Страница 105 из 105
А пока утоляли его колой, купленной в старом развалившимся магазинчике уже в штате Аризона — Шестьдесят Шестая Дорога длинной лентой бежала перед укрытыми солнцезащитными стеклами глазами: сто лет назад люди из последних сил двигались с Востока на Запад, чтобы убежать от голода и безнадеги, а мы наоборот стремились сейчас на Восход — там, над Атлантикой восходило солнце нашей новой жизни. А пока мы вещали на весь мир на фоне кактуса и старой ржавой машины и давно вышедшей из строя бензоколонке о тяготах Великой Депрессии, обещая друг другу ни при каких обстоятельствах не вгонять себя в депрессию семейную. Ну, кроме колец на пальцах, в нас же ничего не поменялось. Ну, хотя бы пока…
Пока-пока! Мы совсем скоро, через десять дней, помахали платочком Статуе Свободы, потому что лишились своей личной свободы по обоюдному согласию.
— Шампанское? — улыбнулась нам стюардесса, и я по привычке замахала руками: нет, нет, нет.
— Да, — ответил Крэг. — Два бокала, пожалуйста.
— Ты что? — уставилась я в его счастливо-довольные прищуренные глаза. — Ты все еще принимаешь таблетки. Пусть они и легкие, но все равно не надо мешать их с алкоголем!
— Один глоток. Остальное выпьешь ты. Или выльешь мне за шиворот. Все нормально. Я привык. Сходим в душ в аэропорту…
Мне очень хотелось выплеснуть шампанское в его лоснящуюся от звериного удовольствия физиономию, но я сдержалась. Мне природой дана возможность контролировать плохие эмоции и грех не пользоваться достижениями эволюции… отношений: из мгновенной интрижки — в вечные семейные узы.
В душ мы не пошли. Нас ждал еще один самолет — в Пулково. В чемодане лежало свадебное платье, и мы обещали показать традиционное видео с объездом главных достопримечательностей Питера. А то как же… Без этого русская свадьба не русская. Американская уже была. Финскую мы, кажется, сыграли еще год назад при поддержке немецкого бизнес-класса. Теперь оставалось заручиться поддержкой русских Сарви.
Мы сидели за столом молча. Молча пересматривали свадебное видео. Молча не говорили, хотя я и заверила родителей, что Крэг абсолютно все понимает по-русски.
— Я быстро учусь, — произнес он почти без акцента. — За лето в Питере я начну совсем хорошо говорить.
Родители жили на даче, мы — в городской квартире. Иногда собираясь вместе на природе на шашлыки. Родственникам мы все же сразу заказали банкет в ресторане — для знакомства. Хотя кто хотел, был знаком с нами очень близко… пусть и в онлайн режиме.
Крэг не смущался. И я научилась рядом с ним не обращать внимания на косые взгляды. Мы — ненормальные, но и ненормальные могут жить нормальной жизнью, если найдут друг друга. А мы нашли — это точно! И даже если наши новые и старые родственники еще сомневаются в нашем счастье, мы их торопить не будем. Зачем? Мы и сами никуда не спешим…
В мире столько мест, которых мы еще не посетили, столько историй, которых мы не рассказали, столько всего, что можно и нужно снять на камеру… И еще больше того, что должно остаться между нами: мной и Крэгом.
Пройдет еще год, а может два или все три. Мы будем лежать в какой-нибудь кровати в какой-нибудь стране под каким-нибудь одеялом или — скорее всего — без него, даже без простыни, потому что наши тела будут гореть жаром любви и ее сладостное послевкусие будет еще горчить на губах, а мы будем продолжать целоваться. Почему? А потому что нам это нравится. Ведь иногда — и даже чаще всего — лучше целоваться, чем говорить. Тогда и некоторые ссоры сойдут на нет, какие-то вопросы решатся сами собой, долгожданные слова скажутся — все также, сами:
— Ксюша, может тебе тоже пора уже слезать с таблеток?
— Что? — переспрошу я, хотя прекрасно пойму, что имеет в виду мой муж, потому что сама буду задумываться о том же.
О том, что нам становится малость скучновато вдвоем, пора стать по-настоящему семьей: мама, папа и… Только не близнецы! Хотя и близнецы не так уж и плохо, пусть и хлопотно. Хотя про пополнение в семье Макдевиттов-Сарви все равно решать не нам, а там, наверху. Они дадут нам знать двумя полосками, когда решат прислать нам маленького Купидончика.
Конец