Страница 102 из 105
Я дернулась, и он позволил мне повернуться к нему лицом.
— Это не сон. У меня до тебя тоже не было отношений. И год для меня тоже вечность. Но твои родители — это другое, понимаешь? Конечно, ты все понимаешь…
— Другое… Но мы не останемся здесь надолго. В Портленде надо сделать всего три вещи: пиво ты уже выпила, кофе не Старбакс я тебе завтра куплю в кофейне рядом с университетом. А в фонтане ты купаться все равно откажешься…
Я улыбнулась и прижалась к нему, как делала это каждый вечер, ставя галочку в новом прожитом вместе дне. Утро наступило быстро, было малость холодноватым, и пришлось накинуть кофту. Крэг же остался в футболке и выглядел обычным студентом. Только у нас не было с собой лэптопа, и мы пили кофе из красивых белых чашек, глядя не в конспекты, а в окно, за которым привычной жизнью жил родной город Крэга, который, я чувствовала, через два дня он покинет без всяких сожалений. А мне так и не суждено будет узнать его красоту: чистенькие улицы, бегущий через реку подсвеченный мост, район старых викторианских домиков, традиционная ирландская музыка в роковом пабе, без которого не было бы ни Тони, ни Крэга.
Мы уселись за столиком у самого входа, чтобы незаметно улизнуть, когда кто-нибудь из нас двоих заскучает — не обязательно Крэг… Я подняла глаза к потолку и замерла: среди прочего антикварного хлама, расставленного на бегущей по периметру потолка полке, парил красный самолёт — сборная модель.
— Я ее сам собрал, один, без чьей-либо помощи, — Крэг, наверное, следил за моим взглядом. — Со скандалами, но сам. Выкинуть было жалко. Вернее, мать почувствовала бы себя предательницей, отправив мои мучения на свалку. И отец притащил самолетик сюда. Думал, на время, пока я о нем забуду. Но, видишь, самолет прижился. Теперь как-то даже не мыслим этот дизайн без красного пятна.
Он усмехнулся, а потом тяжело вздохнул:
— Я знаю, куда хочу тебя сводить в городе. После завтрашнего семейного торжества.
— Куда?
Он снова усмехнулся, но уже не вздохнул:
— К местному лепрекону, как и обещал отцу. Я, когда собрал модель, отнёс ему записку. В ней просил билет на самолёт, чтобы улететь к чертовой матери отсюда. Теперь я часто летаю… Как видишь, лепрекон у нас добрый… Даже слишком. Если бы я не купил самый дурацкий полёт в Штаты, не встретил бы тебя. Если бы не полетел в Россию, тоже бы тебя не встретил. Если бы не пропустил обратный полет, ты бы не перелетела сейчас со мной через Атлантику, и я бы не привёл тебя к лепрекону, чтобы сказать ему спасибо.
— Ты сейчас серьезно? — не могла не улыбнуться я.
— Абсолютно. Я отведу тебя к лепрекону. Послезавтра.
А завтра наступило быстро — и вот я стояла перед Крэгом, держащим на руках чужого ребёнка.
— Не привыкай, — вырос из-под земли Тони и выудил годовасика из рук брата.
Потом повернулся ко мне, но тут же отвернулся: не знаю уж что он прочитал в моих глазах, хотя я в его, честно, не смотрела — лишь в открытые глаза его сына, так безумно похожего на Крэга.
— Кейт тебя искала, — остановил Тони брат, и я мысленно послала Крэгу тысячу проклятий, но все же взяла Тони под руку: правда, осторожно, потому что он нёс ребёнка.
— Ты хотела поговорить про деньги? — начал он тихо.
А мне хотелось кричать очень громко, что, кроме денег, в его отношениях с братом ничего не осталось. Но я смолчала: деньги так деньги, потому что я его не искала: я искала Крэга. И нашла, но его по-видимому разозлило мое молчание и… То, что я спутала его с братом.
— Да…
Пока я думала над продолжением, Тони продолжил за меня:
— Я буду посылать вам деньги, как и прежде. Вы же не расстаётесь, нет?
— Нет, — буркнула я. — Но мы хотим на какое-то время поехать в Санкт-Петербург. Сейчас там как раз время туристов, и Крэг уже довольно много всего выучил для пешеходных экскурсий. Вдруг у него получится. И я… Может, смогу найти какую-то работу, пусть и временную…
— Вы собираетесь осесть в России?
Я почувствовала в голосе Тони страх и поспешила ответить отрицательно.
— Ты ничего не скрываешь?
— Нет. Я даже слишком откровенна, — намекнула я, конечно же, на наш Ютуб-канал.
Тони понял намёк и усмехнулся:
— Тогда и я буду откровенным…
Я аж дыхание задержала: неужели сейчас скажет про фломастеры? Но я действительно не хотела этого разговора: он противный, разговор, а взрослый Энтони совсем другой…
— Перевод денег на твой счёт стоит на автомате. Так что хочешь снимай их и пользуйся. Хочешь, оставляй…
Ну, да… Деньги… О чем ещё может говорить мистер инвестор?!
— На случай, если вдруг…
Он не добавил больше ни слова, но будто в продолжение фразы подбросил своего малыша в воздух. Я поймала взгляд детских глаз — копия отца, копия Крэга. Так странно, они в мать, а тут… В отца…
Я быстро отвернулась и пошла обратно к Крэгу, по пути решив набрать на тарелочку немного фруктов: пусть все так и думают, что я пошла за едой.
— Ксения!
Я обернулась и чуть не уронила тарелку: она не бумажная и разлетелась бы к чертовой матери прямо у ног бабушки Крэга. В испанском языке много звуков, похожих на русские, и я не удивилась, что аргентинская гостья пренебрегла простой «Кейт» и называла меня моим настоящим именем. Я улыбнулась в ответ: нервно; мне, как и Крэгу, хотелось поскорее оказаться подальше от его семьи — отбыть на, так сказать, безопасное расстояние.
— Спасибо тебе за Крэга. Спасибо, — глаза ее блестели. И акцент в английском стал в разы сильнее. Мои глаза сейчас тоже заблестят. А язык не повернётся даже для финского китос. — Он хороший парень. Хороший.
— Я знаю…
— А… Вот ты где!
Я уверена, что Крэг следил за мной и пришел на выручку. Или пожалел скучающего фотографа и поставил меня рядом с собой и бабушкой. Да, уверена, что моя бабушка тоже полюбила бы Крэга и встала бы на его защиту перед моими родителями, но без нее мы оставались по разные стороны баррикад: через океан, через границы дозволенного, которые у каждого из нас были свои.