Страница 71 из 126
Но рода нет! - Есть. Просто пока нет других живых и свободных в этом роду.
Мёртвых не поднять. А вот полон... - можно вернуть. Ещё можно принять в род других людей.
Вообще, пока есть хоть один мужчина - род есть. О римских Клавдиях, от которых однажды остался только восьмилетний мальчик, я уже...
***
-- Да. Он говорит от всего своего рода Берш. Они будут служить тебе, Воевода Всеволжский, они принимают твою волю.
"Берш"? Это рыба такая вроде судака. Ребята были успешными рыболовами. Станут "стрелочниками". Хотя рыбаками, возможно, останутся.
Нельзя взваливать на подростка ответственность за судьбу народа? Он же несовершеннолетний! - Здесь совершеннолетие наступает у мужчины в тот момент, когда он берёт в руки оружие. Когда он объявляет, что готов убивать и умирать. Пика в руках - его паспорт. Свидетельство зрелости. А что мозгов, может, маловато... так этим и взрослые часто грешат до старости.
Мальчишка принял мою власть. От имени рода. Тем самым возложив на меня ответственность. За спасение рода. Теперь я не могу сбежать или ещё как-то... ускользнуть-вывернуться. Я обязан спасти оставшихся в живых "берш", освободить их.
Это хорошо или плохо? - Новые обязанности, расходы, напряги... И чего ради?! Ради этого сопляка с палкой?
Не надо ля-ля. У меня не набирается здесь и сотни человек. В караване - от двух с половиной тысяч. Здоровых, организованных, привычных к негораздам мужиков. Один к двадцати пяти. Шапками закидаем?
"Шашки наголо и лишь ветер в груди"? - "Ветер" - потому что "в решето"?
Это - хорошо. Для меня. Здесь и сейчас.
Ситуация обрела определённость. Сомнения, неуверенность, опасения, которые меня так мучили - отпали.
Есть цель. Простая, понятная, близкая.
Делаем.
Пошёл кураж, азарт. Острое желание обдурить, переиграть.
"Желание" - от необходимости.
"Взвился бывший алкоголик,
Матершинник и крамольник,
Надо выпить треугольник,
На троих его даёшь.
Разошёлся, так и сыпет,
Треугольник будет выпит,
Будь он параллелепипед,
Будь он круг, едрёна вошь!".
Таки - да!
Если люди произошли от обезьян, то я знаю своего родственника. Есть во мне нечто от Ханумана. Помимо любви к женщинам, знаниям и шуткам. Тот, после наложенных на него проклятий, забыл о своих сверхспособностях и вспоминал о них только тогда, когда нужно было помочь соратникам.
Кавырля стал "соратником" - надо помогать.
Теперь бы ещё сверхспособностей найти...
"Мне демоны хвост подожгли! Я теперь сопричастен
Огню, что богам доставлять приношения властен".
Эт да! Это - "хвост припалили"! А ну, отдавайте мне моих "бершей"!
"Горящим хвостом запалил Хануман и владельцев
Роскошных палат без труда превратил в погорельцев.
...
Как в день преставления света, зловещею тучей
Глядел Хануман и разбрызгивал пламень летучий".
Почему я вспомнил о Ханумане? - Мне было страшно. Не так, как на Земляничном ручье, не так, как перед Боголюбским...
В бою просто: вот враг - его надо уничтожить. На Земляничном ручье против тысяч врагов - тысячи своих. С Андреем... Сложно. Но он один. С ним можно разговаривать, убеждать.
А вот "один против многих"... Я не могу просто "по щелчку" вложить "свою правду" в головы тысяч враждебных мужчин. Они просто не будут слушать. Я не могу их уничтожить - будет война. Которая для меня нынче - катастрофа.
Я маялся неопределённостью. Не неопределённость "исхода" - "как-то оно будет? чем сердце успокоится?", но неопределённостью "входа" - "куда пойти, куда податься?". Этот человек, обрадовавшийся при виде меня, убитый у меня на руках, его сын со словами "Возьми меня себе" - выбили из меня сомнения.
Как подожжённый ракшассами хвост Ханумана. Пришёл "день преставления света". Локальненький такой. Пошёл адреналин, кураж, злое веселье. Мир стал яснее, контрастнее.
Заботы мои никуда не делись. Но смотреть на них я стал чуть... проще.
Караванщики - враги. Не из-за убитых черемис - их убили "до того как", а из-за полона. Они удерживают "моих людей". "Их человек" пытался убить меня, метнув дротик.