Страница 13 из 54
Тем временем, не подозревающая о том, как она досаждает несчастному охраннику, Злата взлетела по лестнице и кинулась освобождать пленённую подругу. Дверь открылась, Ирина упала объятья освободительницы и нервно расхохоталась, на весь коридор цитируя Корнея Чуковского:
— «Ты нас, ты нас от смерти спас, ты нас освободил, ты в добрый час увидел нас, о, добрый крокодил!» В смысле, услышал, «о, добрый крокодил»!
— Спасибо на добром слове! — Злата запихнула подругу обратно в кабинет, на всякий случай, вытащив ключ из замка и нараспашку открыв дверь. А то мало ли что может опять случиться. Почему-то ночевать на работе ей совсем не хотелось. — Значит так, подруга моя ненаглядная! Ситуацию с твоим загадочным пленением мы должны непременно обсудить. Поэтому собирайся, запирай кабинет и пошли ко мне. Будем ждать Рябинина, который обещал через полчасика за мной заехать, и думать, кому ж ты так насолила, что тебя решили изолировать. Найду и покусаю поганца.
Ирина фыркнула, послушно схватила вещи и сумку и хвостиком поплелась за кровожадно настроенной подругой. В её триста одиннадцатом кабинете они уселись за учительский стол, по-братски, то есть по-сестрински, конечно, разделили пакетик кураги, подсунутый в сумку жене-трудоголичке заботливым мужем и до сих пор не съеденный, и стали думать. Руководила непростым процессом решительная Злата, а впавшая после нежданного счастливого освобождения в эйфорию Ирина выступала в роли восторженной массовки.
— Давай думать, — начала Злата, а её подруга с готовностью закивала:
— Давай!
— Вспоминай, во сколько ты попыталась выйти из кабинета?
— Примерно без десяти десять.
Злата посмотрела на свои изящные часики:
— То есть ты недолго в одиночном заточении томилась?
— Да нет, почти сразу ты пришла и меня спасла! — Ирина проникновенно посмотрела на подругу и снова экзальтированно кинулась ей на шею.
— Хорошо, а когда именно ты в последний раз выходила из кабинета или когда кто-то к тебе заявлялся?
Вопрос застал Ирину врасплох, она надолго задумалась и, наконец, выдала:
— Да часов в семь.
— Получается, что ты три часа к двери не подходила и не слышала, как поворачивали ключ в замке?
— Да, не подходила и да, не слышала. Работала с увлечением, знаешь ли, стахановскими темпами. Да ещё и не в кабинете, а в лаборантской. А там почти ничего не слышно.
— Что ж ты такое увлекательное делала-то, стахановка моя?!
— Писала план работы классного руководителя на четвёртую четверть
— И что? Написала?! — оживилась Злата, над которой этот злополучный план висел дамокловым мечом вот уже третью неделю.
— Ага! — гордо приосанилась Ирина. — Дать списать?
— Дать!
— Договорились, — великодушно кивнула подруга и полезла в сумку за обещанным.
— Ну, если писала план работы классного руководителя, то, конечно, могла и не услышать, как тебя злоумышленник запирал, — тем временем размышляа вслух Злата. — Теперь давай думать, где он взял ключ?
— Не знаю, — Ирина отвлеклась от поисков в закромах своей необъятной сумищи свежесочинённого плана и задумалась, наклонив голову к правому плечу.
— А где твой? — Злата загорелась идеей вывести таинственного запирателя или, что вполне могло быть, запирателей на чистую воду.
Ирина снова нырнула в сумку и энергично в ней завозилась. Пара минут усиленного копошения не дали никаких результатов, и тогда хозяйка сумищи стала извлекать из неё предметы самого разного назначения. Злата с интересом следила за происходящим — сама она тоже отличалась любовью к большим, вернее, очень большим сумкам — и теперь горела желанием узнать, что же носят в своих баулах другие девушки.
На первой парте поочерёдно появились упаковка финских хлебцев, несколько конфет, пенал с полным комплектом ручек, карандашей, фломастеров и ластиков, бумажные носовые платки, толстенный еженедельник, кошелёк, конверт с общественными деньгами, бутылочка воды, пузырёк с бисером, здоровенная рулетка, швейцарский армейский многофункциональный нож, пакетик с набойками для туфель, шнурки, свёрнутые в аккуратный клубочек, моток верёвки, ручная дрель, стеклянная банка с разноцветными дюбелями. Довершала дикий набор хорошенькая прозрачная с разноцветными бабочками косметичка, в которой чего только не было: от лекарств до иголок с нитками. А вот ожидаемым туши, теням, румянам и прочим средствам «укрепления фасадов», как говорила Златина мама, места не нашлось. Совершенно забыв о цели раскопок, Злата удовлетворённо кивнула: в её собственной сумке был не менее странный и абсурдный, на первый взгляд, для молодой девушки набор.
— А дрель тебе зачем? — только и уточнила она.
— Да на стенде дырки крутила. У меня два здоровенных допотопных стенда в лаборатории застоялись. К ним прикрепить ничего невозможно, а стенды чудесные, большие, на полстены. Очень они мне пригодятся, когда Неделя химии будет. Их на первом этаже вывесить — никто мимо не пройдёт. Я голову сломала, что с ними сделать, как их к делу пристроить. Кнопки не воткнёшь, булавки и подавно, гвозди вываливаются. Вот я и придумала дырок навертеть, да винтики засовывать, а с обратной стороны их гаечками прикрутить… Для этого дрель и приволокла.
— Гениально. — Одобрила Злата и уточнила:
— Прикрутила?
— Ага, очень неплохо получилось. Приходи в понедельник смотреть… Послушай! — вспомнила Ирина о первопричине проведённых в сумке изысканий. — А ключа-то нет!
Девушки озадаченно переглянулись.
— То есть меня заперли моим же ключом? — от такого вероломства Ирина опешила и теперь сидела, машинально запихивая свои сокровища обратно в сумку.
— Похоже на то. Теперь думай, сама ли ты его забыла в замке или кто-то его из сумки тиснул? Или ты его по обыкновению на стол бросила?
Ирина задумалась. Молчание затягивалось, и Злата в целях активизации умственной деятельности подруги насупилась и стала смотреть на неё с самым мрачным видом, долженствующим демонстрировать её озабоченность и стимулировать Ирину к воспоминаниями. Та тоже состроила серьёзное-пресерьёзное лицо и стала копошиться теперь уже не в сумке, а в голове. Злата долгого копошения не выдержала и начала с регулярностью раз в двадцать примерно секунд спрашивать:
— Ну?.. Ну?!. Ну?!!
— Залезу на сосну!!! — не выдержала Ирина и тут же хлопнула себя ладошкой по лбу. — На сосну… Сосну… Вспомнила я! Я около семи к Сосниной ходила, она меня просила расписаться в журнале замен. А я забегалась и забыла. Вот и пришлось к ней сбегать, раз обещала. А потом пришла, дверь открыла… зашла… ключ вынула и на кафедру бросила… Сама же в лаборантскую ушла…
— А могла ты не слышать, как кто-нибудь вошёл и ключ взял?
— Нет, ну это вряд ли! Как заперли меня, могла и не услышать. Это дело двух секунд, я, к примеру, в этот момент листала что-то или в сумке рылась и была временно тугоуха. Но открыть дверь, зайти, сделать несколько шагов до кафедры, взять ключ, выйти и дверь закрыть — такое я не пропустила бы. Дверь в лаборантскую ведь была нараспашку. Я ж не совсем глухая пока. Слишком сложно.
— Тогда вспоминай, кто к тебе приходил в это время. И зачем. То есть, под каким предлогом.
— Да кто только не приходил! Ты же знаешь, что у тебя, что у меня всегда толпы народу. Алёша Симонов забегал за учебником — он забыл его…
— С Симоновыми тебе просто везёт. Первыми на ум приходят!
— Не смейся! А то я обижусь и замолчу.
— И будешь одна мучиться и злоумышленника вычислять.
— Ладно, не обижусь. Тем более, всё это правда. Не могу об Андрее не вспоминать, а Алёша на него ужасно похож.
Злата приобняла подругу:
— Помимо Алёши кто заходил?
— Твои Коля Толюшкин и Серёжа Иванов были.
— Это я их присылала, мне их журнал нужен был, а он у тебя остался после уроков. Просила одного из них, но они же всегда и везде вместе бегают.
— Тома Писаренко была, хотела узнать оценки и перспективы сестры младшей, Ксюшки. Арина Халецкая забегала за темой доклада. Антон Чибисов спрашивал, не у меня ли его Ольга ненаглядная… — она вдруг замолчала. Злата обеспокоенно взглянула на неё: