Безымянные слуги

Там, всего в нескольких шагах от меня, застыла изломанная черная фигура, напоминавшая очень высокого и очень худого старика. Только лишь напоминавшая. Балахон до земли с капюшоном скрывал подробности, но даже сквозь него была видна неправильность пропорций и чуждость движений. Из темноты капюшона выбивалась седая борода, да призрачным светом горели глаза. Я почему-то был уверен, что, если бы сначала обернулся, или девочка оторвалась бы от груди и посмотрела назад — мы бы уже никогда не вышли из проклятой тьмы, как и те разведчики, что пропали накануне.

Еще секунду мы смотрели друг на друга, а потом старик повернулся и скрылся в темноте, которая становилась все более и более плотной.

— Кто это? — тихо спросила девочка.

— Это кто-то, с кем я бы пока предпочел не встречаться, — признался я.

— А почему он нас не тронул?

— Не знаю. Но, кажется, есть правила, которые он не может нарушать, пока я их не нарушу…

— А ты не нарушил.

— Я не нарушил, и ты не нарушила тоже.

— Шрам, а что теперь?

— А теперь ты скажешь, малышка, как тебя зовут. И мы пойдем туда, где много разных людей. Плохих, хороших, но людей.

— Я Амо-они.

— Ну вот и познакомились.

— А ты не поменяешь имя? Все безымянные меняют имя, если могут. Ведь Шрам — это прозвище. Есть хорошие имена.

— Нет, не поменяю. Мне дал это имя очень хороший человек, и я не хочу менять этот подарок на что-то хорошее. Я останусь Шрамом, Они, сколько бы имен мне ни предложили взамен.

— Но какой же ты тогда безымянный?

— Да вот сам не знаю, — засмеялся я в ответ на этот простой вопрос. — Наверно, никудышный.

— Шрам, можно я останусь на руках? Меня мама с папой носили, но говорили, что я стала тяжелой…

— Оставайся, до лагеря я тебя донесу.

Девочка посмотрела на палатки и кивнула. Мы шли по зеленой траве, которая больше не цеплялась за ноги, и, покачиваясь у меня на руках, Амо-они уснула.

Глава 28

И пропустила всё самое интересное — моё появление в лагере. С чем его можно было сравнить, я даже не представляю. Память гнусно подкинула незнакомое слово «триумф» и заткнулась, не дав пояснений. Лагерь разбили в двух переходах от границы туч — в центре расположились шатры командования, а по периметру раскидали палатки десятков. Часовые меня, конечно, заметили — но в сгущающихся сумерках, когда свет костров уже слепит, а тьма кажется густой — заметили в последний момент. Отчасти было виновато то, что часовой, на которого я вышел, был совсем молодым пареньком, младше Первого, хотя уже и стал именным нори. И вместо криков «Тревога, мертвые десятники наступают!» он уставился на меня и дрожащим голосом произнёс:

— Да ты кто такой?

— Сам выбирай: кочевник, серый, нежить или ещё кто похуже, — предложил я устало.

— А… а чего ты как десятник вырядился? — оторопел часовой.

— Ман-уни, с кем ты там болтаешь, раздолбай? — донеслось от костров.

— С кем-то похуже! — радостно ответил парень, переваливая ответственность по торжественной встрече на плечи командования. И лично для меня крик «Чего?» прозвучал почти одновременно с несколькими копьями и мечами, уткнувшимися в меня.

— Ребёнка не разбудите, только уснула, — проворчал я добродушно.

Подошедшего вэри я видел уже несколько раз. Нас разместили в соседних сараях ещё в степной крепости в Угеле. По движению его бровей я понял, что моя физиономия ему тоже примелькалась.

— Десятник Шрам, на службе эра Скаэна? — спросил он, поднося факел ближе.

— Я, уважаемый.

— Так ты же пропал, вроде…

— Пропал, — согласился я. — И вот вернулся.

— Так… — протянул десятник и пошевелил усами. — Что вы тыкаете в него своими железяками? Ну-ка быстро вернулись на посты. А это кто?

Десятник кивнул на спящую на груди девочку.

— Девочка. Амо-они, — ответил я и мотнул головой в сторону Линга. — Оттуда.

— Тогда пойдём к командованию, — кивнул десятник. — Только извини, под конвоем.

— Да, уважаемый, — не стал спорить я.

Тот отмахнулся и хлопнул меня по плечу:

— Армогун, — представился он. — А то тут ещё можно поспорить, кто уважаемый, а кто сраный десятник.

— Кто-нибудь ещё вернулся? — спросил я.

— Да в том-то и дело, что нет.

— Ты не знаешь?..

Я хотел узнать про своих, но заткнулся, осознав, что знать о том, не пропал ли кто-то из нашей полусотни, он не может. Но Армогун мой вопрос понял и даже ответил:

— Не припомню, чтобы из ваших кто-то исчез. В ту часть колонны только два шара ударило. Пропал разведчик и ты. И больше вроде никого не зацепило. В основном, исчезли люди в голове и хвосте колонны.

— Много?

— Человек сто, в общей сложности. И ещё отряд разведки пропал. Они чуть в стороне шли…

— Ясно.

И да, чем бы ни был этот таинственный «триумф», о котором мне поведала память… но если речь шла о чествовании героя — то это был он. Вместе с Армогуном меня сопровождало ещё три бойца. Вещи и оружие я им отдал, понимая, что мое появление было большой неожиданностью, да к тому же вызывало подозрения и опасения. Не связали руки — уже хорошо. Один из бойцов был отправлен вперёд, предупредить о нашем приходе, но, похоже, на бегу он успел нашептать о случившемся половине лагеря. Так что шёл я по живому коридору, который растянулся до самых командирских шатров.

Бойцы поднимались со своих мест, выходили из палаток — и смотрели на меня и маленькую девочку, которая, к счастью, спала и не могла засмущаться или испугаться. Навстречу уже шли Скас, Скаэн и Эл-оли, не став дожидаться у шатров. Мы встретились где-то на середине пути. Эл-оли с какой-то жалостью глянула на меня, Скас нахмурился, а Скаэн проговорил:

— Вижу, что жив. Уже хорошо. Но почему у тебя проседь в волосах — мне хотелось бы узнать подробно, — он посмотрел на Армогуна и кивнул. — Спасибо, боец, дальше мы сами.

— Эр! — тот вытянулся по струнке, хлопнул меня по плечу на прощание и отправился со своими бойцами назад.

— Рассказать сможешь?

— Да, эр, — ответил я. — Я поседел?

— Не до конца, — Эл-оли положила мне руку на голову и заглянула в глаза. — Отдельные волоски стали седыми.

— Это, наверно, те, которые шевелились, эра, — ответил я, чувствуя какое-то напряжение, и постарался улыбнуться. — Не положено волосам без ветра на голове шевелиться.

Напряжение спало до того, как я договорил. Эл-оли улыбнулась, Скас хохотнул, а Скаэн — хмыкнул.

— Пойдём. Там тебе сейчас тот ещё допрос устроят.

— Эр, девочка, — я указал головой на Амо-они. — Она спит. Можно будет её куда-нибудь уложить?

— Боюсь, до ответа на вопросы — только рядом с тобой, — вздохнул Скаэн. — Пять человек с ума сошли после этого Линга. Сам понимаешь…

— Я принесу ей кроватку, — проговорила Эл-оли. — Пускай спит рядом, в шатре.

В одном из шатров нас уже ждали. Первым зашёл Скаэн и представил меня ещё до того, как я успел войти. Посреди шатра стояло три сдвинутых складных столика с наваленными картами и свитками. Один столик отставили и рядом поставили стул — на который указали мне. Подоспевшая Эл-оли положила на стол скатку и одеяло, сделав импровизированную кровать, в которую я уложил Они. За моими действиями с интересом наблюдали присутствующие.

— Шрам, — проговорил Скаэн, когда я обернулся. — Здесь присутствует всё командование армии, и они хотели бы задать тебе некоторые вопросы. Энари ты знаешь?

Я кивнул, вглядевшись в знакомое лицо.

— Его начальник — глава Форта Ааори, главнокомандующий армией, эр Ненари…

Я повернулся к мощному седовласому воину, которого до этого видел только издалека.

— Эр Ка-нааги…

Ка-нааги был, пожалуй, самым молодым из всех присутствующих. Он просто мне подмигнул.

— Панир, Илуэн и Твильд…

Все трое лори. Панир был плотным кряжистым воином, хмуро озирающим шатёр из-под кустистых бровей. Илуэн, напротив, оказался худым брюнетом, который возглавлял разведку, а Твильд был высоким, широкоплечим и седым.