Страница 65 из 70
– Ты сам рвался на смерть, теперь отступать некуда. Включи приёмник. Подашь сигнал ребятам.
Речь шла о двух наших подопечных из банды Спроуса. Им предстояло по команде подняться на тот же этаж, где были мы, как только наша задача будет выполнена, и помочь зачистить территорию.
Раздался звон и перед нами раздвинулись створки лифта, приглашая нас внутрь. Я против своей воли провёл параллель с закрывающейся пастью дикого зверя, хватающего обреченную добычу.
Ещё никогда я настолько ярко не ощущал себя куском шкварчащего в масле мяса.
Кабина мучительно медленно поднимала нас на девятый этаж. Из-за нервов я даже забыл упасть в обморок, которым сопровождался почти каждый мой подъем на лифте или скоростная поездка. Это ещё раз подтверждало предположение о том, что моя болезнь имеет исключительно психологические основания.
Я стоял за широкой спиной Клойна, одетого в ещё более широкий цветастый костюм и ждал. Все наши действия были чётко спланированы, но от этого не выглядели менее тупыми.
Цирк начался.
Охранник, стоящий напротив лифта, определённо, был несколько удивлён. Я не мог точно описать, как происходящее выглядело с его точки обзора, но со своей стороны сказал бы следующее: когда кабина открылась, внутри работник в форме первым делом заметил одинокого мужика в клоунском костюме. Чёкнутый аниматор махал рукой, оставаясь безмолвным до тех пор, пока двери автоматически не закрылись, ознаменовав конец первого акта.
Когда створки раздвинулись снова, лицо охранника было ближе, чем прежде, и выражало ещё большее недоумение. Мужчина шагнул внутрь кабины, чтобы наконец разобраться с нарушителем, который мало того, что приехал на этаж, вход на который гражданским был строго запрещен, так к тому же занимался непонятной, провокационной хернёй.
Стоило ему пересечь «черту», пришёл мой черёд выполнить свою часть работы.
Если верить карте этажа, которой мы владели, часть лифта, где мы с Клойном стояли, находилась в слепой зоне камеры наблюдения. Благодаря этому мне без помех удалось схватить охранника и приложить его головой о стену, не вызвав суматохи.
Как предполагал план: охранник в будке должен был видеть на экране трансляцию с камеры, а значит, подозрительные действия коллеги должны его насторожить.
Всё вышло точно так, как и было задумано. Седой мужчина вылез их комнатушки ровно тогда, когда дверь лифта снова открылась. Картина, которую он увидел, была той же, что представилась и его предшественнику: машущий рукой клоун в пустой кабине. Опасаясь помешать совещанию, проходящему в соседнем зале, он не стал орать и задавать вопросы, лишь неловко глянул в сторону главного офиса и молча проследовал к нам.
Капкан захлопнулся до того, как мужчина озвучил своё замечание.
Переживать больше было не о чем. Мы в открытую напали на сотрудника, вырубили его за считанные секунды и швырнули бессознательное тело в лифт. К тому времени я уже успел подать сигнал через приёмник двум нашим ребятам, готовым ворваться на этаж с другой стороны.
Медлить было нельзя. Клойн быстрым движением руки сорвал с себя парик и разорвал верхнюю часть костюма, вытащив из внутреннего кармана самопальную дымовую шашку, приготовленную Ланой. Действие она произвела мгновенное: дым заполонил коридор в считанные секунды.
Изначально на этаже находилось пять охранников, один из числа которых сидел за мониторами. На момент запуска дыма их оставалось трое.
Мы знали, что ребята уже пошли в наступление, благодаря звукам в приёмнике. Четко зная расположение охранных точек, они смогли сориентироваться и выполнить задачу так, как и предусматривал план.
Мы наконец-то остались на пустой территории.
На паркинге, как хотелось бы верить, часть людей Спроуса убрала нескольких водил, что были за рулём тачек участников совещания и, скорее всего, разнесли их машины. На первом и третьем этажах остальные ребята должны были также расправиться с охраной, которая в случае внезапной тревоги, смогла бы прибыть на подмогу прямиком в конференц-зал.
Я верил, что осуществить задуманное нам под силу. Иначе и быть не могло. Однако, стоя среди спадающего в невесомый осадок дыма, я размышлял о том, что нам удалось провернуть задание слишком просто.
Слабое сопротивление, словно на публику.
Смятение я заметил и на частично загримированном лице Клойна. Краска смазалась, костюм ненужной кучей валялся где-то рядом с кабиной лифта. Лидер метался взглядом в пространстве, будто загнанный зверь, отчаянно разыскивающий выход. Он тяжело дышал, с его взмокшей чёлки на плитку падали капли пота, и я почти слышал соприкосновение каждой кристальной капли с холодной поверхностью пола.
Я хотел одёрнуть лидера и высказать подозрение: двоих наших приятелей нигде не было видно, как и тел оставшихся охранников, которые, определённо, должны были тут находиться. Но открыть рот мне помешало резкое шипение в наушнике, по окончании которого чей-то пронзительный рёв заставил меня отшатнуться в сторону и с силой выдернуть его из уха.
Готов поклясться, Клойн слышал это тоже.
Друг тут же сорвался с места и без прелюдий ворвался в охранную будку, чуть не сорвав дверь с петель. На камерах оказался виден лишь наш девятый этаж. Трансляции с других камер попросту не работали или были напрочь прошиты помехами.
– Твою мать! – зарычал Лон, разнося два стоящих к нему ближе всего монитора.
Кровь прилила к голове. Внешняя информация начала восприниматься гораздо быстрее.
Я будто проживал несколько секунд взамен одной. Необъяснимый прилив энергии и неизведанной ранее злобы толкнул меня в след за Клойном, который, прекратив разносить оборудование, рванул в направлении конференц-зала.
Мы должны были дождаться подкрепления. Идти вдвоём было не столько глупо и безрассудно, сколь абсолютно абсурдно. Боссы и важные шишки из филиалов преступных организаций целого синдиката собрались в одном месте, и совсем неразумно было даже пытаться представить, что они сидели там без стволов.
Но остановить лидера я не успел. Друг влетел в огромный, тёмный зал и замер на месте.
Первым делом я увидел спину Клойна, застывшего в проёме, а после — всё помещение целиком. И это было самое страшное из всего, что я когда-либо видел.
Если вас пугает неизвестность — вы глупы. Разве не гораздо сильнее устрашает понимание? Осознание простой сути картины, которую вы напрасно считали большой загадкой, наворачивая вокруг неё круги и думая о том, что она может представлять из себя на самом деле нечто большее.
Я верил, что мы прорвёмся. Я думал, что переиграем. Самый последний дурак всегда приходит к разгадке той самой тайны, над которой бьются все остальные, первым.
Мы стояли в мрачном помещении, обставленном дорогой мебелью и аппаратурой. На длинном столе, окруженном десятком дизайнерских кресел, стояли светильники, но ни один из них не горел.
Не было надобности.
Кроме нас двоих в этом зале никого больше не оказалось.
Я прочувствовал, что такое отчаяние каждой крупицей своего сознания. Хотелось плюнуть себе в лицо, остановить плёнку и отмотать на тот момент, где мы с ребятами были вместе. Где казались счастливыми.
Где не были глупы настолько, чтобы без капли сомнения прийти прямиком в открытую ловушку.
Сквозь пелену помутневшего рассудка и тяжёлого, давящего на голову страха я расслышал тихий смех, звучащий так, словно доносились не из человеческого рта.
Так не мог скулить человек.
Подняв глаза на Клойна, всё ещё стоявшего ко мне спиной, я увидел лёгкие, ритмичные, почти судорожные подёргивания его плеч.
И этот смех…
Он нарастал, становился шире, глубже, громче, и под конец рассыпался звонким истерическим воем, отразившимся от каждой поверхности в этом проклятом самим дьяволом зале.
Наблюдать за состоянием дошедшего до грани сумасшествия друга было для меня настолько невыносимо, что первым порывом было заткнуть себе уши, но я увидел, как он, отсмеявшись, развернул один из приставленных к столу стульев и, расслабленно пошатываясь, словно опьянённый, упал на него с широкой, почти дикой улыбкой на лице.