Хантер

Ведьмак потер сломанные ребра. Кости его заживут очень быстро – все же он нежить, пусть и половинчатая.

Только боль все равно чувствуется.

Верлиоки выглядят, что медведи – такая же короткая шерсть, те же лапы и даже пасть. Только силы и скорости в самом слабом верлиоке обычно больше, чем в самом сильном медведе. И беда тому охотнику, кто их спутает, да случайно верлиока из спячки вытащит.

Не успел Хан очухаться, как нечисть уже скакнула на него сверху, придавила, наступив мощными лапами на сломанные ребра. Из приоткрытой пасти верлиока валил черный дым, что отравлял все живое, разрушая и обращая в пепел, да сажу.

Ведьмак взмахнул кинжалами, но те лишь соскользнули с густого меха, а верлиок, не теряя времени, вонзил свои зубы в плечо Хана. Сомкнул, вырвал кусок плоти, заревел, но не выплюнул. Пусть в ведьмаках жизни и нету, да верлиоку все едино.

В ответ Хан рубанул его мечом, скользнул в навь – уйти попытался.

Тут же мир вокруг съежился, все оставшиеся краски из него выцвели, а берлога нечисти еще сильнее почернела, точно во мглу провалилась. Хан закашлялся – отовсюду тянуло едким сизым дымом с приторно-сладким запахом тления – так следы верлиока проявлялись.

Только в нави понял Хан, насколько силен был этот монстр – он таких прежде не то, чтобы не встречал, но не слышал о подобном даже. Вся берлога в глубины нави уходила, так далеко, куда приличная нечисть и не ступает.

Сам верлиок тут выглядел, как плотный сгусток тьмы, с горящими алыми глазами, лишь отдаленно медведя напоминающий.

Не дал он Хану скользнуть от него, разросся черной пеленой, закрыл собой все вокруг.

Вот так да. Убил по-быстренькому нечисть, называется.

Хан еще пытался бороться, барахтался в вязкой верлиочьей тьме, но уже понимал, что сам не выберется. Здесь, в нави, верлиок даже сильнее был, а спасти ведьмака тут некому – чуть глубже провалятся, даже магия Ли не достанет. Сейчас уже, и то вряд ли достанет. Навь она же от высших отдельно существует.

Хорошо, что верлиоки спят чутко, да сил набраться не успевают. Потому что с сильными ими сладу нет.

Поглотят все живое, не подавятся даже. И неживое, но ведьмачье тоже поглотят.

Хан уже терял сознание, когда вдруг костер вдалеке увидел. Но то ему наверняка лишь показалось – навь она серая, холодная. Откуда здесь костру взяться?

***

Хан поморщился – что-то мокрое скользило ему по лицу.

Теплое, совсем не навье.

– Очнулся! – пролаяли прямо над ухом и пытка прекратилась. – Очнулся, родненький!

Ведьмак открыл глаза – точнее лишь один, человечий глаз – прямо над ним нависала улыбающаяся волчья морда. Если только волки могут улыбаться.

– Ох, напугал ты нас, – тем временем продолжил причитать Ильфорт, высунув язык, которым только что облизывал Хану лицо. – В усмерть напугал! Богиня Ли что-то плохое почуяла, за тобой пошла. Ну, я следом и увязался. Ступил, а будто из лесу в мир другой прыгнул, кругом жуть жуткая. Все неживое, серое, мрачное, холодное, аж хвост сам поджимается, лапы дрожат, выть охота. И зверь еще этот на тебе скачет, огроменный, на медведя похожий, да только всякому видно, что не медведь это вовсе. Ли не растерялась, его чем-то золотистым приложила. Не знаю чем, я в магии не силен, но он это золотое в себя втянул и сильнее только стал. Тут ты вдруг исчез, а зверь за тобой следом. Пропали, будто и не было, я даже моргнуть не успел. А Ли следом шар черный кинула.

– Это он в навь ушел, – подала голос принцесса. – Опять ведьмачьи штучки.

Хан как-то ради любопытства показывал ей, как по нави ходить, но Лионелла этого, разумеется, повторить не смогла. Потому и раздражалась каждый раз, когда навьи фокусы встречала – в отличие от прочих высших, задевала ее сила, неподвластная эльфам. Комплексы «обычной» дочери отца, который хотел «избранную».

– Хоть в навь, хоть в явь, хоть вплавь! – взвизгнул волк. – Главное, ушел. Мы уж думали все, навсегда, не вернется теперь наш Хантер. Да и шар Ли вроде как заметался, будто не знал, как за вами нырнуть. Но потом тоже исчез. А ты вернулся, хоть и бледнее обычного.

– По поверхности ходил мой шар, а потом его точно что-то в навь втянуло, – добавила Ли.

– Хм, – задумчиво промычал Хан. – Сколько меня не было?

– В нави недолго, а вот без сознания ты несколько часов провалялся.

– А раз вы оба тут, то лошадь моя опять убежала?

Ли фыркнула, а ведьмак поднялся, да тут же со стоном обратно опустился – ребра зажить еще не успели.

– Сиди-сиди, тебе отдыхать надо, – засуетился волк.

– Хм. Куда уж тут отдохнуть, когда нам в спину Темный Малефик дышит, да Ялрус твой.

– Что за Ялрус? – поинтересовалась Ли.

– Маг, Ильфорта создавший, – пояснил ведьмак. – Когда Усур в Чернолесье тропу открыл, я их двоих почуять успел. Только вот, как маг-то нас нашел?

Несколько секунд Хан и Лионелла смотрели на, светившегося чужими чарами волка, пока тот не стушевался, поджав хвост.

– А что я-то опять? Я вовсе не причем. И вообще, вас же еще этот ушасто-клыкастый Малефик ищет, а я его точно до Кентраса не видал.

– Так что там на счет Реюшки?

– Хм. Реюшка твой целую деревню смесок наделал. А после проклятье родовое наложил, чтоб все, в ком кровь йольфа пробудится, до острых ушей не дожили. Одна из потомков тех, кто с высшим связь имел, сбежала беременная, да потом смеску родила. Уж как она смеску прятала, где воспитывала, я не в курсе, сам не видал. Но девочку эту с рождения проклятую, видно, твой отец и нашел. И быть бы ей дамнаром сейчас, как и остальным, только я на их счастье мимо проходил. Вот и пожалел, снял проклятие. Не думал, что… а если бы и думал, то все равно бы снял.

– И как теперь? – спросила Ли, присев на землю рядом с Ханом.

Не заботясь о чистоте своего голубого платья, она откинулась на почерневший, покрытый странной слизью, ствол дерева.

– Хм. А так, – Хан прикрыл глаза. – Проклятье уже снято все равно. Обещанного она родит, или нет, еще неизвестно. Ты же тоже вон… поэтому я просто поеду в Юльфгард нечисть убивать. Хочешь, со мной езжай. Только вот, что с магом и йольфом делать, ума не приложу.

– Я с тобой поеду, – серьезно кивнула Ли. – А потом ты, как с нечистью закончишь, со мной, в Эльфантиэль. Не хочу к отцу одна возвращаться. А на границе эльфов встретим, они и с колдуном, и с Реюшкой помогут. К тому же не факт ведь, что он тебя ловит. Может и меня, я принцесса все же.

– Хм. Может. Ладно, все равно сначала в Юльфгард. Я уже Айдану обещал, а слово свое не нарушаю, – Хан второй раз осторожно попробовал подняться.

Ребра болели, кололи легкие, но процесс заживления уже пошел. Эх, жаль, что силу верлиока не смог собрать, сейчас бы мигом на ноги поднялся.

– Ой, мамочки! – внезапно взвизгнул волк, подскочив на месте.

– Не мамочки, а леший, – наставительно поднял указательный палец невысокий мужчина с густой темно-зеленой бородой. – Вот, лошадь вашу привел. Все ж вы меня знатно выручили. А то я и бежать думал. Спал этот верлиок очень долго, и вот недавно проснулся только. Думал уже, весь лес сожрет, столько в нем силы накопилось.

– Предупредил бы хоть, – покачал головой Хан, принимая поводья лошади. – Хранитель Усманского леса привет тебе просил передать.

– Да ужо знаю, он сам тут сообщил, что по вашему следу йольф и маг идут, в спину вам дышат. Неделю сейчас силы копить будут, а после прыгнут. По волку вас находят. Он их конечно по лесу то поводит, но вряд ли надолго задержит, так что вам бы чего придумать поскорей, – лешак махнул рукой, открывая тропу к самому краю леса. – А не предупредил, потому что иначе ты бы не взялся. Но на Усура не серчай, он и сам был не в курсе, вот. И в Чернолесье вам теперь всегда рады. Даже тебе, ушастая.

Лионелла фыркнула в ответ, но Хан заметил, что ее это порадовало.

Распрощавшись с лесовиком, полу-йольфи, ведьмак и волк покинули его лес.