улыбкой на лице показал в сторону боковых судей. Мы поняли: не теряет надежды.

От судейского столика на ковер бежал главный арбитр. С ума можно было сойти пока он перелазил через барьер!

– Ввиду неправильного приема, – объявил, – бросок не засчитывается. Результат встречи признается ничейным…

Выходило, Костя не побежден! Но и страшила Харитонюк, выходило, не побежден тоже. Катавасия какая-то получалась.

Я спросил у старика: что будет дальше? Он пожал плечами. Будет, наверное, сказал, еще один матч-реванш.

А потом они убили Пашу.

Почему так бывает в жизни? Ждешь чего-то, думаешь о хорошем. А получается шиворот-навыворот и радости никакой не остается.

Так и с цирком этим. Тоже ждали как не знаю что, надеялись, а они взяли и убили Пашу Академика из-за того только, что их дрессированные хищники хотели жрать.

Утром по дороге в школу он увидел на знакомом месте афишу. Подумал: может что-нибудь новое про матч-реванш? Подошел, прочел: «Дирекция передвижного цирка покупает по сходной цене на кормежку хищникам старых или неопасно больных животных».