Безгрешная

Часть 1.

Пролог

1.

Может и так. Может и верно. Это всё больше и больше напоминает мне какие-то сумасшедшие азартные игры. Бежать от книг. Спасаться от книг. Бояться книг. Беспощадность боится книг. Беспощадность боится воды. Беспощадность боится креста.

Не знакомое никому из нас помещение. Тусклый болезненный свет просачивается сквозь единственную крошечную решётку обширной камеры, в которой собрали демонов. Каких отделов тут только нет! Я смотрю на светящиеся значки на левой груди у каждого и всё сильнее и сильнее убеждаюсь в этом. И когда они успели? Неужели за этот же один день, в который мы все, вся наша цивилизация, потерпела провал? Судя по всему, этот день призван стать днём беды всех тёмных созданий из ада. Я не переставая рассматриваю окружающих меня. Их безумные глаза мечутся туда-сюда, перебегая от одного очертания в помещении к другому, будто в какой-то агонии, и с каждой секундой всех нас всё сильнее охватывает своими мерзкими руками паника. Как если бы чума вмиг поглотила отвыкших от всяческих болезней жителей.

Если бы только это никогда не началось и не продолжилось. Может, тогда у меня и не было бы сейчас такого странного чувства. Таких странных эмоций. Хотя, что я могу говорить о чувствах. С недавнего времени они стали мне все знакомы. Я стал слабым и уязвимым.

Дверь широко распахивается, изливая из себя белый свет. Тошнотворный белый свет. Ужасающий белый свет. Разрушительный белый свет. «49», – слышится безразличный голос. Райские благодетели пришли калечить жертв. Я поднимаю голову и смотрю на вошедшего. Странно, а я представлял себе ангелов другими. Мысли в голове так и взрываются от этого ярого противоречия. Вроде как даже на свои прототипы из легенд не похожи – где крылья, улыбки, понимающий взгляд? Ловлю себя на том, что разглядываю одного из них – того, который, судя по всему, управляет всем в этом отделе. Само собой, светлые волосы, голубые глаза. Нестареющий белый смокинг. Взгляд жгучий, проникающий в самое тебя, но выражает то, что и другие взгляды всех здесь присутствующих – поскорее бы всё это кончилось. Этот жуткий апокалипсис, который приходит ко мне в чудовищных снах. Я и сейчас уже, кажется, балансирую на грани жизни и смерти. И зачем мы совершили это вторжение? Но мысли мои сбегаются в голове как-то невпопад. Я – преждевременно сгоревшее неразумное адское существо, попавшее в собственную же ловушку. Я снова поднимаю взгляд, кажется, полный отчаяния, на вошедшего в тёмное помещение ангела, у которого не кипит сейчас, держу пари, в голове целый коллапс чувств, а бессмысленный взгляд лишь подчёркивает его коварные замыслы, а именно – истребление всех исчадий адских. Только вот для него всё закончится совершенно иначе, чем для нас.

Отошёл от двери. Со скамьи рядом со мной поднялся, видимо, тот, чей номер назвали, и подошёл к ангелу; даже издалека я вижу его бледное лицо в свете мерцающих во тьме глаз. Бедный 49-й! Опасность, витающая в воздухе, так и оглушает каждого из нас – этого не избежать. Но чувствительность демона – лишь обман. И внезапно ангел отстранился так резко, точно от этого 49-го несло чем-то похлеще обыкновенного перегара, и жестом указал ему проследовать прямиком в смертельный белый свет. Выражение лица осуждённого – застывший в широко открытых глазах ужас, нервно дёргающиеся кончики рта, дрожащие руки. Кошмар, ловко скрытый паникой. Выдохшийся крик, который теперь не вырвется из груди. Пугающее зрелище. Самое ужасное, что я видел в своей жизни. Или не самое?

Чувствую, как голова сама собой опускается, а руки беспомощно охватывают её, терзая, теребя волосы. Только бы всё это скорее закончилось. Ощущение ли это неотвратимости смерти или что-то иное? И если первое, то почему меня так тревожат мысли о нашем пустом нападении на человечество, о катастрофе, вызванной нами же, о ловко расставленных нами капканах, в которые мы сами же и угодили? А может, не наша в том вина?

Они выходили один за другим. Демоны. Такие же, как я. Мрачные, в своих чёрных костюмах – как палачи среди этих белых и чистых созданий. Чистых и неосквернённых? Да, неосквернённых. Но никак не наивных. Они поменяли свою тактику уже много веков назад. Они утратили всю свою наивность в тот самый момент, как началась Война. Отчасти именно из-за них она и началась.

Толпа редела. И я должен был слышать грохот и стоны, но я был глух. И я должен был кричать и биться в истерике, но я был нем. Это место сводит с ума и уничтожает в тебе последние остатки живого. А они проходили один за другим – такие же тёмные и бледные на лицо, как и я. Здесь не вызывают по алфавиту или в каком-либо другом порядке. Всё зависит от того, какой ты в их списке – списке схваченных за последнее время. Список гибели. Меня поймали последним.

Я ободряюще киваю проходящим мимо меня. «Этот не конец, – говорит мой взгляд. – Совсем не конец». Ну, ещё бы, так они мне и поверили. Это ведь больше, чем конец – это верная смерть. А демоны не настолько доверчивы – даже в такую секунду, чтобы на слово поверить мне.

И внезапно я слышу свой номер.

Вот оно.

Вздохнул. Вздрогнул. Обезумел от собственного номера. «Только бы быстро», – проносится в голове. Ну да. Ухмылка. Не забудь помолиться.

И помолился бы, коли верил.

Но даже страх, кажется, испаряется, когда я медленно встаю и делаю несколько неторопливых рискованных шагов по направлению к существу в белом, остерегаясь и чуть ли не дрожа всем телом.

Мой пыльный чёрный смокинг изрядно отличается от идеальных смокингов остальных – и, в первую очередь, от ангелов. Я смотрю на одного из них – в глазах кроме ярости не вижу ничего. Даже и промелька пощады. Уж не Грешник ли он?.. Нет… Взгляд угрожающий, но не ненормальный, как адские глаза демонов. В них есть что-то иное…

Мысль врезается в голову болью, заставляя забыть её. Обречённо киваю. И кем я стал? В кого я превратился?

Ослеплённый белым светом, прикрываю глаза рукой, пока он прокрадывается в самые дальние уголки моего подсознания…

2.

Обломки. Развалины. Мысль, не дающая мне покоя о том, что мы победили. Они схвачены. Небеса услышали нас.

Небеса, которые были глухи и слепы к нашим мольбам на протяжении многих веков, когда мы просто лишь желали всем добра и счастья, а в ответ получали удары судьбы и пинки неудач. Но мы должны быть благодарны им за это, ведь только благодаря им мы смогли понять, насколько бесстрашны. Теперь всё будет иначе, уж я-то знаю.

Мы снова возрастём и окрепнем. Снова станем сильны и неуязвимы. Снова познаем жизнь, а не Войну.

Война испортила наш род. Изменила наше мировоззрение. Испортила наши мысли и чувства, осквернила наш разум и все наши действия и эмоции. Война заставила нас не только страдать. Всё было намного хуже.

И пока я в обшарпанном своём костюме, который когда-то предназначался для величайших церемоний на балах, банкетах, встречах и переговорах с принцами и принцессами, в наряде, который трудно теперь и узнать из-за пыли, грязи – грязи не только земной, но и Греховной – стою здесь, немного взволнованная, с вот-вот готовыми вырваться из глаз слезами счастья и восторга, меня слушают все эти люди. Эти сотни выживших и спасшихся храбрецов, которые доказали за всю эту Войну, что они – настоящие герои.

Небо упало в нас. Да, упало. Сотни лет назад. Разразилось вспышками и ударами. Это был своего рода падший на землю злой дух. «За что?» – проклинали сначала мы. Но затем стали сражаться. И с каждым днём наша вера всё больше и больше укреплялась в нас. Война помогла нам познать все наши лучшие качества, которые скрывались далеко в нашем подсознании, хотя мы о них могли даже и не догадываться. Наша доблесть, наше мужество, наша надежда, наша отвага, наша смелость и наша сила воли – мы доказали, что достойны этой Победы. Мы осознали, что от природы непокорны, и никаким тёмных силам никогда нас не сразить. Мы осознали, что своей храбростью могли бы с самого первого дня Войны покорить тёмных тварей.