Поручик

  Пьяный, что ли?

   - Сам стой! - заорал я в ответ, изображая панику. - Там в городе война, ваших режут возле Оперы!

   - Эт-то как? - опешил он.

  Мне не приходилось изображать эмоции, я был на пределе:

   - Видишь, как меня? - я выплюнул еще крови и продемонстрировал свою разбитую рожу. - Это возле Оперы! Черта с два я тут останусь! Открывай шлагбаум, а не то передавлю!

  Один из 'синих' вдруг сказал:

   - Туда же как раз всех наших отправили, в оцепление! Командир бегал как оголтелый!

   - Во-от! - нагнетал я. - Чего мне там делать?!

  И снова плюнул кровью, целясь им под ноги.

  - Пусти ты этого ненормального, а?

  Меня пустили, подняв шлагбаум. А я уже нащупывал револьвер и готовился к смерти: если бы началась пальба и сдетонировал динамит, мои ошметки собирали бы со стен окрестных домов. И ошметки лоялистов тоже...

  Стрельба со стороны ипподрома началась в тот момент, когда я протаранил проволочное ограждение вокруг подстанции.

  Вокруг был пустырь, правда, ярко освещенный фонарями. Я выскочил из машины, обошел ее по кругу, влез в кузов и вскрыл ящик с динамитом. Бикфордов шнур и детонатор были под рукой, и, отмеряв подходящий кусок, я чиркнул зажигалкой. Шнур задымился, постепенно укорачиваясь, и я выпрыгнул из кузова.

   - Оп-па! - только и смог сказать я.

  На меня смотрел крепкий лысый дядька с железными зубами. Где-то я уже видел его засаленную рабочую спецовку...

  Настроен он был весьма решительно.

   - Я тебе сейчас башку проломлю! - сказал он. - Кой хрен ты проволоку крушишь, ирод? Другого места не...

   Он запнулся, потому как я направил ему в живот револьвер. Вообще-то я его вспомнил, и мне совсем не хотелось стрелять.

   - Сейчас здесь все взлетит на воздух, - сказал я. - Честное слово.

  Мужик, кажется, тоже меня узнал. И как-то серьезно вдруг кивнул и махнул рукой, мол, побежали.

   Я двинул за ним, и мы успели скрыться за каменным строением, когда на подстанции взорвался грузовик.

  И по всему городу стал гаснуть свет. Квартал за кварталом погружался во тьму, выключались фонари на улицах, гас свет в домах.

   - Началось, да? - просипел лысый. - Мне надо к ребятам тогда, предупрежу...

   - О чем? - удивился я.

   - Офицера пришли, порядок наводить! - и вопросительно уставился на меня.

   Я даже не нашелся что ответить. Спросил только:

   - А откуда вы поняли что...

   - Хех! Оно ж прет из тебя. Интелиге-энция! - он цыкнул металлическим зубом, развернулся, и его лысая башка начала стремительно удаляться .

   Вообще-то в последнее время слово 'интеллигент' стало чуть ли не ругательным, но от лысого это прозвучало эдак уважительно и знающе.

   Чувствовал я себя отвратительно. Трещали ребра, гудела голова, кожа на ладонях была содрана, а во рту скопились сгустки крови. Но со стороны ипподрома уже слышались пулеметные очереди и взрывы, и я не мог оставаться здесь, в стороне, пока наши там подставляются под пули чтобы спасти людей.

  Я достал из кармана револьвер, на всякий случай крутанул барабан, проверяя наличие патронов, и зашагал на звуки боя.

  Яшма - город немаленький. Из конца в конец идти не меньше часа. Я шагал, вслушиваясь в какофонию взрывов и выстрелов с надеждой. Если до сих пор воюют - значит, ребят не положили сразу же, значит, скорее всего, они прорвались на ипподром и раздали измученным людям оружие.

  Почта, вокзалы, телеграф и, конечно, арсенал. Потом - мосты, транспортные развязки и перекрестки. Всё просто.

  И важнее всего - арсенал. Туда я и двинулся.

  Стрельба приближалась, и я, прижавшись к стене дома, пригнувшись побежал по тротуару, стараясь слиться с окружающей темнотой.

  Грохот пулеметной очереди раздался совсем рядом, я рухнул на покрывающий тротуарную плитку слой шелухи от семечек.

  Впереди, у перекрестка, из-за импровизированной баррикады, сооруженной из мебели, металлических бочек, поваленной телеги и каких-то тюков пулеметный расчет лоялистов поливал длинными очередями улицу. Патронов у них, что ли, куры не клюют?

  Еще трое синемундирных стрелков засели на широком балконе с мощным парапетом, и, дергая затворы, вели прицельный огонь. Здание с балконом располагалось на критически важном перекрестке, это, черт побери, был проспект Фортуната, и именно по нему сейчас должны были передислоцироваться части лоялистов.

  Вообще, для чего был взрыв в Опере? Чтобы собрать как можно больше синих в конце города, противоположном ипподрому. Для чего был взрыв на подстанции? Чтоб затруднить переброску войск. Автомобильный парк в Яшме был ограничен, снабдить войска в экстремальной обстановке переносным освещением, за считанные минуты - это дело практически невозможное. В любом случае неразбериха играла нам на руку, благо у нас освещение было, и цели были определены.

  Сквозь выбитое окно я проник в здание с балконом, осторожно перемещаясь одновременно с длинными очередями пулемета. Поднявшись по лестнице, я залег на последнем пролете: один из синемундирников волочил по коридору к огневой позиции ящик с патронами!