Брат Вульф

- Мы? - Спросил я, ужаснувшись при мысли о том, что это может означать. - Вы хотите, чтобы я вам помог?

Ведьмак снова одарил меня своей волчьей ухмылкой. - Возможно, ты и прав. Может быть, тебе стоит просто смотреть и делать заметки в своей голове-запоминай, что ты увидишь. Как ты собирался назвать эту книгу о жизни Ведьмака Джонсона?

Я покраснел от смущения.

- Основное название было «Легенда о Ведьмаке Джонсоне».

- Это была идея Джонсона?

Я молча кивнул.

- Я так и думал! Тогда, может быть, тебе стоит начать новую книгу. Мы назовем его «Легенда о Ведьмаке Уорде».

Я внимательно посмотрел ему в лицо. В нем не было даже тени юмора. Неужели он говорит серьезно? Неужели все Ведьмаки такие тщеславные грешники?

Я также был встревожен, услышав о дальнейшей задержке нашей миссии. Прошло почти пять дней с тех пор, как Джонсон был схвачен, прежде чем у него появилась хоть какая-то надежда на спасение. Я был одновременно голоден и измучен, поэтому не мог отрицать, что мысль о горячем ужине и ночлеге в гостинице казалась мне раем. Но меня терзало чувство вины – что если у Ведьмака Джонсона уже нет шансов выжить? - Со страхом подумал я.

Ужин был хорош – восхитительное тушеное мясо оленины. Мы ели его в одиночестве, сидя за столом перед горящим камином. Мы были единственными людьми в столовой, которая была почти полна, когда мы впервые вошли. Через пять минут она опустела.

Мистер Уорд, казалось, ничуть не удивился.

- Быть Ведьмаком – одинокое бремя, - заметил он. - Люди держатся на расстоянии.

- В Солфорде они, конечно, держатся подальше от Ведьмака Джонсона, - сказал я ему, - но это потому, что они его боятся ...

- Они тоже меня боятся, но по другим причинам. Им не нравится моя работа, хотя иногда она спасает им жизнь. Они думают, что Ведьмаки слишком близко подобрались к тьме – что за нами наверняка следуют невидимые мерзости.

- А они есть? - Спросил я.

- Наверное! - Сказал мистер Уорд с убийственно серьезным выражением лица. - Чем больше, тем веселее!

Я уставился на него. Может быть, он призывал существ из ада, чтобы заработать больше денег, общаясь с ними?

- Не будь таким серьезным, брат Беовульф, - сказал он с усмешкой. - Ты выглядишь так, словно на твоих плечах лежит весь мир. Я просто дразнил тебя, вот и все. Нас никто не преследует, даже ведьма-убийца клана Малкин. Она сдалась и вернулась в Пендл, чтобы пересчитать свою коллекцию костей больших пальцев.

Я облегченно улыбнулся, и тут в моей голове возник вопрос.

- На стене спальни, где я спал в вашем доме, были написаны имена. Я предпологаю, что они были бывшими учениками, потому что там было имя Ведьмака Джонсона. Но там было еще и девичье имя – Дженни …

Краска сошла с лица Мистера Уорда. Сначала я подумал, что он сердится на меня. Потом он глубоко вздохнул, и я понял, что ему просто грустно.

- Дженни была моей первой и единственной ученицей. Обычно ученик Ведьмака должен быть седьмым сыном седьмого сына. Но Дженни была седьмой дочерью седьмой дочери. Она была уникальна. Но она умерла ... ее убила водяная ведьма...

- Мне очень жаль - запинаясь, сказала я, жалея, что вообще заговорил об этом.

- Такое случается, и я должен к этому привыкнуть. - Уорд пожал плечами, хотя я видел, что он очень переживает. - Несмотря на все мои шутки, это очень опасная работа. Мой собственный учитель, Джон Грегори, за свою долгую карьеру обучил более тридцати учеников борьбе с тьмой. Около трети из них умерли, пока учились этой работе.

Наступило долгое молчание, и я не мог придумать, что бы такое сказать, чтобы заполнить его. Почему я не держал свой рот на замке?

Мистер Уорд отодвинул пустую тарелку.

- Шумно, не правда ли? - спросил он, кивнув в сторону бара, откуда доносился шум голосов и взрывы хриплого смеха. Потом кто-то начал петь. Одинокий, бесцветный мужской голос, но другие быстро присоединились к нему и сделали его более мелодичным – и очень громким.

- Ты займешь комнату наверху лестницы, - сказал он, вставая из-за стола. - Наверху будет легче спать. Я займу комнату прямо над баром.

- Вам ведь тоже нужно поспать. А как насчет завтрашнего дня? - Спросил я.

- О, не беспокойся обо мне, брат Беовульф. Я могу спать крепко. Но я всегда просыпаюсь, когда того требует ситуация.

- А что это за ситуация? - Я и сам удивлялся.

- Ну допустим, какая-нибудь скользкая мерзость из темноты проскользнула под дверь моей комнаты. Этого должно хватить, что бы я проснулся!

Он широко улыбнулся мне, и я поймал себя на том, что улыбаюсь в ответ.

Я был поражен тем, что у меня была отдельная комната. Я снова подумал, что Ведьмакам, должно быть, очень хорошо платят за их работу, с чего мистер Уорд мог позволить себе две комнаты. Моя была большой, с большим пространством вокруг кровати. Напротив маленького окна стояли даже стол и стул. На столе стояли свеча, таз и большой кувшин с водой.

Несмотря на холод в комнате, я налил воды из кувшина в таз и смыл грязь с моего дрожащего тела. Как учил нас брат Хэлсолл, чистота была рядом с благочестием. Затем я опустился на колени возле кровати и быстро помолился Святому Джайлзу, прося Его избавить меня от ночных кошмаров. Может быть, я и решил больше не быть монахом, но это не значит, что у меня нет веры.

Иногда, только после того, как я молился Ему, я видел, как Святой Джайлз смотрит на меня. Он принял облик сутулого старика с белой бородой и необычайно большим, выпуклым носом. Когда это случалось, я обычно проводил тихую и спокойную ночь. На этот раз, однако, он не появился. Не очень хороший знак.

Я знал, что святые мертвецы были где-то там, и иногда святой прислушивался и помогал. В другое время они просто не обращали на меня внимания.

Я снова поднялся на ноги и выглянул в окно. Я почти ничего не видел. Внизу был сырой вымощенный плитами двор, а в отдалении - грязные деревья. Тучи рассеялись, и над ними взошла полная луна.

Никогда в жизни я не чувствовал себя таким усталым, и едва моя голова коснулась подушки, как я заснул.

Я снова проснулся так же быстро. Кто-то заговорил со мной, и этот голос превратил мое сердце в камень. Я попытался закрыть уши, чтобы не слышать его. Почему мертвые не могут просто оставить меня в покое?

Я не открывал глаз, но голос, казалось, доносился из кресла напротив окна.

- Помоги мне! Помогите мне! - раздался низкий мужской голос. - Боль просто ужасная. Это никогда не кончится!

Но я все еще не открывал глаз. Может быть, это пройдет, подумал я, хотя в основном они настаивали, пока я не отвечал.

- Уходи отсюда! - Воскликнул я. - Оставь меня в покое.

Мое сердце бешено заколотилось. Я знал, что это будет что-то ужасное, чего я не хочу видеть. Голос определенно исходил из кресла. Вероятно, в нем сидел призрак.

Мне пришлось открыть глаза, чтобы увидеть его. И все же я сопротивлялся.

- Помоги мне! Помоги мне, невежда! Неужели у тебя нет жалости?! - воскликнул голос, и в его тоне послышались нотки гнева. Затем он застонал от боли.

Слово «невежда» задело меня за живое. Брат Хэлсолл часто называл меня невеждой впервые несчастные недели моего обучения, когда я изо всех сил пытался приспособиться к жизни в аббатстве. Я знал, что не был невежественным или глупым, и усердно работал над своей латынью, чтобы доказать ему, что он ошибается. Теперь он больше не называл меня так, но я не мог забыть громкий пронзительный голос, который вызвал улыбки на лицах всех других молодых монахов, которые, без сомнения, когда – то получили такое же оскорбление.

Невежда!

Именно это оскорбление заставило меня в гневе открыть глаза.

И тут я увидел, что в кресле кто-то сидит.

Брат Хэлсолл говорил нам, что Чистилище-это место, куда попадают души. Место, где они были очищены огненной болью, чтобы быть достойными войти в Небесное Царство.

Я не верил в чистилище, но я действительно верил в ад. Мне дали доказательство, что он существует. А еще я знал, что после смерти есть боль. Боль, которую испытывали эти души, обычно была результатом того ужасного способа, которым они умерли. Они терпели это снова и снова.