Страница 160 из 167
***
Пять лет назад Тэяна посадили в тюрьму, отобрав у него притон под названием «Дыра». Бобби стоял перед тем же зданием и не узнавал его. Клуб «Пятница», роскошный и легальный, не имел ничего общего с нарко-борделем, прячущим подпольное казино, которое курировал его старший брат. Вдоль стены не стояли дешевые шлюхи, тротуар был чист, в переулок не юркали подозрительные типчики, никаких драк и пьяниц. На стоянку заезжают автомобили класса люкс, оттуда выходят олигархи, политики, артисты, банкиры. Кто-то со спутницами, кто-то в поиске таковой.
Тэян успел отмотать три с лишним года, и благодаря связям и заступничеству Джиёна ему скостили срок, выпустили раньше. Теперь он не был независимым криминальным авторитетом, сам стал драконом и работал на Сингапур. Теперь Чживон пришёл сюда не как почётный гость, а как подозрительный новичок, с которым пока никто считаться не собирался. Ёндже и Ёнгук подвезли его, проводили в холл, вручили заботам охраны клуба и уехали, договорившись, что заедут за ним завтра, чтобы улетать в Нью-Йорк. Мог ли Чживон когда-либо думать, что свяжется с предателями собственного брата? И что эти люди на деле окажутся вроде как праведниками, боровшимися с преступниками. Он знал, что теперь директором заведения был Серин, бывший личный телохранитель Тэяна, к которому ушла после суда девушка Тэяна Сэй. Он встретил её возле лифта, с наметившимся животом, свидетельствующим о скором пополнении. Так и чесалось бросить оскорбление, напомнить, кем она была, кого предала, просто обозвать шлюхой — уже бы стало легче, но Бобби сдержался, сжав кулаки. Она наверняка его вспомнила и узнала, но только поздоровалась натянутым кивком. Что дадут склоки и вымещение злости? Утёс богов научил Эвра одному: проигравший всегда виноват сам, и плакаться бессмысленно, а уж тем более винить победителей. Тэян сам испортил свою судьбу, заигрался, полез туда, куда не надо было, не рассчитал силы, много чего ещё, но всё-таки сам. И перед Драконом он теперь пресмыкается сам. Бобби выбрал этот путь, потому что увидел для себя возможность свободно дышать и уважать самого себя.
Представившиеся Суёпом и Эпсилоном золотые в неизменных черных кожаных штанах проводили его до третьего этажа, указав на комнату, где его ожидала Дохи, после чего якобы ушли, но их незримое присутствие неподалёку не могло не ощущаться опытным наёмником. Они ещё долго не будут сводить с него глаз, оценивая каждый поступок, каждое слово, каждый шаг, каждый жест, и это логично. Пока они шли по коридору, им попались две девушки, откровенно одетые, с манящими взглядами. Одна из них бросила Бобби, что он красавчик, но он даже не обернулся. Открыв дверь небольшого, типового гостиничного номера, Чживон увидел своего Хомячка, и забыл обо всех тревогах, что пришлось пережить с момента их последнего расставания.
— Бобби! — радостно крикнула она и, соскочив с кровати, прыгнула ему навстречу. Поймав её, Чживон поцеловал девушку и не отпускал, пока она не начала отбиваться, хихикая ему в губы. — Ну, ладно тебе, рассказывай, что там случилось? Я тут вся как на иголках. Вы спасли ту волшебную Элию?
— Да, они вернули её себе, повезли куда-то в особо секретное укрытие.
— Хорошо, я рада, что с ней всё нормально, хоть я её и не знала, — Дохи села обратно на кровать. Чживон повесил куртку на вешалку и присоединился к студентке, которая, как он, скоро будет отчислена за отсутствие на лекциях, да и вообще в университете. — Ты сам как?
— Рядом с тобой я могу быть только замечательно, ты ещё спрашиваешь?
— Я по поводу твоих отношений с этими ребятами, у них ещё остались к тебе претензии?
— Ну… — Бобби прищурился и, дождавшись, когда Дохи пихнёт его в бок, не выдержав паузы, сказал: — Теперь я могу вполне искренне называть их своими товарищами, потому что вступил в их ряды. Они меня приняли.
— Куда? — удивилась Дохи.
— Я забыл у них спросить, могу ли я тебе рассказывать? — почесал затылок Бобби.
— Эй! — толкнула его снова девушка, требовательно затыкав пальцем в здоровое плечо. — Мне вот это вообще не нравится, мне хватило, что ты оказался бандюганом, куда ты опять свою задницу суёшь для ловли приключений?
— Давай я схожу в бар за шоколадкой? — Дохи замерла.
— Зачем?
— Отвлечь твоё внимание.
— Чживон! — выставила она локти в стороны, упрямо уставившись на молодого человека. — Рассказывай.
— Слушай, ну неужели ты считаешь этих пацанов плохими? Скажи сама, они похожи на преступников?
— Ви — точно нет, хотя он мутный. Может, он наркотиками торгует?
— А Хоуп тебе чем не нравится?
— Хоуп? С Хоупом всё в порядке, он крутой, он тебе жопу тогда за Джинни надрал.
— Ты на чьей стороне вообще? — приподнял бровь Чживон.
— На стороне справедливости, если бы он тебе мозги не отшиб, может, ты бы никогда не понял, как меня любишь? — улыбнулась Дохи, поцеловав его в щёку. — Конечно, я на твоей стороне, дурище, на чьей же ещё?
— Тогда просто расслабься, и доверься мне, ладно? — Девушка вспомнила ночь в Шаньси, когда её схватили какие-то мужчины, куда-то поволокли, она кричала, сопротивлялась и звала на помощь, они пытались раздеть её на глазах у Бобби и той одновременно красивой и страшной женщины, но Бобби спас её. Невероятным усилием он оборвал наручники, рискуя быть пристреленным, он разметал всех и испугал даже ту грозную Черити, которая предпочла прыгнуть в окно, но не связываться с наёмником. Может ли после такого Дохи не довериться ему? Она знала, что он вытащит её отовсюду, он сделает для неё всё, как и она для него.
— Ладно, — сказала она, обняв его. Чживон завалился на спину, утянув её за собой. Они целовались, лёжа поперёк кровати, медленно, неспешно, наконец-то зная, что у них есть завтра, и послезавтра, и теперь можно проникаться друг другом, изучать друг друга, осознавать обоюдную принадлежность и связь.
— Мы с тобой полетим в Нью-Йорк, — вспомнил о важном Бобби. — Ты же не против?
— Вместе же? Тогда не против, — проводя рукой по тёмной водолазке парня, ответила Дохи. — А зачем?
— А чёрт его знает! Подальше от одних неприятностей, поближе к другим.
— А, ну это нормально, — захихикала девушка. Убедившись, что сообщил всё необходимое, бывший наёмник и новый золотой переключился целиком на свою возлюбленную, принявшись всё теснее и смелее обнимать её, забираться под её кофту и хлопковую майку, дотрагиваться пальцами до мягкой и округлой плоти, которая так давно манила его и возбуждала. Он был уже близок к тому моменту, когда перестают думать о происходящем, наслаждаясь и входя в исступление от грядущего удовольствия, но вдруг вспомнил о своей руке и остановился. Резкий ступор не остался не замеченным Дохи. Бобби навис над ней, отведя глаза. — Что такое? — Бобби молча сел, потерев в задумчивости подбородок. Как показать ей искореженную часть тела? А если её стошнит? — Чживон? — позвала его Дохи, выводя из задумчивости. Меж её бровей легла глубокая складка. — Ты не хочешь меня, да? Если ты проникся мной, как человеком, потому что со мной весело, и я такая, ну, офигенная, лучше скажи сейчас, я внешне тебя не привлекаю всё равно, да? — быстро и отважно протараторила девушка, но внутри у неё всё задрожало. Только видимая безмятежность сохранялась, показывая всему этому миру, что ничего страшного не происходит, и она привыкла к подобному. Но в груди сердце сжалось до боли.
— Хомячок, как тебе это только пришло на ум? — Увидев её раскалённые страхом отверженности глаза, Бобби не стал ждать, когда она опять пихнёт его, чтобы продолжал. «Была не была!» — махнул парень на всё и, взявшись за края водолазки, сорвал её с себя через голову, обнажившись по пояс. — Вот чего я не хотел, — повернулся он к ней окаменевшей рукой, — я не хотел, чтобы ты видела это.
Дохи уставилась на грубые и неровные бугры, гибрид крокодильей кожи и морской гальки. Сухие и местами сморщенные участки кожи имели на большей части поверхности телесный цвет, но где-то розовели, как натянутые ожоги, где-то темнели коричневым, как у мертвецов, где-то белели, как от проступившей кости. Сонм изгибов, образованных подпокровными наростами, только издали мог выглядеть рельефной мускулатурой, вблизи это было неприятное зрелище. Теперь страх перекочевал в глаза Бобби, ожидающего, что скажет на это Дохи, как отреагирует?