Блондинки не сдаются

— Что ты делаешь? — спросила она, нетерпеливо дернув ногой. — Хочу!

— Закрой глаза и вслух читай таблицу умножения, — приказал я.

— Ты спятил? — Маша попыталась встать, но я придавил ее своим телом, не давая опомниться.

— Делай, что говорю! — повторил я. — Кому сказано, таблицу читай!

— 2х1=2, - с недоверием вымолвила Маша, зажмурившись.

— Дальше и быстрее, — я раздвинул ее ноги.

— 2х2=4, 2х3=6, 2х4=8, ай, — взвизгнула она, — Что это!

— Это твой вагинизм, — прижал я ее ноги к кровати. — Засунул в тебя игрушку, надо полежать немного. Таблица отвлекает сознание от спазмов. Дело сделано, по математике “пять” с плюсом, — я улыбнулся и поцеловал ее между ног. — Ты пахнешь вареньем.

— Как будто что-то чужое внутри, — пожаловалась Маша. — Неприятно, и когда вставлял, было больно.

— При введении сильно сжимаются мышцы влагалища, даже палец в тебя не засунуть, — пояснил я. — Месяц упражнений, все пройдет. Обещаю. Надо не унывать и терпеть. А сейчас ложись на живот. Будем искать твою волшебную кнопку, — я подложил под Машу подушки. — Когда станет приятно, скажешь.

— Опять массаж? — спросила Маша, усмехаясь.

— Да, можно и так сказать, — я раздвинул ее ноги и засунул в запретную зону поглубже язык.

— Ой не надо! — попыталась она вырваться и уползти подальше. — Господи, куда ты лезешь, там же микробы! Не хочу!

— Молчи, Чебурашка, а то Гена рассердится и полезет туда без языка, — пригрозил я.

Сидя в машине, я смотрела в окно на проплывающие перед глазами пейзажи. Вечерело. На небе перемигивались летние звезды. Я опустила стекло и вдохнула прохладный летний воздух.

— Надо было торт к чаю купить, — сказал Андрей, бросив на меня взгляд.

Мы ехали на ужин к родителям, но мысли мои возвращались к тому, что в голове не переваривалось.

— Рядом с домом есть супермаркет, да и мама, наверное, напекла вкусняшек на целую роту, — успокоила его я, высунув руку и хватая невидимый воздух.

Мы ехали на большой скорости.

Все мои принципы и представления о том, что должно быть правильным и неправильным, рухнули, завалив сознание обломками. Он не оставлял выбора — соглашаться или отступить, и пока побеждал. Замучил ласками, пока не закричала, что умираю, и включил глупый вибратор, который вынес мне мозг… Я не думала, что это место может быть таким, таким мощным источником желания. В голове был полный бардак. И над всем этим бардаком витал затаенный страх. А вдруг не получится нормально? Что это будет за жизнь? С лекарствами, бутылкой коньяка и окольными путями? Мрачные мысли не давали покоя, свинцовой плитой ложась на грудь и сдавливая ее с такой силой, что я не выдержала:

— Хочу спросить, а если ничего не получится, как мы будем жить дальше?

— Что не получится? — Андрей следил за дорогой и не смотрел в мою сторону.

Я вздохнула, не зная, как объяснить свои чувства и мысли.

— Нормально.

— А мы разве чем-то ненормальным занимались? — усмехнулся он. — Кажется, ты не имитировала оргазм. Не понравилось?

— Нет, все было здорово, — я помолчала. — Просто не как у людей, по-нормальному.

— Сколько в твоей голове предрассудков, — вздохнул он, сворачивая с шоссе во дворы. — В интимной жизни нормально все, что нравится обоим. Здесь нет никаких норм. Понимаешь? Если тебе хорошо, неважно, как мы в этому пришли и что использовали.

— Я понимаю, и все же, — проведя пальцем по стеклу, я взяла сумочку и вытащила оттуда телефон. Надо предупредить маму, что мы подъезжаем.

— Посмотри на меня, — он остановил машину и повернулся ко мне. — Даю железные гарантии, что родив ребенка, мы сможем делать это, как ты говоришь, “нормально”. До этого придется фантазировать.

— А если роды не помогут? — задала я волнующий вопрос.

— У меня есть деньги и знакомства, — пояснил он. — Так что роды будут с определенными задачами и для тебя, и для гинеколога-хирурга. Родовые пути расширяются, а я сжаться не смогу никак, — он засмеялся и подмигнул мне.

— Я не особенно разбираюсь в теме, — промямлила я. — Но если ты интересовался вопросом, поверю на слово.

— Точно. И потом это такое приключение — вдруг мы пристыкуемся страстно и намертво так, что нас даже смерть не разлучит, — улыбнулся Андрей. — Отвезут два склеенных тела в больницу и вытащат нож, разлучая влюбленных. Я сразу откажусь. Умереть в твоих объятьях — это здорово.

— Глупый ты, — я невольно рассмеялась. — Даже страшно представить себе картину такого слияния. Опозоримся.

— Поэтому над порталом в новый мир надо работать, и другие порталы изучать параллельно.

— Бедная моя задница, — я закрыла лицо руками.

— Твоей попе апельсиновые поцелуи понравились, я спрашивал, — засмеялся Андрей. — Вечером повторим.

— Зачем это? — вздрогнула я. — Мне хватит, больше не хочу.

— Ты не хочешь, а я хочу всегда, и мы это уже обсуждали. Три раза в день.

— И что, будешь заставлять заниматься сексом только ради себя? — нахмурилась я.

— Какие страшные слова, — хмыкнул он. — Заставлять! Хотя да, ты права, буду. Зря я что ли расписки писал, — Андрей выбрался из машины и распахнул мою дверь. — Это все шутки, никакого насилия. Скажешь нет, пойду обниматься с лягушками.

— Что ты имеешь ввиду? — подозрительно спросила, я подавая ему руку.

— Царевны лягушки, — его хитрые глаза смеялись. — Их так много квакает в пруду, и каждая ждет своего принца.

— Понятно, — я остановилась и вырвала свою руку. — Мы еще не поженились, а ты постоянно намекаешь на это. Шантаж. Причем неприкрытый. Мне это не нравится. Не дави на меня.

— Профессиональная деформация, — сказал он, открывая дверь подъезда и пропуская меня вперед. — Всю жизнь пинал и давил, сложно переключиться на другой уровень. Но я постараюсь. Хотя лягушек — квакушек это не отменяет.

Я не успела ничего ответить, мы подошли к двери нашей квартиры, где мама ринулась нас обнимать и целовать.

— Господи, какие вы оба солнышки! — воскликнула она. — Проходите, стол давно накрыт.

Сестра с папой чинно сидели рядышком и смотрели на нас во все глаза. Андрей пожал отцу руку и присел рядом с ним, чем вконец смутил последнего. Я видела, что отца он нервирует своей самоуверенностью. Слабо улыбнувшись, села около мамы и стала накладывать себе салаты.

— Все так вкусно пахнет, — похвалил ее Андрей. — Даже не знаю, с чего начать, люблю поесть.

— Сынок, давай я тебе положу всего! — проявила она инициативу, не сводя с него влюбленных глаз. Какой подлец все-таки, подумала я. Клеит даже маму. Как-то незаметно. Вот собака.

— У нас для вас много приятных новостей, — Андрей разлил вино и поднял свой бокал. — Во-первых, Маша беременна.

Я попехнулась компотом, выпучив на него глаза. Господи, что он несет!

А он как ни в чем не бывало продолжал:

— Поэтому со свадьбой надо поторопиться. Организацию и финансирование беру на себя, вы вообще не беспокойтесь. Сделаем красиво и романтично. И я решил сдвинуть сроки на месяц вперед. Завтра с утра подадим заявление.

— Дочка, как я рада за вас, — мама не сдержалась, утирая слезы, поцеловала меня в щеку. — Какая ты умница!

Я настолько опешила от очередного трюка, что просто молчала, потому что не знала, что говорить.

— Во-вторых, она сильно беспокоится за семью, так сильно, что я стал беспокоиться за нее, — Андрей помолчал. — И хочу, чтобы никаких причин для ее волнений не было. Никогда. Досрочно закрою ипотечный кредит, это подарок моей будущей жене. Ее душевное спокойствие дороже всего на свете, — он бросил на меня такой острый взгляд, что я покраснела.

— И в-третьих, завтра сам пойду с Василием Анатольевичем на собеседование. Работа очень опасная, нужно учесть все нюансы.

— Что за работа такая? — вскинулся отец, мрачнея и почесывая затылок.

— Им нужен не просто курьер, а страж, воин, — мой жених со значением взглянул на отца. — Сильный и мужественный человек, который не побоится ездить с дорогими вещами по всей Москве. Я рекомендовал вас как ответственного и порядочного человека, который ни в коем случае не возьмет чужое. Никогда. Честного до мозга костей, — он так искренне сыпал комплиментами, что папа растаял и заулыбался.