Чума

   - Замазали тебе рот? Теперь не гавкнешь? - захохотал Кондрат, но Куженков промолчал, словно и не слышал.

   Давыдов лег около будки, закрыл глаза. От костра наносило запахом древесной золы. Жарко горели натруженные ходьбой подошвы, в голенях - ноющая тяжесть; как ни положи ноги, все неудобно, все хочется переменить положение... И почти сейчас же, едва только лег, перед глазами поплыла волнующаяся черная почва: белое лезвие скользило неслышно, а сбоку, меняя очертания, смолой вскипала, ползла черная земля... Почувствовав легкое головокружение и тошноту, Давыдов открыл глаза, окликнул Кондрата.

   - Не спится? - отозвался тот.

   - Да что-то голова кружится, перед глазами - земля из-под плуга...

   - Уж это завсегда так, - в голосе Кондрата послышалась сочувственная улыбка. - Целый день под ноги глядишь, от этого и кружение делается. А тут дух от земли чертячий, чистый, от него ажник пьянеешь. Ты, Давыдов, завтра под ноги дюже не пулься, а так, по сторонам больше интересуйся...

   Ночью Давыдов не чувствовал укусов блох, не слышал ни ржанья лошадей, ни гогота припоздавшей станицы диких гусей, ночевавших на гребне перевала, - уснул мертво...

   В этот день к вечеру Давыдов вспахал десятину и два дана, Любишкин - ровно десятину, Куженков - десятину без малого, и совершенно неожиданно для них на первое место выбился Антип Грач, до этого находившийся в группе отсталых, в насмешку прозванной Давыдовым "слабосильной командой".

   Он работал на отощавших Титковых быках, когда полудновали - промолчал о том, сколько вспахал; после обеда жена его, работавшая с ним погонычем, кормила быков своей упряги из подола, насыпав туда шесть фунтов причитавшихся быкам концентратов; а Антип даже хлебные крохи, оставшиеся после обеда, смахнул с ватолы, высыпал жене в подол - быкам на подкормку. Любишкин приметил это, усмехнулся:

   - Тонко натягиваешь, Антип!

   - И натяну! Наша порода в работе не из последних! - вызывающе кинул еще более почерневший от вешнего загара Грач.

   Он таки натянул: к вечеру у него оказалась вспаханной десятина с четвертью. Но уже затемно пригнал к стану быков Кондрат Майданников, на вопрос Давыдова: "Сколько к шабашу?" - прохрипел: "Без лана полторы. Дайте табачку на цигарку... с полден не курил..." - и глянул на Давыдова обрезавшимися, но торжествующими глазами.

   После того как повечеряли, Давыдов подвел итоги:

   - Социалистическое соревнование, товарищи вторая бригада, развернулось у нас - во! Темпы взяты очень достойные. За пахоту бригаде от правления колхоза большевистское спасибо! Из прорыва мы, дорогие товарищи, вылезаем, факт! И как не вылезти, если на веществе доказана выполнимость нормы! Теперь надо навалиться на волочбу. И чтобы обязательно волочить в три следа! Особое спасибо Майданникову, так как он - самый фактический ударник!".

   Э-эх, коллеги... А видали ли вы золотой, "согнутый сагайдаком месяц на сизо-стальной кольчуге неба"? А пьянели ли от "живительного и сладкого" запаха свежевспаханного, "вздыбленного" чернозёма? Видели ли полные радости и гордости "обрезавшиеся, но торжествующие глаза" прежде ничем не выделяющегося мужичка, вызывающе говорящего: "Наша порода в работе не из последних!".

   Социализма у нас нет, а вот соревнование развернулось нешуточное. Человеку свойственно гордиться своим трудом, стремиться быть лучше других в своём деле. Не всем - один из семи превращает своё "хочу" в "сделал". Вот таких я и отбирал. Так что было у нас и соревнование, и награждение передовиков. Уже одно то, что с Воеводой на одном поле пахал - почитали за честь. А те двое плугарей, которые меня "сделали" и вовсе загордились невыносимо.

   По результатам "Поднятой целины", кроме награждений и поощрений, были сделаны тех. и орг.выводы.

  -- Ты, Воевода, что хошь делай, а целину хрестьяне не вытянут. Глубокой вспашки оне не знают, плугов шарахаются, с упряжками управиться не могут. А главное - 6-8 быков на дворе держать, кормить, ходить за скотиной... Не. Не можно. Хоть вешай.

  -- Пустой разговор, Потаня. Ты уж раз вешался и ничего. Тебя петля не берёт. Поэтому... сделаем МТС. Э... виноват - СПС. Скотско-плужную станцию.

   Развитие идеи "комплексной бригады". В лесных районах такие бригады строили поселения. Подворья делались "под ключ", а нивы и пажити подготавливали примерно на треть. Остальное насельники доводили "до ума" уже сами, в удобном для себя темпе и порядке. Им хватало их собственных умений (с учетом Кудыкиной горы), даваемых скота, инвентаря, семян.

   В степных селах, к обычному коню, корове, овцам добавлялась необходимость содержать 6-8 волов. "Проклятие размерности". Если неумение работать с плугом снималось в несколько дней, а ошибки были не страшны - плуг "есть не просит", то с волами... И нужны-то они такой "толпой" только в один момент - "взмётывания" целины. Дальше, по парам или пахотным полям - достаточно одной пары быков, а то и пары коней. Причём первое "взмётывание" и первый сев можно разнести на месяцы.

   Так появились в комплексных бригадах команды "целинников". Славные мастера там собирались. Честно могли сказать: "В нашей породе лодырей нет!".

   Понятно, что тяжёлый железный плуг, быки, необходимость завоза леса для строительства - резко удорожали "белую избу" в этих местах. Отпугивали и обязанности по озеленению, необходимость делать много "ненужной работы", вроде "чистых паров" или сева трав. Но урожаи...! Степные сёла росли не быстро, но качественно. Прежде всего, по качеству "человеческого материала".

   Что загрустила, деточка? А, ты ж боярышня. Никогда коровам хвосты не крутила, от восхода до заката волу в задницу не смотрела? Завидую. Тебе ещё много нового в жизни повстречается. В первый раз увидишь, порадуешься.

   Через год, в августе 1168, мы сняли первый урожай озимой ржи, в сентябре - яровой пшеницы. Это было... Поток! Море! Золото льющееся! Каждая десятина давала первый урожай в 500-600 пудов! Потом запускались севообороты. Таких "бешеных урожаев" уже не было, но уменьшение происходило медленно: мы улучшали агротехнологии. А рядом продолжали вновь и вновь "поднимать целину".