Безгрешная

Его тёмную одежду нельзя спутать ни с чьей другой. Самый, наверное, чёрный из чёрных оттенков, существующих на земле. И эти страшные горящие глаза. Он не произнёс ни слова. Лишь бросил мимолётный взгляд на метку на руке Адама и быстро приблизился к нему, грубо схватил за локоть. Мерцающие в темноте глаза скользнули по всему вокруг, по изгороди… Я сжалась. Отползла подальше, забивая в самые дальние уголки подсознания своё любопытство, закрывая рот рукой, чтобы не закричать. Я была полностью уверена, что он меня заметил. Но вот вихрь поднялся снова, и затем всё смолкло.

2.

Я долго не могла прийти в себя. Я помнила, как меня нашёл Эдди, когда фонари уже зажглись в саду, как пытался разузнать, что случилось, и успокоить. Всё произошедшее снова и снова прокручивалось в голове, завершаясь тем ужасающим вихрем, так похожим на смерч.

Спустя полчаса прибыли патрульные, с которыми пришлось разговаривать Эдди, так как я ещё была не в себе от пережитого. Завели дело, по которому числилось, что Адам Стинн – уже довольно долгое время Грешник, которого трудно было распознать под его личиной.

– Ты всё правильно сделала, – произнёс Эдди, держа меня за плечи, – хотя и подвергала себя большой опасности.

Я умолчала о том, что прибывший демон мог заметить меня.

Мы направлялись по дороге к отелю, в котором остановились. В этой части города было не так людно, и нас почти никто не мог заметить. Мне хотелось поскорее забыться сном, выбросив из головы всё произошедшее за сегодня. А, может, я проснусь, и Адам будет жив и невредим? Его звонок разбудит меня с утра с просьбой прибыть вечером на бал, дабы окончательно перед всеми заключить мир между двумя частями света. Может, сейчас я вообще сплю, и, как только проснусь, все эти ужасы закончатся?

К сожалению, я не спала. Об этом мне напомнил Эдди, вошедший в комнату без стука с чашкой крепкого чая. Мне не хотелось даже смотреть на него – не то, что пить. Эдди сел в кресло напротив, наклонившись в мою сторону.

– Это пройдёт… Эвелин, это трудно пережить, но это пройдёт. Затем…

– Когда? – я подняла на него взгляд. – Адам… Я даже представить себе не могла! Чтобы он… Я думала, он чище всех нас.

– В любом случае, тебе надо отдыхать сейчас. Завтра тебе предстоит выступить перед народом, чтобы решить, брать тебе на себя обязанности Адама или нет.

Я поёжилась. Чай совсем не помог успокоиться и согреться.

– Его обязанности? Да народ будет в панике, когда узнает, что их правитель – один из них!

– В любом случае, тебе придётся им рассказать.

Эдди был спокоен. Слишком спокоен. Ему всегда удавалось быть очень спокойным в трудных ситуациях. И я всегда жалела, что у меня нет такого же таланта.

– Иначе ты поставишь под угрозу и их.

Я содрогнулась. А ведь Эдди был прав – совершенно прав – по поводу Греха…

– Я знаю. Спасибо, что поддерживаешь меня.

Он встал и улыбнулся.

– Ложись спать поскорее, завтра рано вставать.

Я кивнула, хотя и осознавала, что ещё долго не смогу уснуть. На небе за окном уже высыпали звёзды, мерцая и напоминая, что Небеса следят за нами. Но действительно ли следят, раз допускают такое?

Я горько вздыхаю – уже который раз за этот длинный день – и стараюсь успокоиться, выбросить из головы всё, что накопилось в мыслях за сегодня и больше никогда не думать об этом. Но лицо Адама, его ужасающая улыбка, затем – страшный вихрь и горящие глаза появившегося демона продолжают проноситься в голове. Мне казалось, что я уснула, но я лишь немного задремала в кресле и проснулась от несменяемых картинок в голове.

Темнота. Только тёмные силуэты вещей в комнате блекло освещает луна. За окном – живущий мир, спокойный, радостный, не знающий, что Грешники уже среди них. Бродят мирно и спокойно, наслаждаясь своей странной свободой – не свободой, а её иллюзией! К чему они стремятся? Чего они хотят? Почему они поддаются искушению?..

Я стояла у окна, смотря вдаль, долго. Очень долго. За размышлениями время протекло незаметно. Впрочем, оно – такое великое и властное, давно уже потеряло всю свою ценность и размеренность, и нам было совершенно не важно, летит оно или мчится. Включить свет я так и не решилась – Эдди мог невзначай узнать таким образом, что я всё ещё не сплю. А мне сейчас ничего, пожалуй, так сильно не нужно кроме тишины.

Звёзды, мир, машины. Где-то вдалеке воющие сирены (странно, правда, ведь повсюду должно царить спокойствие?) – и больше ни шума, ни звука, только тихий холодный ветер. Я сильно прижимаюсь руками к окну, но с удивлением обнаруживаю, что оно уже плотно закрыто.

Вздох. Неведомая пустота внутри терзает и мучает. Мне бы надо подумать про завтрашнее утро, речь, которую буду произносить, выражения и фразы, с которыми буду обращаться к людям… Нельзя ведь сказать, что меня этому не учили. Вопрос в другом – училась ли я сама этому?

Нас этому обучали всех, всех без исключения. Ещё тогда Небеса предупреждали о надвигающейся опасности, о хаосе, который может в любой момент поглотить этот мир, чему мы, по детской наивности, не верили. Нам даровали бессмертие и Чистоту. Все мы были Чисты и Безгрешны, все мы жили под солнцем в одинаковых условиях, пока однажды к нам не прислали вестника. Невероятно огромный, Чистый… Я никогда в жизни не видела ангелов. Никто никогда в жизни не видел ангелов. Ведь они приходят только после смерти. Но этот не был даже ангелом, несмотря на свой чистый взгляд, блеск в глазах, ослепляющее сияние, от которого все тут же склонились на землю. Он сказал лишь, что близится Война. Что мы должны быть готовы, и, пока есть время, вести мир к будущему. Он выбрал пятерых из нас – детей, которые совершенно не понимали, в чём дело. Так мир разделился на пять огромных частей, управляемый пятью юношами и девушками, которых обучали по мере их взросления.

Это было совсем не так просто, как могло показаться. Это не были обыкновенные соревнования или что-то вроде турниров – нет, всё заключалось в огромном обучении, которое стоило нам времени, в котором мы не нуждались, сил, которые увеличивались у нас с каждым годом, и маленькой отметины на руке, провозглашающей нас истинными правителями.

И действительно, мы оправдывали надежды Небес. Первые годы шли хорошо, даже очень успешно. Роскошная жизнь – мы и до этого не страдали, но теперь жили совершенно комфортно, владение собственной частью и управление ей, новые знакомства, интересные места… Всё было прекрасно, только что-то произошло потом. Что-то случилось с нами за год до объявления Войны. Может, мы повзрослели?

Я прервала общение почти со всеми. Само слово «война» вызывало у меня истерику и панику, и, хотя мудрые принцы и принцессы тут же начали объединяться с другими, я совершенно перестала общаться с кем бы то ни было. Кроме Адама.

Наша дружба, длившаяся с самого детства, переросла в нечто больше – то, о чём когда-то я могла только мечтать в своих детских фантазиях. Его взгляды стали значить для меня нечто большее, чем просто взгляды друга; его слова превратились для меня в самые необходимые слова на свете. А теперь Адам – Грешник… Я закрыла лицо руками, медленно отстранившись от окна. Сквозняк всё ещё ощущался, хотя до сих пор и не было понятно, откуда он исходит. В комнате было уже довольно холодно. Я осмотрелась. До меня не сразу дошло, что за окном стало уж слишком тихо.

Ни прежнего воя сирены, ни каких-либо голосов в ночи. Тревога медленно подплыла к самому сердцу, я осмотрелась, медленно отходя от окна.

Внезапный грохот заставил меня вздрогнуть. Тут уже началась какая-то шумиха, вдалеке слышались голоса… или это были крики… Ещё один грохот. Я в панике оглядывалась по сторонам, пытаясь понять, доносится ли шум с улицы, или он где-то ещё ближе. Дверь в тот момент со всего размаху открылась.

– Эвелин! – услышала я знакомый голос, но не успела оглянуться, как огромная глыба рухнула откуда-то сверху, став перегородкой между нами. Эдди. Сейчас мне нужно только лишь его увидеть, чтобы перестать паниковать.