Твоя Противоположность (ЛП)

Но не только его внешность и посредственный талант двигали его карьеру ввысь. Даже я могла признать, что этот человек обладал харизмой. Он был очарователен, мил, он заставлял всех чувствовать себя комфортно в компании с ним и вызывал в людях ощущение заботы. Никто не мог устоять перед ним.

Особенно я.

По крайней мере, до тех пор, пока я не усвоила урок на собственном горьком опыте.

Теперь ему удалось добиться национального признания. Меня это не удивляло. Разочарована в американском народе в целом, но не удивлена.

Желудок скрутило, и по телу поползли мурашки, делая меня параноиком. Мой страх был глупым и необоснованным. Это была просто фотография. Он не мог меня видеть. Он не знал, что я нашла эту статью или потрудилась прочитать её.

Он больше ничего обо мне не знал.

Я сделала глубокий вдох и сжала руки в кулаки, заставляя их не дрожать. Мне больше не хотелось думать о нём или о времени, проведённом с ним. Но иногда, когда я боялась будущего или была разочарована тем, как мало сделала в своей жизни до сих пор, я позволяла себе представить, какой была бы моя жизнь, если бы я осталась с ним.

Сделал бы он мне предложение?

Заставил бы меня бросить работу?

Отправил бы меня в больницу?

Убил бы меня?

Кислое чувство страха пронзило мой желудок, угрожая заставить избавиться от завтрака. Чувство страха сопровождалось вспышкой жара и пота. Боже, я была сама не своя, когда дело касалось Дерека. Одна часть испытывала облегчение, что я уже не с ним. Другая часть стыдилась, что я стала жертвой, что с самого начала позволила втянуть себя в оскорбительные отношения. Ещё была часть с ненавистью — чистой, грубой, жестокой ненависти. И одна часть испытывала страх. Страх, что он снова найдёт меня. Страх, что он втянет меня обратно в его жизнь, напомнит мне, что без него я ничто, что без него я всегда буду ничем. Страх, что он не даст мне выбора. Что он потребует от меня повиновения.

И я дам это ему.

Снова.

Я чувствовала себя наркоманом в худшем смысле этого слова. И это была больная зависимость, которая пугала меня больше всего. Потому что я знала, чего хочу, и он в этот список не входил. Я знала, как снова стать счастливой, и решением этого он не был. Я знала, как оставаться здоровой, следовать своим мечтам и быть самостоятельной, независимой женщиной. И всё же угроза того, что он может сделать со мной, как он может уничтожить всё до основания, была очень реальной.

И осознание этого всё равно не избавляло от страха. Потому что я не верила себе в том, что он не сможет убедить меня вернуться к нему.

Он лишил меня чувства собственного достоинства, уверенности в себе и всего, что мне было нужно, чтобы быть собой. Он превратил меня в покорную, слабую оболочку женщины. Он сломал меня.

Что если он сделает это снова?

Что, если он сделает меня слабой? Что, если я всегда была слабой?

Или он просто сильнее меня?

Когда Лиэнн вернулась ко времени окончания папиной процедуры, я всё ещё сжимала газету на разделе "Жизнь" в своих потных руках. Она разбудила папу и отсоединила его от капельницы. Папа сонным взглядом скользнул по газете. Я не знала, узнал он Дерека или нет, но он ничего не сказал.

Он обнял меня за плечи своей тяжёлой рукой, и мы пошли к машине. Только когда мы пристегнули ремни безопасности и выдвинулись в сторону дома, он протянул руку с пассажирского сиденья и положил свою тёплую ладонь на моё всё ещё холодное плечо.

— Я горжусь тобой, Вера. Не важно, что я говорил раньше, ты должна знать, что я горжусь женщиной, которой ты стала, и всем, чего ты достигла. Я волнуюсь только потому, что это моя работа.

Я слабо улыбнулась ему, не в силах вымолвить ни слова из-за стоящего в горле кома.

— И он тебе не нужен, — продолжил он, чертовски удивив меня. — Я знаю, что ты держишь случившееся в секрете, потому что думаешь, что защищаешь меня, но я вижу это, Вера. Я вижу, что он причинил тебе сильную боль. Чёрт возьми, мне пришлось иметь с ним дело после того, как ты уехала, отвечая на звонки по двадцать раз на дню. Я знаю, что каким-то образом он нанёс тебе вред и ненавижу его за это. Я хотел бы убить его за это. Но я знаю, что мне это не нужно. Ты сильнее этого парня. И ты заслуживаешь лучшего. Ты заслуживаешь самого лучшего. Я никогда не встречал никого более достойного, чем ты, малышка.

— Спасибо, папа, — я тихо всхлипнула.

Он сжал моё плечо, его большая рука поглотила меня, заставляя вновь почувствовать себя маленькой, защищённой.

— Скоро твоя фотография появится в газете. Ты просто подожди. Скоро он будет читать о тебе.

Я кивнула, принимая его утешение, не объясняя, что признание было последним, чего я хотела. Ну, по крайней мере, сейчас, после того, как я прочитала статью о Дереке.

Он непреднамеренно расставил все точки над "и" в будущей перспективе. Я не пыталась попасть в национальные или даже общегосударственные новости. Мне нужно было оставаться в тени, делать своё дело тихо, незаметно и не привлекая к себе внимания.

Дерек мог бы написать в газете всё, что захотел; я только надеялась, что он не встречается с кем-то новым.

Не ради меня.

Ради её блага.

* * *

В тот же день, после того как я высадила папу и убедилась, что Ванн зайдёт позже проверить его, я направилась к фургону. У меня было запланировано порядка тысячи дел на выходные, особенно после курицы с вафлями. Мне нужно было поднажать. Я больше не потерплю таких поражений.

За те несколько месяцев, что была открыта, я многому научилась, но можно было бы вести дела и лучше. Мои навыки управления бизнесом могли бы быть лучше. Моя еда могла быть лучше. В принципе, каждая деталь могла бы быть лучше.

Я не получила ответа ни от одной пекарни, в которую заходила, и до сих пор не нашла продавца продуктов, которым была бы довольна. До сих пор мне удавалось обходиться ближайшим магазином органических продуктов, но он раздирал мой бюджет. Мне нужно было найти точку со свежими фруктами и овощами, которое не грабило бы меня.

В общем, я многому научилась с тех пор, как открылась. Ничто не шло гладко, легко или естественно, но я начинала привыкать к этому. В основном.

Я открыла окна и подпёрла дверь. Фудтрак загудел от электричества, как только я включила вентиляторы. Я встала перед одним из них и попыталась остыть.

Велосипедный магазин Ванна кипел активностью вокруг меня. На еженедельные групповые прогулки съезжались велосипедисты со всего города. За городом был маленький мексиканский ресторанчик, куда они ходили есть Тако по вторникам. Я сказала Ванну, что могу подавать им тако, так что им не придётся ехать до самой "Мамы Бониты", но Ванн сказал, что это противоречит цели. Очевидно, велосипедисты были сумасшедшими.

Многие из них заходили посмотреть, не продаю ли я энергетические напитки или энергетические батончики, и я всерьёз задумалась о том, чтобы запастись ими на будущее. Я предложила им банки с содовой, но они посмотрели на меня как на умалишенную.

Когда кто-то постучал в дверь, я решила, что это кто-то из них.

— У меня нет ничего от фирмы "Гаторейд"21. Я даже не открыта.

— Нет, я... я ничего не искал. Я просто увидел, что ты на месте.

Я резко обернулась. Киллиан стоял в дверном проёме. Руки упёрты в бока, но он пока что не шагнул внутрь.

— Я думала, ты один из них, — я указала на шмелей размером с человека позади него, из-за всего этого жёлтого и чёрного спандекса. — Они хотят, чтобы я на скорую руку приготовила им энергетические батончики и напитки.

Он сморщил нос, так же не впечатлённый, как и я.

— Это отвратительно.

— Мой брат — один из них, и я могу с уверенностью сказать, что они не знают разницы между картоном и тем, что держат в холодильниках. Если это не безвкусно и не полно белка, они этого не хотят.