Страница 19 из 32
На плечи Вильяриса легла обяханность отвлекать радушных хозяев от наших приготовлений. Несмотря на это, Тси активно помогала Наталье Ивановне на кухне. А Ивар ходил с Виктором Петровичем на рыбалку. Мы ели борщи, жареных карасей, тушёный картофель со свининой, запечённых уток. Помогали по хозяйству, купались в озере. Как же прекрасна была жизнь здесь. Но нам предстояло выполнить то, зачем мы сюда пришли. И ни на одну минуту никто из нас об этом не забывал.
На утро третьего дня нашего пребывания в гостях разразился скандал. Как гром среди ясного неба, Курия сообщила о том, что застала Настю верхом на Вильярисе. Не таким уж стойким он оказался. Три ночи невинная Настя не оставляла попыток добиться его ласки, и на рассвете третьего дня он уступил. Стало ли причиной тому неугомонное рвение девушки или её невинная неловкость, а может, и близость той самой ночи, наверное, не самой простой, предстоящей всем нам. Курия дала влюблённым завершить начатое, после чего устроила Вильярису публичную экзекуцию в нашем присутствии. Мы собрались в саду, тихо переговариваясь между собой. Никто из людей не должен был услышать нас. Заставить Настю забыть о происшедшем не представлялось возможным. Мы были словно мухи, попавшие в паутину, лишнее движение привлечёт внимание паука. Так же и с магией — лишний раз применяя её, мы рискуем привлечь ненужное внимание. Курия шепотом навешивала Вильярису словесных подзатыльников. Ивар и Н'Гунн молча наблюдали за происходящим, давая возможность Курии выпустить пар. Они стояли плечом к плечу, как соратники, и в глазах их читалось понимание. Страсть ко мне не делала их врагами — она сближала. «Как собратьев по несчастью», — подумалось мне. Именно такой будет реакция их сородичей на связь со мной. Их не поймут. Может быть, именно это осознание сдерживало их обоих, и именно поэтому они не спешили.
— Прости, сестра, — выдавил Вильярис как оправдание. — Я не смог сдержаться, она такая хрупкая, невинная...
— Ах, вот как? — Курия взмахнула руками. — Ты ещё обрюхать её!
— Тише, — снова шикнула Тси. Она так периодически делала в течение всего монолога Курии.
Блондинка выдохнула и выругалась на своём родном языке. Реплика её состояла из ряда рокочущих и шипящих звуков, после чего она быстрым шагом удалилась. По выражениям лиц демонов я поняла, что это, должно быть, самый отборный мат, на который вообще способна была демонесса.
Увидев, что никто, кроме меня, не собирается этого делать, я поспешила за блондинкой. Она стояла у крыльца дома и курила сигарету, которую бесцеремонно достала из пачки, лежавшей на крыльце. Виктор Петрович курил, потому пачка сигарет с пепельницей были неизменными стражами крыльца. Я остановилась и молча уставилась на Курию. Никаких слов утешения мне в голову не приходило, а говорить что попало не хотелось. Важны не слова, как само присутствие, означающее, что в трудный момент ты не один.
— Даже и не думай, что понимаешь меня, человек. — Она перевела на меня свой замутненный взгляд.
— Так расскажи, может, я смогу понять.
Курия прикрыла глаза. По щеке скатилась одинокая слеза. Она смахнула её рукой и заговорила:
— Представь, что вы с Артуром подобрали собаку. Или любое другое животное. Ты его любишь, играешь с ним, вкусняшки носишь. Представила?
Я кивнула.
— А вот теперь вообрази, — продолжила она тише, — что застаёшь Артура, когда он с этой собакой удовлетворяет свои сексуальные потребности. Что бы ты чувствовала в этот момент?
Я брезгливо скривилась.
— Вот-вот. — Курия утвердительно указала на меня пальцем и затушила окурок в пепельнице. — Собака любит своего хозяина и не может сказать ему «нет»... Но это ещё не все. Если девчонка забеременеет, мы уже правды скрыть не сможем, и это будет нестираемое пятно на репутации всего нашего рода. А, может быть, и что похуже...