Только люби

— Но...как...как мне в глаза теперь ей смотреть?

— Так, чтобы она ничего не узнала, Райский. Потому что если узнает, я тебя похороню рядом с твоим папашкой. Уяснил?

Да, жестоко. Но я никогда не был плюшевым мишкой. И смотрю прямо, не таясь, чтобы у Пеле не осталось ни малейших сомнений — я выполню свое обещание, если он даст повод.

Он лишь кивает и уходит, пошатываясь. И я точно знаю, что это не от водки. Набираю Богдана.

— Бродин, доставь нашего Пеле домой, будь другом.

— Ты показал ему, да?

— Так было нужно.

— Хорошо. Стас, — зовет друг, когда я почти отключился, — есть еще кое-что, что ты должен знать.

— Нет, дружище, давай не сегодня.

Но Богдан никогда не слушал мои аргументы и всегда делал так, как считал нужным, не раз спасая мою упрямую шкуру.

— Ева беременна, — говорит он четко, едва ли не по слогам.

Два слова, сломавшие хребет пополам. Оседаю на пол.

— Что? — переспрашиваю хрипло.

— Ты все услышал, Стас. Может, я…

— Пеле, Богдан, Пеле… — говорю и нажимаю отбой.

Упираюсь затылком в стол, закрываю глаза, позволяя боли залить своей чернотой мою дыру.

Ева беременна. Не от меня. И мои личные демоны вылезли из темных щелей, оскалились, предвкушая пир. Ухмыляюсь. Что ж, демоны, жрите, я весь ваш. Вернее то, что осталось от счастливчика Стаса Беляева.

Сегодня я сдох без шанса на воскрешение.

Глава 28.

— Беременность одиннадцать недель, — сухо говорила полноватая женщина средних лет, к которой я сегодня пришла на УЗИ. Первое обследование после ухода от Стаса. Выдохнула, наблюдая за рукой врача на своем животе, и тоска щемила в груди. Сегодня похороны. Сергей умер, так и не придя в сознание, а я...ничего не почувствовала, кроме странного, неправильного облегчения. Может, это кощунство, но я ничего не могла с собой поделать. И не хотела.

Утром звонил Даня, напоминал, где будет панихида. А я не забывала и честно собиралась придти поддержать сына. Вот только пройду УЗИ.

— Снимочек делать? — вопрос врача вытряхнул из мыслей.

— А можно?

— Конечно, — и впервые улыбнулась как-то тепло. А через минуту протянула мне снимок. Я как раз успела поправить одежду. Взяла в руки чёрно-белое фото. Первое в жизни моей малышки. Я была уверена, что под сердцем живёт маленькая принцесса. Как мечтал Стас когда-то.

— Скажите, а с малышкой все в порядке?

Врач отложила ручку и посмотрела на меня поверх очков. Ее синие глаза смеялись.

— Вы меня совсем не слушали?

— Простите, — вздохнула. — Задумалась.

— Наверное, как обрадовать мужа?

Глянула на свою руку с обручальным кольцом. Покрутила его на пальце. Глупо, наверное, но я купила его в тоже утро, когда ушла от Стаса, и не снимала. Нет, я не думала, как сообщить Стасу, потому что знала — не поверит. А я вряд ли сейчас с этим справлюсь.

— Так все в порядке? С малышкой?

— Все хорошо, Евгения.

— Это замечательно, — положив руку на живот. — Да, ма…

— Со всеми тремя, — весело перебила врач и широко улыбнулась, поймав мой изумлённый взгляд.

— С тремя? — почему-то шепотом переспросила я.

— Вот, смотрите, — она вынула из моих ладоней снимок, обвела ручкой одну точку, потом ещё и ещё. — Это ваши детки, Ева. Девочки или мальчики. И все трое в порядке. Нет, конечно, вам ваш гинеколог расскажет о рисках и возможных осложнениях, но вы ничего не бойтесь. У вас обязательно все будет хорошо. Главное, никаких стрессов, побольше свежего воздуха, фруктов и положительных эмоций. Обо всем остальном вам Елизавета Юрьевна расскажет.

И протянула мне обменную карту. Поднялась, как оглушенная.Трое? Не может быть...Или может?

— Точно трое?

— Точнее не бывает.

Посмотрела на снимок. Погладила большим пальцем крохотные пятнышки. Трое. И все мои.

— Спасибо.

— Мужа вашего благодарите. Ох, хотела бы я посмотреть на его реакцию.

А я...даже и не знаю. Просто потому, что мне снова не увидеть счастья в глазах в ответ на радостную новость. А быть изменницей в его глазах — выше моих сил.

— Он у вас волшебник, Евгения, — теплота в голосе врача стиснула в стальном кулаке сердце. Глупый, глупый волшебник…

А спустя один вдох и выдох:

— Дед Мороз, — выдавила, вдруг живо вспомнив, как рассказывала Стасу о своих желаниях под ёлкой. И как он обещал найти заплутавшего Деда Мороза. И ведь нашел. Как же я могла забыть, что Стас Беляев всегда держит свое слово.

— Что?

— Он не волшебник, — улыбнулась счастливо, — он Дед Мороз.

И выскользнула из кабинета, чтобы тут же опуститься на первый попавшийся стул. Дед Мороз...потому что исполнил самое сокровенное желание. Хоть и не догадывался об этом.

Достала из сумочки телефон, сфотографировала снимок УЗИ, но палец завис над кнопкой отправить. Удар сердца, ещё один и ещё...Дисплей погас, а я так и не нажала заветную кнопку.

...Марк Котов — доктор психологических наук — худощавый блондин в огранке дорого кабинета и мой личный психолог Стильные очки, потертые джинсы, свитер под горло и модная стрижка: длинная косая челка, зачесанная назад очками, выбритые виски, расписанные иероглифами, и небрежно взьерошенные волосы, — никак не делают его похожим на именитого мозгоправа, скорее, на бездельника и хулигана. В нашу первую встречу я искренне пыталась найти настоящего Котова и долго не верила, когда он протянул мне паспорт.

— Здравствуйте, Евгения, — улыбается, встречая меня в дверях своего кабинета.

Отвечаю, охотно улыбаясь в ответ. У него мягкий, чуть хрипловатый, словно простуженным голос. И этот голос имеет магический эффект расслаблять и гипнотизировать. Хоть Марк и утверждал, что я не поддаюсь гипнозу. Мы пробовали на одном из сеансов. И моя невосприимчивость даже разочаровала его, мол, с гипнозом лечение было бы более эффективным. Меня все устраивало и так. Наши встречи заряжали такой необходимой мне энергией жить, что я не готова отказаться от них. По крайней мере, пока.

Вхожу в кабинет и впервые не сажусь в кресло.

— Что-то случилось? — хмурится Марк и в его шоколадных глазах вспыхивает тревога.

— Вы ведь общаетесь с ним, да? — это даже не вопрос, а догадка, тычок пальцем в дырявые небеса, но я попадаю точно в цель.

Впрочем, Марк и не отрицает.

— Вы не волнуйтесь, Женя. Врачебную тайну ещё никто не отменял.

— Да мне плевать, — качаю головой. — Можете ему даже ваши записи дать послушать. Он не узнает ничего нового. Просто… — сглатываю, потому что спросить оказывается нереально сложно. — Как он, Марк?

И жутко боюсь, что не ответит или соврет. Но Марк Котов подходит к столу и я впервые вижу его усталость в напряжённых плечах.

— Честно? — спрашивает, повернувшись ко мне и опершись ладонями на подоконник за спиной.

Киваю. Честность — главное правило наших встреч.

— Хреново, Женя.

Закусываю губу и стискиваю край стола. До боли в пальцах.

— С ним такое было уже, — говорит, тщательно подбирая слова. — Шальная улыбка и пустота в глазах.

— Я поняла, — голос сипнет.

Господи, Стас, почему ты такой дурак? И я тоже хороша, ушла. А ты теперь загибаешься без меня. Отталкиваюсь от стола, шагаю к двери, но Марк останавливает.

— Пять лет назад его хотели женить. Даже невесту подыскали. Думали, приручить, посадить на цепь.

Он впервые закуривает и по кабинету плывет терпкий аромат табака. Невольно морщусь.

— Черт, прости, — и тут же тушит, глянув на меня. И на ты тоже впервые. — Ты же знаешь Стаса: непокорный, всегда напролом и плевать на всех. После...службы он потерялся совсем. Много дрался, словно смерти искал.

— Всегда искал, — хрипло соглашаюсь. — Все эти годы...без меня.

Марк лишь кивает.

— В общем, невесту нашли подходящую, а она подсуетилась и выдала Стасу, что беременна.

Прижимаюсь спиной к прохладной двери и не свожу глаз с задумчивого Марка, впервые похожего на обычного человека. Сразу и не скажешь, что ещё два дня назад мы общались с ним в совершенно иной атмосфере «врач-пациент».