Страница 32 из 146
<p>
— Что было в кофе?</p>
<p>
— Наркотик.</p>
<p>
— Спасибо за предупреждение. В следующий раз мы будем внимательнее.</p>
<p>
— В следующий раз вы сами его попросите, - равнодушно ответил Палочник.</p>
<p>
Он сел, уронив подбородок во впадину груди, напоминая чучело погибшей от голода птицы. Фура тронулась.</p>
<p>
Назойливо дребезжала капельница, рассыпая по телу мелкую дрожь. Это раздражало, и Герман уже решился выбросить капельницу вон, как обнаружил, что у него нет сил встать.</p>
<p>
— Сколько же в тебе веса? – спросил он у Палочника – просто чтобы услышать свой голос.</p>
<p>
Язык поворачивался еле-еле, как будто в рот напихали ваты.</p>
<p>
— Метр девяносто пять.</p>
<p>
— А веса?</p>
<p>
Палочник не отозвался, и Герман опустил голову на сложенные на коленях руки. Его укачивало. Внутри ходили маленькие волны. В какой-то момент волны поднялись до критической отметки, хлынули в кузов и подняли близнецов к потолку. Герман увидел капельницу, прореженную мышино-серую поросль на макушке Палочника и себя с Сергеем – сверху, их жалкую мёртвую позу.</p>
<p>
Стоило Герману осознать, что он наконец-то избавился от брата и может лететь, куда хочет, прочь отсюда, как его с непреодолимой силой потянуло обратно в тело. Он падал, падал и…</p>
<p>
…и в метре от пола то ли задремал, то ли загаллюцинировал. Картины детского дома и дома Грёз, дополненные фантасмагорическими деталями, наслаивались и переходили друг в друга, как отражение в поставленных напротив кривых зеркалах: смерч заслоняет собой небо; купил близнецов для съёмок в детской порнографии; насаженные на шпажки для канапе пуговицы в виде глазных яблок; гроб качается хрустальный…</p>
<p>
…резко пришёл в себя, чтобы продолжить затянувшееся, как в замедленной съёмке, падение, и заглянул в лицо брата, в его беспомощно распахнутые глаза, из которых ушёл разум.</p>
<p>
Спустя мгновение Герман очнулся уже по-настоящему, инстинктивно дёрнувшись, чтобы предотвратить столкновение… себя с собой.</p>
<p>
Ему казалось, что много времени не прошло. Но под брезент не пробивался свет, только сквозняк. Значит, близнецы провёли в забытьи всё утро и день.</p>
<p>
Присутствие брата вернулось. Герман чувствовал его оборонительную угрюмость, комом засевшую в груди. Кончики пальцев слабо вибрировали, как бывает, когда трогаешь наэлектризованный шерстяной свитер.</p>
<p>
Что-то беспокоило Германа. Что-то было не так.</p>
<p>
Ощущая себя скособоченным вправо, со смещённым центром тяжести, Герман сел. Он потёр лицо и замер, не нащупав на привычном месте шрам. Вмятина, рассекающая бровь пополам, память о падении с подоконника… куда он делся?</p>
<p>
Ещё не догадка, но её предчувствие заставило сердце биться сильнее. Запаниковав, Герман резко повернул голову налево, но вместо брата, которого мог рассмотреть боковым зрением, если сильно скосит глаза, увидел только стену кузова и собственное плечо. А в следующий миг Сергей ткнул ему в лицо пальцами, пытаясь что-то нащупать.</p>
<p>
«Это с какой стороны посмотреть. Если с твоей, то ты, конечно, слева от того нароста, который зовёшь братом, - вспомнил Герман, и по спине побежали мурашки. - А когда на тебя смотрю я, то ты ещё как справа».</p>
<p>
Он закричал.</p>
<p>
</p>
<p>
Лес выглядел как декорация из фильма ужасов. Шатёр разбили прямо напротив него. Рабочие распяли на стальных опорах купол, разрисованный в стиле батик, и перетянули стилизованными под цепи тросами.</p>
<p>
Хотя монтажные работы ещё не закончились, труппу разместили в шатре. Внутри гулял ветер. Обогреватель вонял палёным. Герман проводил ночи без сна, мечтая, чтобы опоры рухнули.</p>
<p>
Он был не в себе с тех пор, как они с братом поменялись местами, просыпался с ощущением, что их расчленили и сшили, как попало.</p>
<p>
В стане Кукольника, не в ладах с собственным телом, Герман чувствовал свою изоляцию от мира как никогда остро. У многих из товарищей по несчастью отсутствовал разум. Их речь была лиственно-шелестящая, под стать существованию. Герман не пытался их различать, и мало-помалу все они слились в одно маловыразительное лицо. Он надеялся бежать, заручившись поддержкой кого-нибудь из рабочих, но те не разговаривали с близнецами.</p>
<p>
Единственный, с кем удалось наладить подобие контакта, был Палочник Первый. С ним иногда случалось просветление. Во взгляде расходились тучи и брезжил разум. Тогда Палочник повторял:</p>
<p>
— Что бы вам ни казалось, помните: на самом деле это затянувшаяся и очень реалистичная галлюцинация. Вы просто не можете этого осознать. Заставьте себе понять, что всё вам только кажется.</p>
<p>
— А у тебя получилось? – спросил Герман однажды.</p>
<p>
Палочник покачал головой, и больше они к этой теме не возвращались.</p>
<p>
За неделю до представления за близнецами пришла устроительница шоу, правая рука Кукольника и его сестра, ещё нестарая, но некрасивая женщина и швырнула им под ноги пакет. Герман его не поймал, а Сергей – даже не пытался. Координация их движений была нарушена, нервы расстроены.</p>
<p>