Мед.ведь.ма

— Я его поймаю, Заринэ, не волнуйся! — крикнула я, и побежала вытаскивать Шерхана. — Ловлю, ловлю, ловлю!

Мальчишка захихикал и попытался скрыться, но я успела сцапать его, подняв на руки.

— Ты чего заставляешь маму беспокоиться, а? Негодник, придётся тебе со мной провести часок, послушать лекцию о поведении хороших мальчиков, — но его это не заинтересовало. Хорошим он быть сегодня не собирался. Заринэ увидела издалека, что нарушитель пойман, и пошла обратно, с чем-то мокрым в руке, наверное, оторвалась от стирки, запоздало заметив побег беспокойного чада. Недавно она приходила ко мне, чтобы удостовериться в своём подозрении, которое я подтвердила: она ждала третьего ребёнка, в связи с чем перестала гонять на всех скоростях, чем обычно и занималась по главному своему призванию бдительной матери. Я была её старше всего на год, но создавалось ощущение, что между нами миллион лет, при этом перевес в её пользу. С одной стороны, я иногда мнила себя опытной старухой, а с другой, когда видела серьёзность и зрелость Заринэ, записывала себя в детский сад.

Шерхан успел где-то перепачкаться, и я понесла его к чану с водой, чтобы умыть.

— Эя! — услышала я и обернулась. Спускаясь со стороны ворот, ко мне приближался Тэхён.

— Ви! — радостно воскликнула я и, забыв куда шла, пошагала к нему навстречу. Снизу его ноги в кожаных штанах выглядели длиннее обычного. С рюкзаком через плечо, серьгой в ухе и вновь покрашенный в красный цвет, он был инопланетянином, свалившимся с неба. — Какой сюрприз!

— Ну, хотя бы не из дыма, — игриво взглянул он на меня из-под чёлки. — А тебе идёт.

— Что? — не поняла я, и он кивнул на Шера. Я засмеялась. — Ребёнок?

— Ага, очень мило смотритесь.

— Да я несла его умыться…

— Чего тут умывать? — Ви плюнул на пальцы и оттёр щёку ребенка в три секунды. — Больше грязи — крепче здоровье, мы тут всегда так делали. Не балуй будущих золотых бойцов.

— Да я не балую, — смутилась я. Тэхён указал мне на ближайшую лавочку, предлагая присесть, и мы пошли к ней. Он скинул с плеча рюкзак.

— А где Заринэ?

— Стирает, вроде. Она это… — покосившись на Шерхана и решив, что он ничего не поймёт, я сказала: — Снова в положении, так что не успевает везде, я стараюсь уменьшать ей нагрузку.

— Здорово! Лео молодец, — снова ухмыльнулся по-доброму парень. — Я тоже всегда мечтал иметь кучу детей. А ты?

— Я? — растерявшись, что речь пошла обо мне, я не сразу и вспомнила, что думала по этому поводу. — Я не хочу детей.

— Почему? — посерьёзнел Ви.

— Ну… учитывая наши наследственные способности, я боюсь, что рожу кого-то вроде себя. Страшненькую или ненормальную девчонку, или мальчишку, неважно, если они будут обладать даром пророчества, их ждёт трудная судьба. Поэтому… я не рискнула бы, правда. Не хочу.

— Жаль… — многозначительно вздохнул Тэхён.

— Тебе-то чего жаль? — улыбнулась я.

— Да, в самом деле, не страшно, — кивнул Ви, — тут полно воспитанников всегда, к тому же, можно брать из детских домов детей, это же вдвойне хорошо, дарить нормальную семью тем, кто уже рождён, но лишён её.

— Это точно, — согласилась я, покраснев. Мы замолчали. Тэхён сидел совсем рядом, между нами был его рюкзак, а у меня на коленках елозил Шер, и всё равно мне почему-то резко стало неловко. Я ухом и щекой чувствовала, как на меня смотрят вишнёвые глаза.

— Медведьма.

— Что, Дух?

— Мне идут красные волосы?

— Мне нравится, — не глядя больше на него, призналась я.

— Я рад. А мне твои нравятся, белые. — Снова пауза. — Медведьма. — Я уже без слов кивнула, осторожно повернув к нему лицо. — Я не хочу тебя обидеть… и… знаешь, я просто приехал повидаться, убедиться, что всё хорошо.

— Всё хорошо, тут хорошо всё. Да, — заверила я, мелко мотая головой.

— Здорово. Да, я рад. Этому тоже. — Ви похлопал себя по карманам, нащупал сигареты, замер. — Не думал сразу с тобой столкнуться, прости, я растерялся.

— Ты как-то запоздало растерялся, вроде начали нормально, а тут что на тебя нашло?

— Не знаю, ты могла бы привыкнуть, я иногда чудак, даже растеряться вовремя не успел.

— Так, не из-за чего было, — сказала я. — И сейчас не из-за чего.

— Да я просто побоялся тебя обидеть.

— Чем?

— Я… да глупость, знаешь, всякое в голову приходит, но не всё же произносить нужно, да?

— Вряд ли ты плохое подумал. О чём ты подумал? — Мы встретились глазами. Тэхён застыл с чуть приоткрытым ртом, не ясно, собираясь его открыть шире и что-то сказать, или закрыть полностью. — Ви?

— Помнишь… — Он опять застопорился. Я покосилась на Шерхана, вырывающегося из моих рук. Он мешал сосредоточиться, а я очень хотела, чтобы Тэхён договорил то, что собирался. Ну не мог он растеряться ни от чего, кроме как если собрался заговорить о своих чувствах. Он молчит уже полгода! А я с каждым днём всё больше хочу, чтобы он заговорил.

— Помню что?

— Я тебя поцеловал как-то, — протараторил он с бешеной скоростью. Замер, напрягшись.

— Помню, и?

— И… — грудь Тэхёна выдала его участившееся дыхание.

— Ты не обидишь меня, Ви. Этим ты меня не обидишь.

— Ты просила быть тебе братом…

— Я знаю.

— Ты говорила, чтобы я не говорил о любви…

— Я помню.

— Я поэтому…

— Ви, — прервала я его, — я говорила это, да, я была в таком состоянии, но сейчас, благодаря тебе…

— Благодаря мне?

— Да. Сейчас я… — От сараев с козами медленно шёл настоятель и я, подскочив, подбежала к нему, обескуражив покинутого Тэхёна. — Дедушка, присмотри за Шером, пожалуйста, немного, хорошо?

Хенсок взял его на руки, заметил Ви, собрался что-то сказать ему, но я, вернувшись к лавочке, схватила золотого за руку, подняла на ноги и повела наверх. Привратник без вопросов открыл калитку, зная привычку товарища курить, и мы переступили порог монастыря.

— Эя, куда ты? — только выйдя вон, спросил Тэхён, и то потому, что мы остановились. — Решила поднатореть на Кошачьей тропе? Ты по ней с тех пор хоть раз проходила?

— Нет, я не спускалась отсюда больше, — переведя дыхание, я взяла Ви за руку. — Ты говорил, что Лог — очень святое место.

— Так и есть.

— Тогда, если вдруг надо сказать что-то несвятое, говори, теперь можно. — Тэхён прикусил нижнюю губу, оглядевшись. — Всё что хочешь. Сказанное за стеной останется за стеной. — Ви облизнулся и сделал шаг ко мне. Мы и без того стояли близко, но теперь он встал впритык. — Я слушаю, — напомнила я. Тэхён поднял ладони и взял в них моё лицо. Я вздрогнула, но по коже пошли мурашки, выражающие не страх или неприязнь. Его лицо наклонилось к моему. — Ви…

— Слушай вот тут, — опустив правую руку, постучал он пальцем по моей области сердца. Я закрыла глаза и прислушалась. Сердце колотилось, как шальное, но не от резкого подъема вверх. Это было от ладони, лежавшей на моей щеке, и второй, положенной мне на талию. Мои губы ощутили лёгкое дыхание, тепло, а потом касание других губ. В голове закружило, и я робко придержала Тэхёна за плечи, чтобы не упасть. Он сильнее прижал меня к себе, поцеловал смелее. Я едва не задохнулась и, чтобы совладать с собой, первой отстранилась. — Услышала? — тихо спросил Ви.

Улыбнувшись, глядя в самую глубину загадочных глаз моего Духа, я прошептала:

— Услышала. — И мы снова соединились в поцелуе. Любя друг друга, храня друг другу верность, не собираясь расставаться, веря друг другу, и намереваясь превратить жизнь другого в сказку со счастливым концом, сказку о солнце, чей свет любви озарил луну, выкрав её из мрака, сказку о Духе и Медведьме, двух сверхъестественных созданиях, чьё существование друг без друга невозможно.

КОНЕЦ

Примечания:

*каягым — корейский традиционный струнный инструмент

** рикиси — борец профессионального сумо

*** маваси — повязки-пояса, которыми борцы сумо оборачиваются, наподобие трусов

**** Хунвейби́ны — члены созданных в 1966–1967 годах отрядов студенческой и школьной молодёжи в Китае, одни из наиболее активных участников Культурной революции