Страница 15 из 32
Но когда все умолкли, раздался тихий голос Браги, что произнес такую речь:
– Прости меня, конунг, что заговорил тот, кому по годам больше пристало бы слушать. Я здесь человек новый и не знаю твоих гостей. Но знатные люди севера мне известны. Был я не так давно в Согне70 и беседовал с одним старым хевдингом. Он многое поведал об их лучших родах и мужах. Но более всего запал мне в память его рассказ о Хельги, сыне Хьёрварда конунга, сына Торбьёрна Бычья Кость, который стал первым в тех краях морским конунгом71. По словам хевдинга, у этого Хельги была невеста Свава, дочь Эйлими конунга, дева редкой красоты, которая вместе с ним ходила в походы. Говорили даже, будто она была валькирией и водила с собой боевых подруг, но я не могу это утверждать. Хельги, сын Хьёрварда конунга, одержал много побед и захватил богатую добычу, пока не пал в поединке со своим кровником – Альвом, сыном Хродмара конунга72. Немало мужей тогда хотели посвататься к Сваве, только она не вернулась домой после смерти Хельги. А иные говорят, будто она родила от него сына. Что стало с матерью и ребенком, никто не знает. Между тем в Согне до сих пор правят конунги, ведущие свой род от Хедина, сводного брата Хельги, который отомстил за его смерть. И сдается мне, конунг, что Харальд, сын Хельги и внук Торбьёрна, и есть правнук Хельги, сына Хьёрварда конунга, и Свавы, дочери Эйлими конунга.
После рассказа Браги люди в палате, затаив дыхание, стали ждать решения конунга. Однако тот озадаченно молчал, сложив клетью пальцы рук и сжимая их до хруста. Вдруг сын его Харальд хлопнул себя по лбу и радостно возвестил:
– Вспомнил, я теперь вспомнил, как впервые встретил Хельги, отца Харальда, и какие слова от него услышал! Я все никак не мог взять в толк, откуда столько благородства у человека, что был слугой у деревенщины, а затем бродил вместе с нидингами. Но, видно, правду говорят люди, что кровь не обманет…
Конунг был очень недоволен этими словами и раздраженно сказал гостям:
– Вот и дожили мы до того, что петушки кричат раньше петухов. О чудных делах поведал нам Браги, сын Бодди, и словно околдовал нас. Мы не знаем, кем доводится Хельги из Согна сыну того Хельги, который стал моим ярлом. Может, это его предок, а, может, и родства между ними нет. Я признаю, что Харальд – особенный человек. До сих пор мы с сыном видели от него лишь добро и щедро платили за верную службу. Но кто может знать, что ждет его впереди?
На другой день два десятка датских кораблей с сыновьями побратимов и тремя сотнями воинов отплыли из Селунда и устремились в Восточное море.
«Люди так неразумны, что готовы поверить всему. А если найдется краснобай, который складно сказывает им свои бредни, то и подавно. По мне, такие, как Браги, опаснее воров и убийц, ведь это они толкуют былое так, что после них правды не сыскать. И всегда найдутся молодые глупцы, которые после их сказок летят, как мотыльки на огонь, навстречу своей гибели, наперекор воле старших».
XXXI
На сей раз, должно быть, сами боги были на стороне северян. Попутные ветры и течения подхватили их ладьи и не оставляли до тех пор, пока вдали не показался вендский берег. Вскоре жители города Рерика увидели, как с приплывших ладей на песчаный берег сходят люди, которые пришли не торговать, а воевать. Даны начали резать стада коров на выпасах и грабить дома и амбары. Мирные люди бежали от них в город, а те, кто кинулся защищать свое добро, приняли смерть от острых мечей и секир. Стон и плач вновь раздались на земле вендов.
В это время Буривой конунг укрывался от летнего зноя в своей усадьбе, слушая жужжание пчел в бортях и охотясь на туров в ближнем бору. Горожане уже известили его, что высадилось датское войско, разоряет страну и подступает к городу. Конунг приказал им оборонять Рерик, чтобы он мог скрытно подойти и ударить в спину врагов. Буривой так поступал уже не раз, и это всегда приносило ему победу. Не сомневался он в том, что и теперь ждет его удача. Ибо верные люди сказали ему, что вождь данов еще молод и не сведущ в ратных делах.
Когда даны разорили и пожгли всю округу, они подошли к валу перед Рериком. Но их херсиры не повели своих воинов на приступ, а пытались выманить жителей из города. Изредка венды делали вылазки, и тогда на них нападали, но горожане были осторожны и успевали закрыть проход перед врагами. Проводя дни и ночи вокруг города, северяне, похоже, не догадывались о подходе князя с воинами. И в день, когда Буривой конунг должен был появиться у Рерика, они ничем не выдали своего беспокойства. Только их вождь зачем-то развел костер на холме, а потом повел войско к Рерику, как видно желая занять вал и войти в город.
Буривой конунг показался не прежде, чем даны подошли к городу. Венды большой толпой выбежали из леса и, потрясая оружием, с бранью кинулись на врагов, отрезая ближний отход к морю. Северяне встретили их стрелами и копьями, а потом стали рубить мечами и секирами. Понемногу венды начали одолевать данов и теснить их к городскому валу. Жители Рерика были готовы выйти оттуда, чтобы помочь своим. Тогда вождь данов, лихо бившийся впереди, приказал своим людям строиться в круг и, сомкнув щиты, отражать натиск. Они поступили, как он велел, и порубили многих. Но в иных местах вендские палицы и топоры проложили путь сквозь датские щиты и нанесли вражьему войску большой урон.
Меж тем Халльфред, сын Анлафа, что ожидал с половиной войска за одним островом, увидел костер, зажженный по приказу Харальда, сына Хельги. Однако он не спешил направить свои ладьи к берегу, пока дозорные в дюнах не подали знака, что Буривой конунг со всей гридью вышел в поле и напал на данов. Халльфред послал людей, чтобы узнать, как идет битва. От дозорных те узнали и сообщили ему, что зверь грызет охотника, обратив спину к морю. Лишь тогда Халльфред крикнул воинам, чтобы они налегли на весла и гребли к Рерику.
Датские воины, сойдя с кораблей на берег, встали в боевой порядок и пошли на врагов. Они вступили в битву, когда венды обложили людей Харальда, как свора освирепевших собак затравленных волков. Но при виде нового войска ополченцы утратили боевой дух, а жители Рерика не посмели выйти за вал. Полные свежих сил и жажды мщения, воины Халльфреда настигали и рубили вендов, пока уцелевшие не скрылись в лесу. Только дружина Буривоя конунга продолжала стойко сражаться, и там, где она проходила, кровь лилась, как вода.
Видя, что даны преградили ему путь к лесу, конунг вендов решил пробиться к Рерику. Высокий и могучий, он шагал во главе первых воинов и рубил своей большой секирой всех, кто вставал у него на пути. Буривой конунг был уже недалеко от городского вала, когда против него вышел Харальд, сын Хельги, угадавший в нем кровного врага. Вожди окинули друг друга быстрым и цепким взглядом, а затем сошлись в середине круга, что воины спешно освободили для них. И тогда начался жестокий бой, который запомнили все, кто его видел.
Харальд, сын Хельги, и Буривой конунг бились на секирах так, что в ушах стоял звон и треск. Но вот князь вендов сильно взмахнул топорищем и расколол щит Харальда. Осколок вонзился тому в бровь, и потекла кровь, заливавшая ему глаз. Тогда Харальд отбросил щит, взял в левую руку меч и стал рубиться, как заправский берсерк73. И таким яростным был его напор, что он поразил конунга в плечо, рассек ему кольчугу, а потом разрубил его шлем. Лезвие рассекло Буривою лоб, и венд рухнул бы на землю, если бы Харальд не подхватил его.
– Как тебя хоронить? – тяжело дыша, спросил конунга сын Хельги.
– Как князя рарогов74, – прохрипел Буривой, мешая слова с кровью.
70
Согн – область в западной Норвегии.
71
Морскими конунгами скандинавы называли предводителей дружин, не имевших своих земельных владений. Со временем это название закрепилось за вождями викингов. В «Саге об Инглингах» говорится, что «только тот мог с полным правом называться морским конунгом, кто никогда не спал под закопченной крышей и никогда не пировал у очага».
72
История любви Хельги и Свавы воспета в «Песне о Хельги, сыне Хьёрварда», которая входит в «Старшую Эдду» – свод скандинавских мифологических и героических преданий, записанных в XIII веке исландским ученым Сэмундом Мудрым.
73
Берсерк (berserkr, букв. «медвежья шкура», или «голая шкура» – от обычая биться обнаженными по пояс) – могучий воин, впадавший в состояние неистовства во время боя, что делало его нечувствительным даже к серьезным ранениям. Берсерки очень высоко ценились в эпоху викингов, и многие предводители желали заполучить их в свою дружину.
74
Рароги («соколы») – одно из самоназваний ободритов – союза полабских славян, который включал бодричей, вагров, полабов, глинян, смолян, варнов, древан.