Поручик

  Из окон выглядывали девушки и строили глазки солдатам. Волей-неволей мои бойцы оправлялись, подтягивались и старались выглядеть как можно более браво.

  Ко мне подбежал капрал Лемешев и козырнул:

   - Господин поручик, разрешите...

   - Говорите, Лемешев.

   - Тут такое дело... - он замялся. - Этот городок называется Тренчин, я родом с хутора неподалеку..

   - Ну и? Отпроситься хочешь?

   - Невеста у меня недалеко живет, за следующим перекрестком, господин поручик...

   - Ну, так давай бегом к ней, Лемешев! Чего стоишь? Давай-давай! - глядя на счастливую спину бегущего Лемешева, я крикнул ему вслед: - С утра чтоб нашел роту и явился ко мне!

  Барабанщик с флейтистом понимающе улыбались, я, собственно, тоже.

  Когда мы проходили мимо следующего перекрестка, я увидел, что на крыльце кирпичного двухэтажного дома Лемешев вовсю целуется с какой-то симпатичной светловолосой девушкой. Солдаты загомонили, раздались смешки, но тут Панкратов из пулеметной команды крикнул:

   - Капралу Лемешеву - ура!

   - Ура, ура, урааа!!! - откликнулась рота.

  Лемешев, очумелый и счастливый, оторвался от улыбающейся невесты и помахал нам рукой.

  Барабанщик взялся за палочки, флейтист поднес флейту к губам и, переглянувшись, они снова завели походный марш.

   Мы выходили из городка по дороге, петляющей между полями, на которых зеленели озимые. На душе было радостно.

   ***

   - Смотри, что я присмотрел! - сказал Феликс, указывая мне рукой на раскинувшуюся на пригорке усадьбу. - Там флигель большой, солдаты поместятся, а офицеры в доме заночуют. Управляющий - из сочувствующих. Обещал даже ужин с хозяйкой организовать. Пани Бачинская, вроде как молодая и очень даже хорошенькая, вот как!

   Я удивленно покачал головой:

   - Знаешь, ротмистр, ты продолжаешь меня удивлять своими талантами...

   Феликс приосанился и сказал:

   - Во-от! Цени! Чтоб ты без меня делал?

   - Спал бы в палатке, вот что, - буркнул я и зашагал к усадьбе.

   Солдаты уже располагались во дворе. Поставили винтовки в козлы, кто-то сушил портянки, другие разожгли костер и варили что-то в большом котле. Панкратов, мой старый знакомый, развалился на копне сена, положив руку под голову и пожевывая травинку.

   Я расстегнул одну пуговицу на воротнике, оглядел двор и, приметив поленницу рядом с разобранным станковым пулеметом команды вахмистра Перца, направился туда, намереваясь присесть там и вытянуть ноги.

   Сидя на поленнице, я хорошо видел большой белый дом, с колоннами и большим балконом над входом. В какой-то момент на балконе появилась стройная фигурка в платье. Хозяйка?

   Опершись на перила, девушка осмотрела двор, остановилась взглядом на мне, а потом как-то изящно развернулась и упорхнула в дом.

   Через секунду офицеров пригласили осмотреть комнаты для ночлега. Я повосхищался настоящей кроватью с матрасом и резными ножками, бросил вещмешок в угол, умыл лицо в умывальнике, глянул в зеркало на недельную щетину, провел рукой по щеке, хмыкнул и отправился искать ужин.

   Ужин нашел меня сам. Пани Бачинская прислала управляющего пригласить 'господ офицеров отужинать'. Я отправился за управляющим, на ходу разглаживая форму и оправляясь.

   - Кавалер ордена Святого Георгия, господин поручик..эээ... - управляющий замялся, не зная, как меня представить.

  Я отодвинул управляющего, и как можно более искренне улыбнулся и сказал:

   - Здравствуйте!

  Пани Бачинская как-то незаметно перехватила инициативу в свои руки, рассадила всех за стол, причем Феликс оказался по правую руку от обаятельной хозяйки, а я напротив. Я откровенно наслаждался вечером - еще бы! Домашняя еда, человеческое вино и симпатичная пани, которая смеялась над сомнительными шуточками Феликса, внимательно слушала байки Вишневецкого и поглядывала на меня своими светло-карими глазами.

  Я совсем разомлел от выпитого вина. Или от взглядов пани Бачинской? Скорее всего от того и от другого. Я уже полгода не видел таких симпатичных и ухоженных девушек, а пани, кроме этого, обладала обворожительной улыбкой и приятным голосом.

  Вишневецкий играл на рояле, а пани исполнила несколько песен, в основном дремучая лирика, которую я не очень-то жаловал. Однако после полугода маршей и строевых песен ее голос показался мне ангельским. Что-то такое защемило на сердце, появилось смутно знакомое чувство, как будто я упускаю что-то очень важное, значимое...

  После ужина все вышли на балкон. Солдаты внизу жгли костры, пели. По-хорошему нужно было проверить караулы. Мне стало жалко своих разомлевших подчиненных, и я, оставив Стеценко и Вишневецкого в доме, отправился вниз. Когда я спускался по лестнице, пани Бачинская, стоявшая рядом с Феликсом, послала мне воздушный поцелуй и сказала:

   - Доброй ночи, поручик!

  Я козырнул по привычке, потом понял свою оплошность, улыбнулся и сказал:

   - Доброй ночи, пани. Спасибо за гостеприимство - от меня и от солдат.

   Я гулял под весенними звездами, переговаривался с караульными и думал о пани Бачинской. И потом, когда лежал в настоящей постели, пятый раз за полгода, тоже думал о ней.